Снайпер - Хантер Стивен - Страница 25
- Предыдущая
- 25/129
- Следующая
– Может быть, он вызвал к себе в номер служанку и…
– Нет, в таких убогих заведениях, как “Палм Корт”, обслуги для номеров нет. Да он бы ее и не вызвал. Никогда. Он собирался сидеть тихо и не высовывать носа до тех пор, пока не поговорит с кем-нибудь, кому он доверяет, то есть со мной, потому что ему дал мои координаты один человек, которого он знал по УБН. Да, мне он доверял больше, чем любому другому в УБН, потому что все мы знаем – и сами несколько минут назад шутили по этому поводу, – что в УБН не умеют держать язык за зубами. Да, у них информация не держится, поэтому этот человек им и не верил. Разве такое его поведение не говорит о том, что он знал, что делал?
– Хорошо, ну и что из этого?
– Но здесь есть еще один момент. Он просит, нет, он даже настаивает на том, чтобы ему дали комнату рядом с автоматами коки. Все-таки вы должны признаться, что это выглядит очень странно, не так ли? Зачем ему понадобилась именно эта комната? И эти автоматы с кокой?
– Может быть, он просто любил коку, Ник, – сказал кто-то.
Когда стих смех, Мемфис продолжил:
– ЦРУ утверждает, что он не из их конторы, да? Но тогда позвольте мне сообщить вам одну интересную деталь. Не далее чем две недели назад то ЦРУ, которое считает, что оно не существует, издает неприметную брошюрку, которая называется “Технологическая памятка” и предназначена для внутреннего пользования. Она говорит о некоторых преимуществах и достоинствах новых торговых автоматов, которые могут быть использованы агентом во время выполнения задания в крупном промышленном центре. Два дня назад я посетил представительство фирмы “Кока-Кола”. Оказывается, автоматы коки, особенно новые, являются очень мощными источниками… как вы думаете чего? Они порождают низкочастотные электромагнитные колебания, в результате чего образуется электромагнитное поле, достаточное для того, чтобы индуцировать работу телевизора, радио, любого маломощного электрического прибора или… параболического микрофона для акустического проникновения. – Ник посмотрел на них, давая время обдумать сказанное. – Он знал, что за ним охотятся профессионалы. Причем профессионалы с самыми современными средствами наблюдения, и звукового и визуального. ЦРУ подсказало ему, как можно им помешать. Понимаете?
– Ник, я… – начал было Хэп.
– Да, так вот это становится уже довольно интересным. И знаете почему? Потому что у них необычайно хорошая техника! Не такое дерьмовое старье, как у нас, а действительно высококлассная подслушивающая аппаратура. Он думал, что ему удастся при помощи этих аппаратов коки обвести их вокруг пальца, а получилось, что обвели вокруг пальца его самого. И благодаря этому спокойно попали в его номер.
– Что ж, у этого подслушивающего устройства полу…
– Подожди. Есть только один способ попасть в номер без драки, отмычек и выламывания двери – это назвать два магических слова. И этими двумя словами были “Ник Мемфис”. Эдуарде Ланцман, или Лакин, или… как там он себя еще называет, звонит в Управление, спрашивает Ника Мемфиса и просит передать, что звонил Эдуарде. Через десять минут раздается стук в дверь и кто-то говорит два слова: “Ник Мемфис”. Эдуарде открывает, они мгновенно его хватают и расправляются. По-моему, все понятно, а? Только вот как они узнали мое имя?
Все молча смотрели на Ника. Майк Фартинг закурил сигарету. Хэп сморщился как печеная картошка. Мики Сонтаг, еще один борец-профессионал в Управлении, только чуть моложе Ника, задумчиво почесал нос.
– Они не могли установить жучок, потому что у них не было для этого времени. Как же тогда они узнали мое имя?
– Ну хорошо, как ты думаешь?
– Им пришлось использовать параболический микрофон. Они использовали акустический способ проникновения в номер. Это, естественно, не сложно понять. Поэтому-то помехи электрического поля автоматов с кокой не составили для них проблем и они смогли услышать все, что он говорил по телефону. Это единственно возможное объяснение всего того, что произошло. – Все молча продолжали смотреть на него. – Смысл всего вышесказанного сводится к тому, что с учетом уровня их техники та работа, которую они выполнили, стоит около двухсот тысяч долларов. Мы сейчас говорим о необычайно дорогом оборудовании. Такого нет даже у нас, и вы это знаете. Если нам понадобится такая штучка, то мы должны будем писать целую петицию в Вашингтон, объяснять всю важность нашего дела, и только тогда они удосужатся прислать нам ее из Майами или из Сент-Луиса, в вагоне с охраной и с двумя специалистами по применению и использованию, если, конечно, перед этим мы сможем получить благословение свыше. Итак, зачем же в какой-то мелкой потасовке из-за наркотиков использовать самые современные технологии космического века? – Ник на секунду остановился. – Я серьезно говорю вам, ребята, что подоплека этого дела такова, что здесь могут быть задеты очень влиятельные фигуры, может быть, кто-то из разведки или, по крайней мере, какие-нибудь очень-очень крупные воротилы наркобизнеса.
Хэп задумался:
– Ник, это все очень хрупко и относительно. У тебя нет никаких серьезных доказательств, тебе практически нечего представить суду для рассмотрения. Единственное, что у тебя есть, – это твоя версия происшедшего. И еще то, что сказал какой-то человек из “Кока-Колы”.
– Хэп, дай мне всего лишь пару недель, и если все мои версии по-прежнему будут так же хрупки и относительны, то я перейду в Отдел по кражам и грабежам или буду делать папиросную бумагу для “Бунко фрауд”… или пойду следить за наркоманами на улицах, чтобы у полицейских прибавилось выходных.
– Что ты думаешь делать?
– Я хочу кое-что разузнать о микрофонах. Кто их выпускает, как они распространяются, кто их владелец? По какому принципу они попадают к тем или иным людям? Если ты проявишь энтузиазм, то мы смогли бы кое-что раскопать – в конце концов эта вещь, возможно, просто украдена из правительственных источников. Дай мне возможность разобраться в этом. Ну где-то неделю или две, и я уверен, результаты не заставят себя ждать.
– Э-э… – начал Хэп, – вообще-то меня это не особенно вдохновляет, Ник. Придется давать ответ Вашингтону, а ты знаешь, какие они все там мудозвоны. Только заикнись о том, что ты, мол, сделаешь мне одолжение, а я – тебе, и в конце недели посмотришь, что с нами сделают.
– В смысле?
– Я имею в виду твою любимую контору “Микки Маус” – наших старых добрых друзей из Секретной Службы.
При этих словах все сразу недовольно заворчали. Ребята, служившие в Секретной Службе, по праву считались лучшими стрелками, но они были невероятно надменными, очень самовлюбленными и крайне обидчивыми. С ними всегда трудно было найти общий язык, потому что они считали, что их служба важнее всех остальных.
– Сделают выводы, – продолжал Фенкл, – что тут у нас сплошной бардак и неразбериха, пошлют какую-нибудь бумагу куда надо, а, между прочим, через… э-э… три недели прибывает Флэшлайт. Да, он самый. Вашингтон хочет, чтобы мы тесно сотрудничали с Секретной Службой. Плохо то, что эти люди с Пенсильвания-авеню посылают к нам для налаживания отношений слишком серьезную фигуру, потому что считают, что одного нашего авторитета для этого недостаточно. Мы же должны обеспечить ему поддержку и заботу. Поэтому мне нужен человек, который был бы у него на побегушках и держал бы этого типа подальше от Управления, чтобы хоть немного облегчить мне жизнь. В твоем деле что-то все-таки есть, поэтому ты будешь готовить ему кофе и целовать его в задницу, причем именно в то ее место, в которое ему захочется, – в общем, будешь всячески угождать этому засранцу из Секретной Службы, за что я потом дам тебе небольшой отпуск, и ты сможешь провести свое расследование.
Нику нечего было возразить, ведь Хэп все-таки разрешил, и, довольный победой, он сказал “да”. Но радость длилась всего лишь секунду.
– Ладно, договорились. Кстати, ты знаешь, кто этот вашингтонский туз, что к нам едет?
У Ника вдруг шевельнулось предчувствие беды.
– Не знаю, Хэп.
- Предыдущая
- 25/129
- Следующая
