Благородный дом. Роман о Гонконге. - Егоров Игорь Александрович - Страница 106

• Предыдущая
• 106/383
• Следующая

На закрытом мостике «Советского Иванова» трое человек наводили бинокли на ядерный авианосец. У одного, в гражданском, укрепленный у горла микрофон был соединен с магнитофоном. Он давал экспертную техническую характеристику того, что видел. Время от времени свои соображения вставляли двое других в облегченной морской форме. Один был капитан корабля Григорий Суслев, другой — его первый помощник.

Авианосец красиво входил на рейд в окружении буксиров, но без буксирных тросов. Его весело приветствовали гудками паромы и грузовые суда. На кормовой палубе играл оркестр морских пехотинцев. Моряки в белом махали проходящим судам. День был очень влажный, и все предметы в полуденном солнце отбрасывали длинные тени.

— Капитан — мастер своего дела, — сказал первый помощник.

— Да. Но с помощью всех этих радаров с кораблем управится и ребенок, — ответил капитан Суслев. На добродушном лице этого широкоплечего бородача выделялись глубоко посаженные карие славянские глаза. — Похоже, вон те, на марсе, — новая разработка «Дженерал электрик», дальнего радиуса действия. Верно, Василий?

Технический эксперт тут же оторвался от своего занятия.

— Верно, товарищ капитан. Но вы только взгляните на корму! На правой полетной палубе у них четыре перехватчика F5[134].

Суслев беззвучно присвистнул:

— Предполагалось, что они вступят в строй только в будущем году.

— Точно, — подтвердил гражданский.

— Доложите об этом отдельно, как только он пришвартуется. Ради одной этой новости стоило идти в рейс.

— Есть.

Суслев отрегулировал фокус бинокля, потому что корабль чуть повернулся. Были видны бомбодержатели на самолётах.

— Сколько, интересно, ещё «эф пятых» у него в утробе? И сколько атомных зарядов они могут нести?

Ещё некоторое время они наблюдали за авианосцем.

— Может, на этот раз повезет, товарищ капитан, — заметил первый помощник.

— Будем надеяться. Тогда смерть Воранского не будет напрасной.

— Надо же американцам свалять такого дурака и привести его сюда. Неужели не понимают, какой это соблазн для каждого агента в Азии?

— Нам везет, что они такие. Это значительно облегчает нашу работу. — Суслев снова сосредоточился на перехватчиках, которые выглядели как шершни-солдаты среди простых шершней.

На мостике вокруг него было полно современной разведывательной аппаратуры. Один из радаров прочесывал гавань. За экраном, где авианосец выделялся большим светлым пятном среди мириадов других пятен, бесстрастно следил седовласый моряк.

Бинокль Суслева переместился на зловещий комплекс мостика авианосца, потом прошел по всей длине корпуса корабля. Размеры и мощь авианосца заставили его невольно содрогнуться.

— Говорят, он ни разу не заправлялся с тех пор, как вступил в строй в шестидесятом году.

Позади них открылась дверь в радиорубку, расположенную рядом с мостиком. Подошедший радист отдал честь и передал радиограмму:

— Срочная из Центра, товарищ капитан.

Суслев принял радиограмму и расписался за неё. Она представляла собой бессмысленный набор слов. Взглянув последний раз на авианосец, капитан опустил бинокль и покинул мостик. Его каюта располагалась на носу на той же палубе. Дверь, как и оба входа на мостик, была под охраной.

Заперев каюту, Суслев открыл небольшой потайной сейф. Достал спрятанную за дополнительной стенкой книжку кодов, сел за стол и быстро расшифровал послание. Перечитал его и какое-то время сидел, уставившись взглядом в пустоту.

Он прочитал радиограмму второй раз, затем вернул на место книжку кодов, закрыл сейф и сжег оригинал сообщения в пепельнице. Потом снял трубку телефона:

— Мостик? Пришлите ко мне в каюту товарища Меткина! Подойдя к иллюминатору, он задумался. Каюта была не прибрана.

На столе в рамке стояла фотография крупной, застенчиво улыбающейся женщины. И ещё один снимок: симпатичный молодой человек в военно-морской форме и девушка, которой нет и двадцати. На полузаправленной койке — книги, теннисная ракетка и газета.

В дверь постучали. Он открыл. За дверью стоял моряк, который смотрел на экран радара.

— Заходи, Дмитрий. — Суслев указал на дешифрованную радиограмму и закрыл за ним дверь.

Меткин был невысокого роста, коренастый, с седеющими волосами и добрым лицом. Официально он был политическим комиссаром и потому старшим офицером на корабле. Он взял в руки расшифрованную радиограмму. В ней говорилось:

Срочно. Григорию Суслеву. Вам надлежит немедленно принять на себя обязанности Воранского. Лондон сообщает о крайне высоком интересе ЦРУ и Эм-ай-6 к информации, содержащейся в папках с синей обложкой, которые переданы Иэну Данроссу из компании «Струанз» координатором британской разведки АМГ. Прикажите «Артуру» немедленно добыть копии. Если Данросс уничтожил их, телеграфируйте о возможности задержать его для интенсивного «химического» допроса.

Лицо Меткина стало серьезным. Он глянул через стол на Суслева:

— АМГ? Алан Медфорд Грант?

— Да.

— Чтобы ему гореть в аду тысячу лет.

— Будет гореть, если есть справедливость в этом мире или в мире ином, — мрачно усмехнулся Суслев.

Он прошел к шкафчику и вытащил початую бутылку водки и пару стопок.

— Слушай, Дмитрий, если у меня не получится или я не вернусь, примешь командование на себя. — Он поднял ключ. — Откроешь сейф. Там инструкции по дешифровке и все прочее.

— Позволь мне пойти вместо тебя вечером. Ты важ...

— Нет. Спасибо, дружище. — Суслев тепло похлопал его по плечу. — Если что, принимай командование на себя и выполняй задание. Для этого нас и учили. — Они чокнулись. — Не переживай. Все будет в порядке.

Его устраивало, что он волен поступать, как пожелает. Суслеву нравилась его работа и то положение, которое он занимал. Никто не догадывался, что как заместитель начальника шестого отдела Первого управления КГБ по Азии он отвечает за всю разведывательную деятельность в Китае, Северной Корее и Вьетнаме; что он старший преподаватель факультета иностранных дел Владивостокского университета по специальности 2А «Контрразведка»; что он полковник КГБ и, самое главное, что он входит в высший партийный эшелон Дальнего Востока.

— Центр отдал приказ. Ты должен охранять наши тылы. Так?

— Конечно. Об этом не беспокойся, Григорий. Я-то все выполню. Но я переживаю за тебя.

Они плавали вместе уже несколько лет, и Меткин относился к Суслеву с большим уважением, хотя не понимал, на чем основан непререкаемый авторитет капитана. Иногда его так и подмывало попробовать это выяснить. «Ты стареешь, — говорил себе Меткин. — На следующий год тебе на пенсию. Могут понадобиться влиятельные друзья, а единственный способ получить помощь влиятельных друзей — знать их тайны. Но с Суслевым или без Суслева свою почетную пенсию и спокойную жизнь в собственном домике в Крыму ты заработал». Сердце Меткина забилось быстрее при мысли о райских местах у Черного моря, где они с женой проведут остаток дней как в чудесном сне. Иногда будут видеться с сыном, подающим надежды офицером КГБ, который работает сейчас в Вашингтоне. И больше никакого риска и опасности, ни за границей, ни на родине.

«О Господи, оборони сына моего от предательства или ошибки!» — страстно взмолился он, и тут же, как всегда, ощутил подступившую волну тошноты. Что будет, если начальство узнает, что он тайно верует в Бога, что так воспитали его родители-крестьяне? Случись такое, прощай, Крым! Доживать свой век ему придется в каком-нибудь холодном захолустье, в жалкой халупе.

— Воранский, — произнес он, как всегда старательно скрывая ненависть к этому человеку. — Ведь прекрасный был оперативник, верно? На чем он мог проколоться?

— Его предали, вот в чем дело, — мрачно изрек Суслев. — Мы найдем его убийц, и они ответят за все. Если на следующем ноже написано мое имя... — Большой мужчина пожал плечами и, вдруг усмехнувшись, налил ещё водки. — Ну и что? Давай, за наше дело, за партию и мать Россию!

• Предыдущая
• 106/383
• Следующая