Гавана - Хантер Стивен - Страница 38

• Предыдущая
• 38/92
• Следующая

– Прекрасное шоу, старина! – сказал он, отбив последнюю подачу Томми так, что мяч просвистел вдоль линии и, взметнув облачко пыли, отскочил за лицевую линию, принеся ему последнее победное очко. – Черт возьми, это уже получше!

– Знаешь, Родж, раньше ты играл сильнее. Если мне не изменяет память, я еще ни разу не взял у тебя ни одного сета.

– Видишь ли, я уже несколько недель не прикасался к ракетке, – ответил Роджер. – Нас все время заставляют прыгать в Американском доме.

– Представляю, насколько хуже все станет после того, как эти хуаны лопесы устроили охоту на члена американского Конгресса!

– Томми, очень может быть, что это был мой последний теннис в текущем году.

– А теперь пойдем сполоснемся в душе, а потом прямиком в Офицерский клуб и выпьем.

– В душ – с радостью, но в бар – увы! Нужно заняться домашними делами. Сам понимаешь, мерзко, но никуда не деться. Придется наставить на путь истинный моего слишком хитрого помощника.

– Тьфу, ненавижу эти штуки. Для таких занятий есть боцманы.

– К сожалению, в нашем маленьком хозяйстве нет сержантов, которые могли бы, когда нужно, дать кому следует пинка под зад. Приходится делать это самому. Конечно, противно, но зато укрепляет характер.

Два старых приятеля вымылись под душем, переоделись, разделили пополам банку колы из автомата, и Роджер отправился на поиски Френчи.

Нельзя было не признать: в Гуантанамо он чувствовал себя почти как дома. Повсюду, куда ни глянь, американцы. Ни тебе латиноамериканского хаоса и духоты, ни нищеты, ни деланного пафоса, ни бесконечного парада продавцов лотерейных билетов, шлюх и старух, скручивающих сигары, ни тусклых тропических красок, сменившихся яркой сочной палитрой, никаких крысоподобных нищих и голодных детей с раздутыми животами. Вместо этого – порядок, опрятность, чистота, безопасность, охрана. Моряки щеголяли в белых тропических костюмах, морские пехотинцы – в оливковых френчах, все были идеально чисты, и каждый отдавал салют или кивал. Они не знали его, но костюм, отглаженная голубая сорочка и галстук в полоску характеризовали его как Очень Важную Персону, и пока он шел от теннисных кортов при офицерском клубе до здания военно-морской разведки где ему временно предоставили помещение, ему встретилась по меньшей мере сотня приветливо улыбающихся лиц, среди которых, к счастью, не оказалось ни одного коричневого.

Деревья были покрыты свежей листвой, сады ухожены (о да, все садовники наверняка кубинцы), фигурно подстриженные кусты в офицерском клубе являли миру аббревиатуру ВМС США, а над ними в голубом небе развевался на высоком флагштоке вечно победоносный американский флаг. А дальше – Роджеру было хорошо видно, поскольку он находился на склоне, – лежала шумная гавань, где элегантные серые корабли под тем же самым гордым флагом или выходили в море, или возвращались с моря, всегда на посту, всегда на страже.

«Вот что мы предлагаем миру, – думал он, восхищенный всеми этими свидетельствами порядка, чистоты, ощущения высокой цели. – Если, конечно, мир не настолько глуп, чтобы отказываться от этого».

Вскоре он оказался возле помещения военно-морской разведки, укрывшегося под пальмами и охраняемого морскими пехотинцами. Здесь его уже знали, и он прошел внутрь мимо попадавшихся тут и там американских охранников, надежно обеспечивавших безопасность американцев, поднялся наверх, миновал залы, где сидели кодировщики, неприступные телеграфисты и секретарши из женского резерва, и в конце концов разыскал отведенный ему кабинет, открыл дверь, приветствовал двоих военнослужащих и поздоровался за руку с лейтенантом, выпускником Йельского университета, являвшимся его официальным связным.

– Сюда, Роджер. Он уже вернулся.

– Превосходно.

– Хорошо поиграли?

– У Томми есть некоторый прогресс. Но все же мое коварство взяло верх над его юностью и атлетизмом.

– Я слышал другое мнение, Родж. Твою игру считают вершиной мастерства.

– Ну...

– И еще, Родж, просто в качестве предложения. На следующий уикенд я поеду в Гавану, так, может быть, удастся встретиться и немного выпить? Срок моей службы заканчивается через несколько месяцев. Старик хочет загнать меня учиться на юриста, ну а я уверен, что это дерьмо не придется мне по вкусу. И лезет в голову мыслишка: а что, если податься в вашем направлении?

«Как же его зовут? Йельский университет, футбол... Ах да! Дэн, Дэн Беннинг», – сказал себе Роджер.

– Дэн, конечно же, мы обязательно об этом поговорим. У вас, с вашим опытом, все должно получиться. Не забудьте только одну вещь: это занятие не слишком спокойное.

– Да-да, я знаю.

– Так что позвольте мне все организовать. Мы должны встретиться.

– Я буду рассчитывать.

Наконец-то ему удалось войти в последнюю дверь, в его временный офис, до вчерашнего дня принадлежавший полковнику морской пехоты, которого поспешно эвакуировали, чтобы освободить место для шишки из Агентства, парня, о котором говорили так много хорошего, – и что же он там обнаружил? За его столом сидел, положив ноги на столешницу, Уолтер – нет, Френчи! – в рубашке с короткими рукавами, с распущенным галстуком, взмокший от пота, сидел и читал донесения.

– Ну? – с легкой иронией в голосе произнес Сент-Джон Ивенс.

– О, Родж, привет, как дела?

Френчи поднялся (излишне неторопливо, как показалось Роджеру), подождал, пока начальник усядется, и расположился на диване под фотографиями, на которых нашли отражение ключевые моменты карьеры полковника на Окинаве, в Сеуле и Панаме.

– Прекрасно, – заявил Роджер.

– Игра?

– Прекрасно, прекрасно. Так что вам удалось узнать? Это Френчи пришло в голову вернуться с утра на место преступления, чтобы поискать, нет ли там чего-нибудь любопытного, и потолковать с кубинскими полицейскими занимавшимися «расследованием», пока Родж играл в теннис.

– Так вот, никаких реальных улик не обнаружено. Зато кубинцы твердо уверены, что знают, кто в этом виноват. Мне все-таки удаюсь выпытать у них его имя. О, тут им будет где развернуться. Это некий гангстер по кличке Эль-Колорадо. Как в ковбойском кино, правда? Мне кажется, что мы вскоре станем свидетелями захватывающих событий.

– Эль-Колорадо? И впрямь похоже на кино.

– В прошлом социалист. Теперь – крупнейший сутенер. Именно ему принадлежит бордель, в котором развлекался конгрессмен. Кроме того, ему загадочным образом помешали, когда его люди пытались в тюрьме убить Эрла в отместку за то, что он не дал разделаться с конгрессменом. Нужно будет поговорить с Эрлом об этом. Но эти латиноамериканцы... Или ты играешь по их правилам, или получаешь молотком по черепу. Полагаю, что кубинцы возьмутся за молоток очень скоро. Нужно было срочно послать несколько сообщений.

– Значит, вы взялись за дело?

– Да, Родж, ночью, сразу же после приезда. Я проверил, не поступило ли новых документов, но ничего не обнаружилось. А утром, перед тем как выехать на место, я отправил донесение, от вашего имени, конечно. Я ничего не сообщил о предстоящей акции против Эль-Колорадо. Может быть, стоило?

– Если бы мы ее предсказали, это произвело бы хорошее впечатление. Вы могли бы даже представить дело так, будто мы сами предложили такие действия.

– Да. Да, это было бы хорошо.

– Мелковато, но все равно неплохо.

– Ммм? То есть?

– То есть меня беспокоит долгосрочная перспектива.

– Долгосрочная?

– Понимаете ли, Уолтер, в этом ваш главный недостаток. Вы хороший практик, этого у вас не отнять. Но мы должны видеть картину в целом, видеть, в каком направлении развиваются события.

– Никак не соображу, что вы имеете в виду.

– Этого самого Эрла. Вчера вечером он заявил, что единственное, чего ему хочется, это вернуться домой.

– Ну, понимаете, Родж... Ведь он только что вышел из перестрелки, только что был ранен. Скорее всего, он паршиво себя чувствовал и был подавлен. Да после такой передряги у него, наверное, счетчик настроения был на нуле!

• Предыдущая
• 38/92
• Следующая