Благородный дом. Роман о Гонконге. - Егоров Игорь Александрович - Страница 108

• Предыдущая
• 108/383
• Следующая

17:45

Данросс сидел в конференц-зале «Струанз» вместе с остальными членами совета директоров «Нельсон трейдинг» и смотрел на Ричарда Квана.

— Нет, Ричард. Извини, но до закрытия завтрашних торгов я ждать не могу.

— Для вас это ничего не решает, тайбань. А для меня — все. — Ричард Кван весь взмок. Остальные — Филлип Чэнь, Ландо Мата и Зеппелин Дун — наблюдали за ним.

— Я не согласен, Ричард, — резко возразил Ландо Мата. — Мадонна, ты, похоже, не отдаешь себе отчета в том, насколько серьезна эта ситуация с массовым оттоком вкладчиков!

— Да-да, — поддержал его Зеппелин Дун, лицо которого аж подергивалось от сдерживаемой ярости.

Данросс вздохнул. Если бы не он, все бы уже бесновались и кричали друг на друга, не скупясь на грязные ругательства. Так бывает на любых официальных переговорах между китайцами, не говоря уже о таких серьезных, как эти. Но правила Благородного Дома требовали, чтобы все заседания советов директоров проводились на английском, а разговор по-английски исключал китайские ругательства. Из-за этого китайцы чувствовали себя не в своей тарелке. В том-то, конечно, и заключался весь смысл правила.

— Этот вопрос нужно решить сейчас, Ричард.

— Согласен. — У Ландо Маты, красивого пятидесятилетнего португальца с резкими чертами лица, кровь матери-китаянки ярко проявлялась в тёмных глазах, шевелюре и золотистой коже. Длинными тонкими пальцами он беспрестанно барабанил по столу. Он понимал, что Ричард Кван никогда не осмелится раскрыть, что банк контролирует он, Ландо Мата, Прижимистый Дун и Контрабандист Mo. «Банк — это одно наше предприятие, — со злостью думал он, — но наше золото в слитках — совсем другое дело». — Мы не можем допустить, чтобы наше золото или наличность оказались под угрозой!

— Ни за что, — нервно бросил Зеппелин Дун. — Отец велел мне ясно дать это понять. Он хочет свое золото!

— Madre de Dios[135], у тебя в хранилищах почти пятьдесят тонн нашего золота.

— На самом деле больше пятидесяти, — уточнил Зеппелин Дун. На лбу у него выступили капельки пота. — Мой старик дал мне все цифры: всего миллион семьсот девяносто две тысячи шестьсот шестьдесят восемь унций, а слитков по пять таэлей — двести девяносто восемь тысяч семьсот семьдесят восемь. — Воздух в просторном зале был теплый и влажный, и окна открыли. Сорокалетний мужчина с маленькими узкими глазками, Зеппелин Дун, старший сын Прижимистого Дуна, был хорошо одет, плотно сложен и по-английски говорил как представители высшего класса. Прозвали его так из-за кинофильма, который Прижимистому случилось посмотреть в день его рождения. — Верно, Ричард?

Ричард Кван подвинул лежавший перед ним листок с повесткой дня, на котором было отмечено количество золота и текущий баланс «Нельсон трейдинг». Если сегодня вечером придется расстаться с этим золотом в слитках и наличностью, это будет тяжелый удар по ликвидности банка, а когда новость просочится, — а она, конечно, просочится, — пошатнется вся его структура.

— Что ты собираешься делать, болван, кость собачья? — орала на него жена перед его отъездом из офиса.

— Тянуть, тянуть и надеяться, что...

— Нет! Скажись больным! Если ты болен, ты не можешь отдать им наши деньги. Ты не можешь ехать на собрание! Быстро отправляйся домой, и мы сделаем вид...

— Не могу, Тайбань звонил мне лично. И эта собачья кость Мата тоже звонил! Я не смею не пойти! О-хо-хо!

— Тогда выясни, кто все это затеял, и откупись! Где твоя голова? Кого ты задел? Должно быть, кого-то из этих грязных гуйлао. Найди этого человека и откупись, иначе мы потеряем банк, членство в Скаковом клубе, потеряем лошадей, потеряем «роллс-ройс» и свою репутацию навсегда! Айийя! Если банк обанкротится, ты никогда не будешь сэром Ричардом Кваном, хотя мне самой наплевать, буду я леди Кван или нет, о нет! Сделай что-нибудь! Найди...

По спине катился пот, но Ричард Кван сохранял самообладание и пытался найти выход из лабиринта.

— Золото в сохранности. Сохранней и быть не может. Все в порядке и с вашей наличностью. Мы были банкирами «Нельсон трейдинг» с самого начала, и никогда не возникало даже намека на неприятности. Мы шли на большой риск вместе с вами вначале...

— Ну, будет тебе, Ричард, — сказал Мата, не выказывая неприязни. — Золотом не рискуют. Тем более нашим золотом.

Золото принадлежало компании «Грейт гуд лак» из Макао, которая владела также почти тридцатилетней монополией на игорный бизнес. На сегодняшний день активы компании превышали два миллиарда американских долларов. Тридцать процентов принадлежали лично Прижимистому Дуну, сорок процентов — лично Ландо Мате, а ещё тридцать процентов — наследникам Контрабандиста Mo, умершего в прошлом году.

«И между нами, — думал Мата, — нам принадлежат пятьдесят процентов „Хо-Пак", который ты, глупый кусок собачьего дерьма, каким-то образом ухитрился подвергнуть опасности».

— Мне очень жаль, Ричард, но я голосую за то, чтобы «Нельсон трейдинг» сменила банк. Во всяком случае, на время. Прижимистый Дун на самом деле очень расстроен... И у меня ещё доверенность семьи Цзинь.

— Но, Ландо, — начал Ричард Кван, — ведь беспокоиться не о чем. — Он ткнул пальцем в лежавшую на столе полуоткрытую газету «Чайна гардиан». — В новой статье Хэпли опять говорится, что у нас все в порядке, что все это буря в стакане воды, которую инициировали злонамеренные бан...

— Очень может быть. Но китайцы верят слухам, а отток вкладчиков — это факт, — резко бросил Мата.

— Мой старик верит слухам, — пылко заявил Зеппелин Дун. — И он верит Четырехпалому У. Четырехпалый позвонил сегодня днем, и сказал, что забрал все свои деньги, и предложил ему сделать то же самое, и через час мы с Ландо уже летели в нашей «каталине», а ты знаешь, как я ненавижу самолёты. Ричард, ты прекрасно знаешь: когда старик хочет, чтобы что-то было сделано сейчас, это делается сейчас.

«Да, — с отвращением думал Ричард Кван, — этот гнусный старый скряга из могилы вылезет за своими пятьюдесятью центами».

— Я предлагаю подождать день или около того...

Данросс позволил им высказаться для приличия. Он давно уже решил, что делать. Как дочерняя компания, «Нельсон трейдинг» полностью принадлежала «Струанз», поэтому остальные члены совета директоров мало что решали. «Нельсон трейдинг» обладала эксклюзивной лицензией правительства Гонконга на импорт золота, однако без торговли золотом с компанией «Грейт гуд лак» — то есть без расположения Прижимистого Дуна и Ландо Маты — прибыли «Нельсон трейдинг» были бы почти нулевыми.

«Нельсон трейдинг» получала комиссионные в размере одного доллара за каждую ввезенную для компании и выгруженную на пристани в Макао унцию и ещё один доллар за унцию при экспорте из Гонконга. В качестве дополнительного вознаграждения за предложение полностью гонконгской схемы «Нельсон трейдинг» было предоставлено десять процентов от реальной прибыли. В этом году японское правительство произвольно зафиксировало свой официальный курс золота на уровне пятидесяти пяти долларов за унцию — прибыль в пятнадцать долларов на унции. На черном рынке давали больше. В Индии цена составила почти девяносто восемь долларов.

Данросс глянул на часы. Через несколько минут подъедет Кросс.

— У нас активов более чем на миллиард, Ландо, — снова начал Ричард Кван.

— Хорошо, — решительно вступил в беседу Данросс, чтобы подвести черту. — Тогда, Ричард, действительно никакой разницы нет. Ждать бессмысленно. Я уже сделал кое-какие распоряжения. Наш грузовик будет у вашего служебного входа ровно в восемь.

— Но...

— Почему так поздно, тайбань? — спросил Мата. — Ещё нет и шести.

— К этому времени уже стемнеет, Ландо. Не хотелось бы перевозить пятьдесят тонн золота средь бела дня. Вокруг могут крутиться какие-нибудь преступники. Кто его знает. А?

— Господи, ты думаешь... триады? — ахнул Зеппелин Дун. — Я позвоню отцу. Он пришлет дополнительную охрану.

• Предыдущая
• 108/383
• Следующая