Столкновение цивилизаций - Хантингтон Самюэль - Страница 1

• 1/125
• Следующая

Книга Самюэля Хантингтона “Столкновение цивилизаций” — первая проба практического применения новых смыслов, вложенных в понятие “цивилизация” во второй половине XX века.

Базовое понятие “цивилизованного” было развито в XVII веке французскими философами в рамках бинарного противостояния “цивилизация — варварство”. Это послужило онтологической основой экспансии Европейской цивилизации и практики передела мира без учета мнений и желаний любых неевропейских культур. Окончательный отказ от бинарной формулы произошел лишь в середине XX века после Второй Мировой войны. Вторая Мировая стала завершающим этапом распада Британской империи, последнего воплощения классической французской формулы цивилизации (См., например, Б. Лиддел Гарт “Вторая Мировая война”, СПб. TF, M: ACT, 1999).

В 1952 году появляется работа американских антропологов немецкого происхождения А.Кроебера и К.Клукхона “Культура: критический обзор концепций и понятий”, где они указали, что классический немецкий постулат XIX века о категорическом разделении культуры и цивилизации — обманчив. В окончательной форме теза о том, что цивилизация определяется культурой — “собрание культурных характеристик и феноменов” — принадлежит французскому историку Ф. Броделю (“Об истории”, 1969).

В 80— годы успех в “холодной войне” определил два отправных пункта для идеологов Евро-Атлантической цивилизации:

• представление о том, что цивилизационный образ “условного Запада” стал в мире определяющим для современного мира и история в своем классическом формате завершена (Ф. Фукуяма);

• существование в современном мире множества цивилизаций, которые еще придется вводить в требуемый цивилизационный образ (С.Хантингтон).

Новая формула “цивилизованного” потребовала иного практического решения в системе цивилизационных отношений. И идеологами новой практики стали американцы З.Бжезжинский с “Великой шахматной доской” и С.Хантингтон с представляемой книгой. Бывший государственный секретарь США, описывая работающие геополитические технологии назвал Россию “большой черной дырой на карте мира”, а доктор Хантингтон отнес ее к православной цивилизации и практически списал на пассивную форму сотрудничества.

Собственно главной сложностью поставленной проблемы стали классификация и география цивилизаций. Вся практика управления цивилизациями сводится в истинность описания поля “Великой Игры”. Доктрины Бжезинского и Хантингтона присутствуют в современной политике и, очень хорошо решив самые первые задачи, очевидно испытывают сложности на границах старых религиозных войн и в зоне разрушения Советского проекта.

На границе тысячелетий понятие цивилизации претерпевает очередные изменения. В рамках тезы, предложенной русскими философами П.Щедровицким и Е.Островским в конце 90-х годов, предполагается уход от географической составляющей, и окончательный переход от формулы “кровь и почва” к принципу “язык и культура”. Тем самым, границы новых единиц структурирования человеческой цивилизации, как их назвали авторы Миров, проходят по ареалам распространения языков и соответствующих образов жизни, включающих и броделевские “собрания культурных характеристик и феноменов”.

Николай Ютанов

Летом 1993 года журнал Foreign Affairs опубликовал мою статью, которая была озаглавлена “Столкновение цивилизаций?”. По словам редакторов Foreign Affairs, эта статья за три года вызвала больший резонанс, чем любая другая, напечатанная ими с 1940-х годов. И конечно же, она вызвала больший ажиотаж, чем все что я написал ранее. Отклики и комментарии приходили из десятков стран, со всех континентов. Люди были в той или иной степени поражены, заинтригованы, возмущены, напуганы и сбиты с толку моим заявлением о том, что центральным и наиболее опасным аспектом зарождающейся глобальной политики станет конфликт между группами различных цивилизаций. Видимо, ударило по нервам читателей всех континентов.

С учетом того, какой интерес вызвала статья, а также количества споров вокруг нее и искажения изложенных фактов, мне видится желательным развить поднятые в ней вопросы. Замечу, что одним из конструктивных путей постановки вопроса является выдвижение гипотезы. Статья, в заглавии которой содержался проигнорированный всеми вопросительный знак, была попыткой сделать это. Настоящая книга ставит своей целью дать более полный, более [c.7] глубокий и подтвержденный документально ответ на вопрос, поставленный в статье. Здесь я предпринял попытку доработать, детализировать, дополнить и, по возможности, уточнить вопросы, сформулированные ранее, а также развить многие другие идеи и осветить темы, не рассмотренные прежде вовсе или затронутые мимоходом. В частности, речь идет о концепции цивилизаций; о вопросе универсальной цивилизации; о взаимоотношениях между властью и культурой; о сдвиге баланса власти среди цивилизаций; о культурных истоках не-западных обществ; о конфликтах, порожденных западным универсализмом, мусульманской воинственностью и притязаниями Китая; о балансировании и тактике “подстраивания” как реакции на усиление могущества Китая; о причинах и динамике войн по линиям разлома; о будущности Запада и мировых цивилизаций. Одним из важных вопросов, не рассмотренных в статье, является существенное влияние роста населения на нестабильность и баланс власти. Второй важный аспект, не упомянутый в статье, подытожен в названии книги и завершающей ее фразе: “…столкновения цивилизаций являются наибольшей угрозой миру во всем мире, и международный порядок, основанный на цивилизациях, является самым надежным средством предупреждения мировой войны”.

Я не стремился написать социологический труд. Напротив, книга задумывалась как трактовка глобальной политики после “холодной войны”. Я стремился представить в ней общую парадигму, систему обзора глобальной политики, которая будет ясной для исследователей и полезной для политиков. Проверка ее ясности и полезности заключается не в том, охватывает ли она все, что происходит в глобальной политике. Естественно, нет. Проверка заключается в том, предоставит ли она в ваше распоряжение более ясную и полезную линзу, сквозь которую можно рассматривать международные процессы. Кроме того, никакая парадигма не может существовать вечно. В то время как международный [c.8] подход может оказаться полезным для понимания глобальной политики в конце двадцатого — начале двадцать первого века, это не означает, что он окажется в равной мере действенным для середины двадцатого или середины двадцать первого века.

Идеи, которые затем воплотились в статье и этой книге, были впервые публично выражены на лекции в Американском институте предпринимательства в Вашингтоне в октябре 1992 года, а затем изложены в сообщении, подготовленном для проекта института им. Дж. Олина “Изменение среды безопасности и американских национальных интересов”, который был воплощен благодаря фонду Смита — Ричардсона. После публикации статьи я участвовал в бесчисленных семинарах и дискуссиях с представителями правительственных, академических, предпринимательских и иных кругов в Соединенных Штатах. Кроме того, мне посчастливилось принимать участие в обсуждениях статьи и ее тезисов во многих других странах, включая Аргентину, Бельгию, Великобританию, Германию, Испанию, Китай, Корею, Люксембург, Россию, Саудовскую Аравию, Сингапур, Тайвань, Францию, Швецию, Швейцарию, ЮАР и Японию. Эти встречи познакомили меня со всеми основными цивилизациями, кроме индуистской, и я вынес бесценный опыт из общения с участниками этих дискуссий. В 1994 и 1995 годах я проводил в Гарварде семинар о природе мира после “холодной войны”, и меня вдохновили его живая атмосфера и довольно критичные подчас замечания студентов. Неоценимый вклад в работу внесли также мои коллеги и единомышленники из Института стратегических исследований имени Джона М. Олина и Центра международных дел при Гарвардском Университете.

• 1/125
• Следующая