Строптивая герцогиня - Хантер Мэдлин - Страница 30

• Предыдущая
• 30/66
• Следующая

— Как мы и говорили, они избраны и прибыли для участия в заседаниях парламента.

Кандидатов Софии действительно избрали, но общего числа тори оказалось недостаточно для победы. Виги голосовали по мандатам, которые жестко контролировались палатой общин.

Веллингтон, Пил и другие лидеры тори столкнулись с деликатной ситуацией. Цель заключалась в том, чтобы билль на худой конец был смягчен, и почти при равном делении голосов палата лордов могла зарубить его, не встретив публичного неодобрения. Такое положение означало, что двенадцать голосов Софии все еще имели значение, так как пустующее место Эвердона в палате лордов становилось критическим.

— Из Корнуолла ползут слухи, будто она не сказала им, как голосовать. — Граф с сомнением почесал затылок.

— Ей предстоит решить данный вопрос сейчас, — ответил Эйдриан.

— Говорят, что там произошел бунт.

— Разве это бунт?

— Ты полагаешь, что удастся справиться с недовольством? Удержать ее в узде? — вскинул брови граф.

— Она не лошадь, чтобы держать ее в узде, — отвечал Эйдриан.

— Да, она женщина, которой должен управлять муж. Стидолф так ничего и не понял, хотя надеюсь, кто-то объяснит ему. Он думает, что он все еще первый претендент. Как бы кто-то другой не увел молодую кобылку в свой загон! Почему Эвердон не мог произвести на свет хорошенькую, скромную, послушную кобылку?

— Может быть, он и произвел, но слишком сильно натянул удила, и она взбунтовалась, не желая простить ему деспотизма. Ну а теперь не думаете ли вы, что мы достаточно поглумились над метафорой и пора оставить лошадей в покое?

Такой нескончаемый разговор они вели годы, и Эйдриан не мог дождаться, когда он кончится. Переливать из пустого в порожнее можно бесконечно, но, право же, надоело.

Внезапно граф развернулся, преградив дорогу Эйдриану.

Эйдриан встретил взгляд его серых глаз, таких непохожих на его собственные. Бледная кожа графа покраснела от непривычно долгой ходьбы. Зачесанные назад седые волосы, когда-то такие же светлые, как у Колина и Гзвина, топорщились из-под шляпы. Лицо, в прошлом худое, и грудь, когда-то мускулистая и сильная, как у его сыновей, стали дряблыми и рыхлыми от слишком сильного потворства своим слабостям. Как и его ум.

Эйдриан подумал, что если бы палата лордов состояла полностью из людей, подобных его отцу, то он голосовал бы за реформы.

— Она вчера посетила митинг радикалов, — сообщил граф.

— Неужели? — Эйдриан искренне удивился: граф думает, что такой факт представляет для кого-то новость! Он мог сам рассказать, куда она отправлялась каждый раз, когда выходила из дома в течение последних недель. Более того, он мог изложить, что она ела в тот или иной день. Он мог бы рассказать, что и она не осталась равнодушна к тому увлечению экстравагантностью, которое захватило весь город благодаря модисткам.

Он мог бы ответить, что она дважды получала письма от капитана Брута и не послала за Эйдрианом, чтобы обсудить их с ним.

— Леклер держал речь, — продолжал граф Динкастер. — Герцогиня беседовала с ним после. Она собирается завтра посетить его дом.

Виконт Леклер — один из нескольких пэров, принадлежащих к партии тори, но поддерживающих реформу, — состоял членом кружка друзей Эйдриана, который включал Сент-Джона и несколько других мужчин. Они многое пережили вместе, что укрепило их узы, стоявшие выше общественного положения и политических взглядов. В юности они учредили Общество хэмпстедских дуэлянтов, составлявшее, в сущности, единственный круг, куда он действительно был принят и к которому он на самом деле принадлежал. От случая к случаю они все еще собирались в Академии фехтования шевалье Корбета для тренировок.

— Жена Леклера актриса, — заметил Эйдриан. — Герцогиня, возможно, скорее интересуется творчеством, нежели политическими взглядами Леклера.

— Актриса! Проклятие! Подумать только, женщина поет в опере! Нам еще не хватает американских нравов! Леклер всегда был такой надежный, а теперь она погубит его. Каждому известно, что он слишком увлекся коммерцией. Я думаю, тебе следует найти способ заглянуть к ним завтра и посмотреть, что там происходит и не обманывают ли герцогиню. И еще кое-что… — начал граф несколько смущенно, но решительно.

Эйдриан почти не слушал его, потому что все его внимание привлекла суета на дороге, которую он заметил краем глаза. В некотором отдалении от них появился большой двухколесный экипаж, кренившийся то в одну, то в другую сторону от неумелого управления. Темная фигура возвышалась рядом с кучером, раскачиваясь и размахивая руками. Крики едва долетали до них:

— София!

— Если вы еще что-то хотите сказать, то говорите скорее, пока мы не встретились с дамами, — предложил Эйдриан.

— Лучше обсудить мой вопрос с глазу на глаз.

— Со-фи-ия!..

— Ты слышишь? — Граф вскинул голову.

— Да. Так в чем дело?

— Я готов поклясться… Дело касается герцогини. Стидолф говорил со мной. Думает, что ты уделяешь ей слишком много внимания. Он прав?

— О моя королева! Моя София! — снова раздались крики.

— Сначала вы наставляете меня не спускать с нее глаз, а теперь говорите, чтобы я отошел в сторону.

— Послушай, Эйдриан, ты знаешь, о чем я говорю.

Они почти поравнялись с Дот и Софией. Оглянувшись назад, Эйдриан наблюдал за опасным покачиванием экипажа. Человек, размахивающий руками, плюхнулся на сиденье.

— Не уверен, что знаю. Может быть, вам лучше изложить все более ясно.

Серые глаза окаменели, а важное лицо исказила гримаса.

— Ты знаешь, о чем я… Любовная связь обычно кончается скандалом.

— Любовная связь или связь со мной?

— Я не хочу, чтобы моя семья стала поводом для сплетен.

— Другими словами, вы хотите, чтобы я оставался невидимым? Но как?

Граф холодным, оценивающим взглядом изучал его лицо. Эйдриана такой способ воздействия возмущал с тех пор, как он стал достаточно взрослым.

Эйдриан оставил графа и, подхватив, дам, быстро повел их подальше от дороги под сень деревьев. Он слышал, как экипаж тарахтит следом за ними, но шум скрывал продолжавшиеся крики.

— Софи… подождите…

— Здесь есть прелестный пруд, — заметил Эйдриан, — где плавают лебеди, и один из них черный. Вам нужно взглянуть…

— Я уже видела их, но черного лебедя там не было, — отвечала София. — Куда мы спешим? Я порву юбку, если мы будем так бежать.

— Подождите. Вернитесь! — кричали им вслед.

— Что такое? — София насторожилась и огляделась кругом.

— Черный лебедь, наверное, спрятался в тот раз, когда вы приходили. Пойдемте посмотрим…

— Нет, не может быть… Я слышу…

— София! Kedvesern, подождите! — опять послышалось, уже громче.

Она остановилась.

— Аттила! Посмотрите, Берчард! Это Аттила и Жак. О Пресвятая Дева, так и есть!

Она бросилась к экипажу. Эйдриан и Дороти поспешили следом, граф тащился сзади. Когда они подошли, начались поцелуи и объятия. Дороти с любопытной улыбкой наблюдала за радостной встречей. Граф с важным видом остановился поодаль.

— Kedvesem! О, как же я рад видеть вас снова! — кричал Аттила. — Мы с Жаком так беспокоились о вас. Где бы мы ни находились в Париже, мы всякий раз вспоминали нашу прекрасную Софию, и однажды нас осенила блестящая идея: почему бы не поехать и не навестить ее? Когда мы утром прибыли в ваш дом, Жак выудил у Чарлза, где вас найти. — Он снова наклонился к ее руке, затем повернулся к Эйдриану: — Мистер Берчард, вот мы и встретились снова. Я надеюсь, вы не возражаете? Жак говорит, что после прошедших лет вы, наверное, хотели бы проводить больше времени наедине с Софией…

Проклятие, подумал Эйдриан.

— …но я сказал, что вы не будете возражать, если старые друзья приедут взглянуть, счастлива ли София в своем новом положении. Я имею в виду не только общественные обязанности, но и вас…

К счастью, София прервала бесконечный поток красноречия, представляя присутствующих, и ни Дороти, ни граф не заметили странной ссылки в адрес Эйдриана.

• Предыдущая
• 30/66
• Следующая