«Златник» князя Владимира - Щеглов Дмитрий - Страница 14

• Предыдущая
• 14/29
• Следующая

Успокоенный таким сторожем, я тихо проскользнул себе в комнату. Через десять минут сон смежил мои глаза.

Не успело солнце как следует прогреть воздух, как за окошком раздался голос моего приятеля.

– Максим! Макс!

Данила всегда так орет, что думаешь пожар где-то. А он всего лишь привлекает внимание моей бабушки. Я, мол, Данила пришел. Пока я вставал, Данилу как почетного гостя проводили в горницу и усадили за стол. И когда только бабушка успела спечь торт «Наполеон». Он у нее был просто замечательный, одно объедение. Пекла она каждый раз минимум по три штуки. Сейчас перед Данилой стоял один из них. Он покосился на два других стоящих на подоконнике и горестно вздохнул. Бабушка сразу задала вопрос:

– Что тебе Данила сегодня ночью снилось? Вещий сон больше не видел?

– Видел! – не долго думая, ответил мой дружок.

Я был уверен, что всю ночь Даниле снились дрючки, колья, ямы в которые он проваливался, Фитиль и прочие бандиты, в общем, ничего хорошего. А Данила, похлопав себя по животу, проверив его на вместимость, начал вещий рассказ.

– Сплю, это я. Вдруг смотрю, летят ко мне два архангела.

– На чем? – решила уточнить бабушка.

– Расплывчатое было изображение.

– А какие они?

Данила посмотрел на потолок, вспоминая ночную встречу. Время тянул, придумывая.

– Я бы не сказал, что красавцы. Один из них был почему-то с красным носом и вооружен чем-то похожим на дрючок. Он мне сразу не понравился. А второй ничего, длинный, и такие белые крылышки у него за спиной. Как у бабочки, и он ими машет, машет, хочет ко мне поближе подлететь. А первый с дрючком его не пускает, и спрашивает меня:

– Где у вас здесь, магазин?

Данила покосился на меня и продолжил рассказ, его архангелы были подозрительно похожи на вчерашнего мужика и Фитиля:

– Я сразу понял, как только глянул на его нос, что у него голова с похмелья болит, и он спрашивает меня про круглосуточный магазин. Только я не дурак. Если бы я им показал сразу, где он, они бы тут же улетели, и даже спасибо не сказали. А так жужжат вокруг меня, летают, ждут, пока я им его покажу. А я их и спрашиваю:

– Сколько вы мне заплатите, если я скажу?

У того, у которого голова сильней болела, с красным носом, смотрю, у него терпения просто не хватает, так хочется ему опохмелиться, он меня и спрашивает:

– А, что ты хочешь? Видишь у нас и денег нет, карманы зашиты, нечем расплачиваться.

А я не растерялся и в лоб его спрашиваю:

– «Отвечай, где клады зарыты»? Повертелся он туда, сюда, деваться некуда, надо сдавать свою братию, и отвечает мне. Мол, так и быть скажу тебе, где клады зарыты, но ты принеси мне сначала огненной воды.

Что ты будешь с ним делать, не за бороду же его таскать?

– Так у них и бороды, были? – удивилась бабушка.

– Да наверно, с утра не побрились, – поддакнул Данила.

– Как с утра, если была глубокая полночь, – бабушка начала отлавливать на вранье, моего друга. История, которую начал рассказывать Данила ей совсем не нравилась. Но Данила и тут вывернулся.

– У них утро, начало ночи. В общем, мне этот мужик и говорит…

– Как мужик? – теперь бабушка внимательно следила, за каждым словом врунишки. – Они архангелы разве не бестелесны?

– Если бы так, – справившись с половиной торта, отвечал мой дружок. – Субстанция у них непонятная. Вроде бы и ничего нет, одни крылья натуральные. А сущность продажная, в воздухе раздваивается, не поймешь, то ли мираж, то ли бомжи какие.

Тут по-моему он слишком сильно загнул. Я сел за стол, и пока бабушка ходила на кухню за прибором, шепнул ему:

– Ври в меру.

Данила приняв к сведению мое замечание продолжал:

– Стали мы с ними условия договора обсуждать, чтобы каждому остаться при своих интересах, мне при кладе, им при святой воде.

– Ты же говорил про огненную воду, а теперь буровишь про святую, – в очередной раз перебила его бабушка, – что же ты на архангелов наговариваешь.

– На них наговоришь, как же, – обиделся Данила. – Выпытали у меня все, что им нужно, обманули, ни слова, про клады не сказали, сели на летающую тарелку и улетели. Вот и верь после этого разным проходимцам с красным носом, даже если они с неба.

– А какая она из себя летающая тарелка? – спросила бабушка, поняв, наконец, что Данила второй день водит ее за нос.

– Ничего интересного, только не такая как ее показывают по телевизору, она была больше на цыганскую кибитку похожа. Сели оба «гавриила», заложили крутой вираж и на тот конец города, прямо к магазину.

– Врешь ты конечно, здорово, – сказала в конце рассказа Данилы бабушка, – а я тебе сначала почти поверила.

Данила горько вздохнул и сказал:

– Я так и знал, что вы мне не поверите, что я с двумя архангелами встречался, поэтому я у них из космического корабля, из их телеги вот что вытащил, – и тут Данила показал сверкающий, отполированный до блеска обычный металлический камертон. Человек, не имеющий отношения к музыке, ни в жизнь не догадается, для чего он предназначен. Данила, стукнул им по столу и протянул его бабушке. Камертон гудел. А Данила для вящей убедительности еще присовокупил:

– Я еще удивился, как они без него взлетели. Как бы авария не случилась, еще по моей вине грохнутся на грешную землю.

Техник– смотритель летающей тарелки, выпив четыре стакана чая и съев в одиночку торт, счастливо отвалился от стола. Он протянул руку обратно за камертоном.

– Оставлю его у себя, вдруг сегодня ночью прилетят за ним обратно, верну так и быть, чужого мне надо.

Вчера кувшин с монетами появившийся после вещего сна, сегодня натуральная деталь с летающей тарелки издающая непонятный гул. Но главное, Данила и вчера и сегодня так серьезно рассказывал, что не поверить ему о приснившемся вещем нельзя было. Бабушка проводила нас долгим и задумчивым взглядом. Я подумал, хорошо, что она не спросила Данилу, «какая погода на том свете».

Мы вышли на улицу. Надо было обдумать, как дальше действовать. Мы теперь точно знали, что напавшие на нас вчера бандиты, были Фитиль с Гориллой. Притом Данила боролся с Фитилем, а я в это время ничем не мог помочь своему приятелю, зажатый в мощных тисках Гориллиных рук. То, что монета «златник» была у Фитиля, у нас не вызывало сомнений. Мы, пока не могли ничего придумать, чтобы вернуть ее обратно. Не поджаривать же Фитиля на костре. А не мешало бы. Враз монета нашлась бы. Выплескивая друг на друга переполнявшие нас чувства негодования, мы подошли к дому соседа.

– Если бы ты вчера не зажилил «златник» и показал его Петру Петровичу, сегодня он был бы у нас, – наехал я на Данилу. – А то на ногу мне наступает, молчи. Вот и домолчались, а «златник», тю, тю.

– Как он был бы у нас, если я его весь день в кармане носил? – огрызнулся мой приятель.

– Оставили бы вчера почистить, а сегодня забрали, вот так он у нас и остался бы, – снова стал упрекать я своего приятеля.

– Чего его чистить, он и так был золотой. Видел, как блестел?

– Видел, видел, – передразнил я его, – ты даже не дал его толком разглядеть, сунул скорее подальше, как будто ты один был ему хозяин, а мы с Настей никто.

– Кто никто? – раздался у нас за спиной голос нашей подружки. Назови, говорят, имя собаки, как она тут же залает. Настя в упор смотрела на Данилу.

– Рассказывай, что случилось, где монета? – наступала она на него, – На Багамы хочу. Надоело пыль городскую глотать. Гони монету, я хочу продать свою третью часть.

А продавать оказалось нечего. Мы рассказали Насте, как на нас вчера ночью напали бандиты и как героически мы сопротивлялись. Все те удары колом, что вчера достались Фитилю от мужика, мы, конечно, приписали себе. Слушая Данилу, можно было подумать, что он был Голиафом или состоял в дружине Ильи Муромца. Кол у него стал походить на телеграфный столб, а удары на Фитиля сыпались со скоростью барабанных палочек.

• Предыдущая
• 14/29
• Следующая