Формула Бельмондо - Щеглов Дмитрий - Страница 17

• Предыдущая
• 17/24
• Следующая

– Катались! – согласилась со мною Настя.

– Катались! – передразнил нас Данила. – Смотрите к книгу, а видите фигу…Катались! Не катались, а фотографировались.

– И ты хочешь…

Он не дал Насте договорить.

– Не только! Я ему сделаю колесницу и выеду завтра на площадь. Кто хочет, пусть, тот катается, а в основном будем клиентов фотографировать. Тележку, надо маленькую для детей сделать. В очередь будут стоять. За несколько дней вперед записывать буду. Бизнес свой открою.

– Кащей, катает детей! – поддела его Настя.

– О..о! Правильно! – обрадовался Данила. – Транспарант вывешу над тележкой. Толстый Кащей катает маленьких детей. А сделаю я тележку из…

Любой бизнес хорош, если он приносит прибыль. Это аксиома рыночных отношений. Данила загорелся. Он летел домой впереди паровоза, впереди нас с Настей.

– Чего отстали. Поспешайте! Так и быть угощу вас обедом.

Эта фикс-идея видимо так заняла его, что мой дружок забыл про царский обед. Я занес утятницу в дом, а мой дружок нырнул в сарай. Если вы бывали когда-нибудь в доме у крестьянина, то наверно знаете, что он ничего из ненужных вещей никогда не выбрасывает, а прячет или под застреху, или на чердак складывает. Так вот, Данила оказался продвинутей обычного крестьянина, его сарай можно было бы сравнить с краеведческим музеем. Чего там только не было: старые косы, стиральная доски, полу истлевшие хомуты, разнокалиберные колеса. Одним словом свалка ненужных никому вещей. Все тащил себе в сарай Данила.

– Когда-нибудь пригодится.

Вот этот момент сейчас и настал. Мы стояли с Настей у входа и наблюдали за приятелем. А он выбросил к порогу конскую упряжь, затем выкатил из глубины сарая тележку. К оси соединяющей два мотоциклетных колеса был приварен широкий металлический короб. А к коробу были приделаны ручки.

– Что это? – спросил я Данилу.

– Рабочие, когда дом у соседей строили, раствор в нем возили.

– А как к тебе он попал?

Мой дружок замялся и ушел от прямого ответа.

– Как? Как?.. Так и попал! Зато теперь не надо ничего придумывать. Хоть сейчас, бери и запрягай в него Ваську.

Насчет сейчас, он естественно перегнул палку. Возок сначала надо было очистить от засохшего бетона; сиденья, какие-никакие сделать, одним словом головной мороки было хоть отбавляй. Я скептически смотрел на своего приятеля. Сможем ли мы осилить это дело, требующее сноровистых рук. Неожиданно у Данилы появился союзник, Настя.

– Бархатом тележку обобьем и застелим! У нас дома есть старый диван и кресла. Мама предлагала их давно выбросить. – сказала она. – Зачем нам старье. Тележка будет смотреться как императорская карета.

Во дворе вслед за тележкой появились плотницкий ящик, ножовка, разрозненный набор инструментов, молоток, гвозди. Из того же дальнего угла сарая, Данила вытащил две тщательно оструганные доски.

– Перекусим и за дело! – стал он распоряжаться. – Ты Макс будешь чистить тележку, а я пока подумаю, как лучше сделать сиденья.

А Настя совсем расщедрилась и пообещала:

– Я тебе свой ковер отдам, что у меня перед кроватью лежит!

– Тогда приглашаю, всех на обед! – заявил Данила.

Минут через пять мы сидели за столом. Настя величественно раскладывала царское блюдо по тарелкам. Запах был изумительный. Первым ткнул вилкой Данила и, отправив в рот кусок свинины непроизвольно сморщился. Я тоже попробовал, и тоже скривился.

– Что? – со страхом спросила Настя.

– Солить надо! – гаркнул Данила. – А так вкусно!

Настя его чуть не убила.

Со смехом уплетая царское блюдо собственного приготовления мы обсуждали конструкцию эксклюзивного транспортного средства.

– Передок у возка будем отрезать? – спросил меня с Настей закоперщик великого проекта.

– Зачем?

– Чтобы пассажирам легче было влезать.

Решили: не будем. Затем очередь дошла до конской упряжи.

– Эх, жалко, хомут на шею страусу не оденешь! – с сожалением сказал Данила. – А ведь он у меня есть.

– Хомут мы тебе повесим! – сказал я. Никто не оценил мою шутку.

– Шея нежная у страуса, надо что-нибудь нежное на нее приспособить. Думайте! – приказала Настя.

У кого голова болит, тот и дело говорит. Вместо хомута, Данила предложил срезать верхнюю часть пластмассового цветочного горшка, красиво его обмотать бархатом и к нему привязывать вожжи.

– А может лучше… – я решил было предложить новую идею, но гостеприимный хозяин и слышать ничего не хотел. Душа у него горела. Он сейчас готов был выехать на городскую площадь катать клиентов.

– Чего расселись? – воскликнул Данила, когда мы поели. – Тарелки я потом помою. Дело сначала.

Он переиграл все наши первоначальные планы. Мы с Настей должны были идти к ней домой потрошить диван и кресла, а он сам взялся отскоблить тележку. Хозяин – барин. Меня такой расклад устраивал.

– Я сиденья к вашему приходу сделаю, вы только там быстрее поворачивайтесь. – напутствовал он нас.

Мы покинули Данилу. Дома у Настя никого не было.

– Вот, этот диван и эти кресла! Не нужны они нам с мамой!

Меня прошиб холодный пот. Да, диван и кресла были обиты красным бархатом, но потертостей практически не было. Я непонимающе смотрел на свою подружку.

– Если мы сейчас диван не порежем! – уверенно сказала Настя, – то эта старая мебель так и будет в доме еще век стоять. Папе ее жалко выбрасывать. А мама хоть сегодня согласна с ней расстаться.

– А кто в доме главный? – на всякий случай спросил я.

– У нас в доме главная мама. – успокоила меня подружка. – Как она скажет, так и будет. Ты, не волнуйся, я сейчас ножницы принесу.

В раздумье я чесал затылок. Теперь мне было понятно, почему Данила остался скоблить тележку. В случае чего, с него взятки – гладки, а как я буду выглядеть, если вдруг окажется, что Сан Саныч был против нашего самовольства. Но Насте шлея попала под хвост. Новой мебели ей захотелось. Быстро она вернувшись. Я попробовал еще раз ее разубедить. Куда там? Видя мою нерешительность, она подошла к дивану и быстро вспорола обшивку. Теперь диван надо было или выбрасывать или отдавать его в ремонт.

– Все, теперь назад ходу нет! – объявила Настя. – Режь дальше сам Макс, а я пока к себе поднимусь, переоденусь.

Выбора у меня не осталось. Я взял в руки портновский инструмент и стал аккуратно кромсать диван. Я так увлекся делом, что не заметил, что кто-то появился в доме. За спиной у меня раздался приглушенный кашель. Когда я оглянулся, то увидел Сан Саныча, отца Насти. С немым вопросом на устах он разглядывал результаты моего труда. Я успел почти весь диван, как барана, освежевать.

– Как прикажете это понимать? – медленно выговаривая слова, спросил он. Попался я как кур в ощип. Похоже, что Настя слишком много взяла на себя. И что теперь отвечать? Что Даниле понадобилась обивка в самодельные дрожки? Только, я собрался открыть рот, как на пороге гостиной появилась Настя со свернутым в рулон ковром. Появление Сан Саныча было неожиданным и для нее. Настя смутилась и неожиданно покраснела.

– Папа…

– Что папа?

– Папа! Мы решили с ребятами сделать возок, на котором будем кататься. У нас все есть, и тележка на колесах, и ярмо, э…э…э, – разволновалась она, – то есть я хотела сказать хомут. И эта есть, что натягивают, не помню, как называется, но ей погоняют коней.

Сан Саныч стоял с грозно сведенными бровями.

– Коней погоняют кнутом, ты это имеешь в виду?

Намек был слишком прозрачен. Домострой и Сан Саныч – это конечно разные полюса. Он цивилизованный человек и упомянул про кнут исключительно в воспитательных целях, но выкручиваться как-то надо? Я мгновенно пожалел, что пошел на поводу у Настя с Данилой. Они сначала сделают, и лишь потом начинают думать, как и куда концы спрятать.

– Ну-с! – продолжал неприятный допрос Сан Саныч. – Разве у родителей не надо предварительно испросить согласия? А если завтра ребята захотят строить самолет, мы должны будем всю кухню разворотить?

• Предыдущая
• 17/24
• Следующая