«Златник» князя Владимира - Щеглов Дмитрий - Страница 8

• Предыдущая
• 8/29
• Следующая

Ох, и хитроумный план был придуман нами, почище троянского коня. Мы перебрали несколько вариантов и остановились на следующем. Это был конечно Настин план. Начала она как всегда издалека:

– Если исходить из непреложного факта, что мы с найденным кувшином засветились, и что Колька нас обязательно заложит Фитилю, я предлагаю всучить им куклу.

– Нужна была им игрушка, нашла, чем их купить? – буркнул Данила.

Настя не обращая внимания на его реплику, продолжала:

– Не ту куклу, что ты имеешь в виду, а план, карту, записку, наконец, ту, что ты спалил.

Ничего, не понимая, мы таращили на нее глаза.

– Я предлагаю нарисовать самим план монастыря и показать на нем места захоронений еще нескольких кладов. Только места должны быть такие, чтобы до них трудно было добраться. Я даже знаю, где один можно нарисовать. Вон под стеной видите, какая куча мусора лежит, вот там и надо указать место следующего клада. Пока они уберут эту кучу, знаете сколько времени пройдет, а мы за это время что-нибудь придумаем. Постараемся отвести воду и раскопать второй клад. Как?

Она на минуту замолчала, ожидая нашей реакции. Мы с Данилой переглянулись.

– А чего, можно попробовать, – сказал Данила, – у нас же верхняя обложка осталась целой, только порвана пополам. Я думаю, так даже естественней будет, Фитиль подумает, что мы случайно на карту наткнулись, когда восстанавливали книгу.

Насте понравилась наша идея.

– Самое главное нарисовать ее правдоподобно и подсунуть эту дезу Кольке. А там пусть они с Фитилем разбираются. Согласны? Вот потеха будет, там же еще старинное название книги есть.

Не успел я до конца осознать гениальность идеи, как Данила вылез со встречным предложением.

– Я такую карту могу нарисовать, пальчики оближешь, по ней можно будет даже до Америки доплыть.

Когда мы пришли к Даниле домой, в руках у него в очередной раз оказались ножницы для стрижки овец.

– Послужи Варлаам послушнику Даниле на святое и богоугодное дело… Аминь!

Ножницы щелкнули и оскопили Варлаама и Иоасафа. Под самый корешок Данила срезал у старинной книги обе обложки. Теперь дощечки надо было обтянуть новой кожей, приклеить и закрепить ее с корешком книги.

– У меня клей «Момент» есть, пошли ко мне, заодно пообедаем, – подсказал я Даниле, как ему найти выход с переплетом книги.

– Согласен, заодно подумаем как карту составить, – он рассовал оба куска кожи срезанных с книги, по разным карманам.

Когда мы пришли, бабушки не было дома, кормить нас было некому.

– Скоро появится, – успокоил я Данилу и Нстю.

Мы высыпали у меня в комнате на стол содержимое кувшина, и остались недовольны. Дрянь, а не клад, если бы не золотая монета, и смотреть не на что было бы.

– Мне кажется, это серебро, не пойму, почему оно проржавело? – с видом знатока сказал Данила. – Говорите, что рисовать, – поторопил он нас, – не зря же «секир башка» книге делали.

И тут перед нами встала первая проблема, о которой мы не подумали. А что, собственно говоря, писать и рисовать, и чем писать? Вариант письма обычными чернилами был нами, изначально отвергнут. Никто из нас толком не знал, существовали ли чернила, в далеких от нас веках.

– Кровью буду писать, – сразу нашел выход Данила и вытянул руку, – режьте.

Настя его осадила.

– Тебе хорошо, кровопускание пойдет тебе только на пользу, и ты еще будешь как античный герой, а как Максу быть, если бабка войдет и увидит, что у него из руки капает кровь. Что она подумает?

– Что мы сатанисты, – заржал Данила.

– Смейся, смейся, а ты знаешь, что надо рисовать?

– Нет.

– И я не знаю, пошли в библиотеку.

Оказывается, нарисовать карту и написать письмо, это вам не хухры, мухры. Надо владеть навыками древнерусского письма, и иметь хоть какие то знания по истории.

Библиотека была рядом с монастырем. Когда библиотекарша увидела, что мы втроем попросили во время летних каникул литературу по истории родного города, она приятно удивилась и постаралась нам выдать, все что имелось на эту тему. А имелось очень мало. Три тоненькие книжки. Слава богу, что хоть это было.

– Не затеряйте, – предупредила библиотекарша. – Единственные экземпляры.

Обрадованные, как на крыльях, мы понеслись обратно. Теперь у нас на руках было, хоть, что-то. Все три книги были одного автора.

– Ищем скорее план монастыря, – приказала Настя, и мы расселись каждой со своей книгой.

Никакого плана в них, конечно, не было, но мы почерпнули массу полезных сведений. Только и раздавались по комнате наши восклицания, и голоса зачитывающие отдельные строки или даже целые абзацы. Я никогда еще не получал от чтения специфической литературы такого удовольствия. Данила подпрыгивал на месте. А Настя вообще не давала нам рот раскрыть своим вольным пересказом. Наконец Данила нашел выписки из текста писцовых книг семнадцатого века. Слушайте, торжественно он объявил:

– «в монастыре келья келарская да палатка казенная, да сушило, да ледник каменный, да восемь келий братских, поварня и хлебня каменные, изба и амбар. Вокруг монастыря ограда каменная длиной 100 сажен, а поперек 70 сажен, на святых воротах шатер, верх каменный. Вблизи монастыря расположилась подмонастырская слободка и неподалеку село Селиванова гора, где жили монастырские слуги и ремесленники. В 1656 году знатный боярин Иван Андреевич Милославский построил в монастыре третий каменный храм в честь Всемилостивого Спаса».

– Молодец, – похвалила его Настя и не забыла про себя, – Видите, как я правильно пропорции соблюла, десять к семи, как в писцовой книге.

Но Данила снова перехватил инициатаву:

– Все ребята, мы теперь знаем, что на территории монастыря один храм и две церкви.

– А ты, что считать разучился, сам сосчитать не мог на месте до трех? – недовольно проворчала Настя.

– Сосчитать то я мог, – огрызнулся Данила, – но если третье строение, то есть храм Всемилостивого Спаса построили в 1656 году и об этом есть официальная запись, то когда поставили две первые церкви об этом нигде записей нет. Поэтому если я на карте нарисую только две церкви, тот, кто на нее посмотрит сразу решит, что карту составляли до 1656 года. Карта будет древняя, древней не бывает.

Предложение Данилы мне понравилось. Он был невысокого мнения о живших на территории монастыря братии.

– А. а…монахи не были чертежниками, и не рисовали на миллиметровой кальке, а так лепили, как бог на душу положит, поэтому все их чертежи должны быть приблизительными. В центре я рисую две церкви, а вокруг стену и привет. Вы обратили внимание, что, в писцовых книгах упомянуто про хлебню, поварню, амбар. Хозяйственные были мужики, монахи.

Данила вытащил из кармана разорванный мною до половины лоскут кожи с лицевой обложки оскопленной книги и стал карандашом намечать контуры будущих церквей. Рисовать он любил. На карте постепенно появились две церкви – Благовещения и Сергия Чудотворца и монастырская стена.

– Как? – представил он на наш суд свое творение.

– Полный отпад, – похвалила Настя, – поздний Ренессанс.

– Чего? – Даниле не понравилась похвала.

– Ничего, – одернула его Настя, – направление в искусстве так называется. Ты казармы для монахов забыл нарисовать. – На минуту она замолчала, шевеля губами. – На языке вертится, а вспомнить не могу, не казармы, а это, место где они спали и, проштрафившись, молились.

– Трапезная, что ли? – спросил Данила.

Теперь Настя перешла на него в наступление.

– Тебе только пожрать, ничего больше не знаешь. Кельи ты забыл нарисовать. Добавь кельи.

Данила снова уткнулся над куском кожи. Наконец он выдохнул:

– Все. Можно монахам ордера раздавать, пусть заселяются.

Рисунок у Данилы получался великолепный, ему бы еще тропинки нарисовать по которым бегали монахи, и хоть в музей выставляй. Когда картина приняла окончательный вид, Данила снова заволновался.

• Предыдущая
• 8/29
• Следующая