Высокое искусство - Фридланд Лев Семенович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/41
• Следующая

Наркоз был и остался великой силой медицины.

Вернемся еще раз к началу введения наркоза. Вспомним, что закись азота стала известна как средство для наркоза в 1844-м, серный эфир – в 1846-м и хлороформ – в 1847 году. Наркоз, таким образом, стали применять немного более ста лет назад.

Естественно, что все виды наркоза изучались и изучаются на протяжении всего столетия. Время от времени появляются новые наркотизирующие вещества, и они тоже всесторонне изучаются.

Это совершенно понятно и естественно. Ведь наркозные средства отнюдь не безобидны для организма. В большом количестве – это сильнодействующие, даже вредные вещества. При наркозе надо применять их с величайшей осмотрительностью. Как мы говорили, техника наркотизирования, умение с наименьшим количеством наркотического вещества получить нужный результат играют большую роль. Иногда несколько лишних капель наркотического вещества уже причиняют вред. Даже опытные врачи-наркотизаторы не гарантированы от возникновения осложнений при даче наркоза: то у больного прекратится дыхание, то сердце перестанет работать, то появляются тяжелые последствия со стороны легких, печени, почек.

Вот почему так тщательно изучают действие наркоза, стараясь найти способы уменьшения опасности при его применении.

В то же время исследователи стремятся отыскать новые виды наркоза и новые способы обезболивания, лучшие, чем существующие.

В течение периода, прошедшего с момента применения хлороформа, закиси азота и серного эфира, появился такой способ, как местная анестезия, когда обезболивают нервы только в том участке тела, где непосредственно производится операция.

Обезболивание здесь достигается впрыскиванием раствора кокаина или – еще лучше – новокаина.

Применяется также спинномозговая анестезия, которая заключается в том, что новокаином как бы перехватывается спинной мозг в каком-либо определенном месте.

Через спинной мозг проходят все нервы, управляющие движением и чувствительностью туловища, рук, ног. Следовательно, выключение того или иного участка спинного мозга прекращает передачу в головной мозг болевой чувствительности этих отделов тела.

Чтобы не допустить передачи в головной мозг болевых раздражений от ноги, в спинномозговой канал, точнее – так называемое подпаутинное его пространство, впрыскивается раствор новокаина на уровне поясничных позвонков.

Если нужно обезболить живот, новокаин впрыскивается на уровне нижних грудных позвонков.

Чем выше область операции, тем выше в спинномозговой канал вводится анестезирующее вещество.

При местной и спинномозговой анестезии человек не спит, но боли не чувствует.

Это было еще одним успехом в разрешении проблемы обезболивания.

Однако все способы уничтожать боль имели большие недостатки. Например, сама дача хлороформа или эфира сопровождалась весьма неприятным состоянием больного: при проникновении хлороформа или эфира в дыхательные пути больной испытывал удушье, возбуждение, ощущение падения куда-то.

Пробуждение после наркоза тоже вызывало тошноту, рвоту, тяжелую головную боль и другие расстройства, длившиеся иногда не только часами, но и целыми днями. Оперируемые чувствовали себя очень плохо уже не от самой операции, а от наркоза.

Местная и спинномозговая анестезия тоже имеют свои недостатки при больших операциях: довольно длительный процесс введения обезболивающего препарата, волнение, страх, тяжелые переживания больного, сознающего, что его режут. Бывают случаи, когда у оперируемого вдруг наступает обморок, хотя он даже не чувствовал прикосновения ножа.

Разумеется, ученые искали такой вид наркоза, который был бы лишен всех этих сопутствующих отрицательных обстоятельств.

Но ничего найти не удавалось. Предлагались те или иные средства в различных сочетаниях, с различными способами применения. Однако каждый раз наступало разочарование.

Задача, действительно, являлась очень трудной. Во всех странах ученые стремились ее разрешить, но цель оставалась недостижимой.

И всё же задача была решена. Это произошло лет тридцать пять назад. Успеха добился петербургский профессор Н. П. Кравков.

Кравков был фармакологом. Он занимался изучением действия на организм различных химических веществ и возможности их использования как лекарств. С этой целью он производил множество опытов на животных.

Работы над препаратом, называемым гедонал, носили тот же характер. Гедонал принадлежал к числу успокаивающих лекарств. Его прописывали нервным больным при бессоннице, если только она не вызывалась сильными болями, так как в этих случаях гедонал оказывался бесполезным.

Пробуя на лабораторных животных действие гедонала, Кравков ввел его раствор прямо в вену. Это был период, когда ученый как раз всё свое внимание уделял изучению средств, годных для получения общего наркоза путем действия их на мозг через кровь. До гедонала ученые уже применяли другие вещества, которые вызывали сон, но эффект от них не удовлетворял профессора: усыпление оказывалось или неполным или непродолжительным. Если увеличивали дозу препарата, чтобы вызвать глубокий сон, то наступало отравление.

Опыты продолжались. Шли месяцы за месяцами.

И вот гедонал оказался тем кладом, который искали. Со свойственной ему тонкой наблюдательностью, Кравков сразу заметил по неуловимым почти признакам, по движению грудной клетки, дыхательному ритму, а потом по вполне отчетливым данным – по бесчувственности к боли, зрачковой реакции, состоянию животного после пробуждения, – что применение гедонала для наркоза дает хорошие результаты. Собака спала сном, очень похожим на глубокий, нормальный сон, в то же время сопровождающимся полной анестезией.

Дальнейшие испытания показали, что это не ошибка, не случайность. Гедонал приносил быстрое продолжительное усыпление, не нарушавшееся при самых серьезных больших операциях.

Теперь предстояло перенести исследования в клинику. И тут Кравкову пришел на помощь один из виднейших хирургов того времени, профессор С. П. Федоров.

Федорову ясно было, какие неисчислимые преимущества несет с собой новый метод – введение наркотизирующего вещества в ток крови, представляющий прямой путь в мозг. Отпадает всё: длительная процедура начальной части общего наркотизирования и местного анестезирования, переживания больного, посленаркозные осложнения. Если действительно найден нужный препарат, то сон будет наступать быстро, в течение двух-трех минут. После операции больной, проснувшись, станет чувствовать себя бодро, почти совершенно так, как после обычного крепкого, здорового сна.

В клинике Федорова гедонал, подвергшийся, конечно, тщательному изучению, и был впервые в мире применен на человеке. Локтевую вену больного прокололи иглой и влили в кровь раствор гедонала. Через две минуты, ничего не успев почувствовать, он уже спал. Операция началась, и до ее конца сон был ровный, глубокий, спокойный.

Победа ученого была полная. Она тем более представлялась заслуженной, что Кравков не имел предшественников и являлся, в сущности, единственным творцом нового метода. Только ему тысячи людей, вынужденных лечь на операционный стол, обязаны избавлением от неприятных, порой мучительных спутников общего и местного обезболивания.

В дальнейшем были найдены препараты, еще более успешно выполнявшие задачи внутривенного наркоза, например пентотал, гексенал и другие. В настоящее время чаще всего пользуются гексеналом, лучшим средством, чем гедонал, который уже почти не применяется.

Но изучение наркотизирующих средств на этом не остановилось. Огромная исследовательская работа продолжается. Изучаются не только сами эти средства, но и состояние организма при их применении, состояние отдельных органов.

• Предыдущая
• 28/41
• Следующая