Благородный дом. Роман о Гонконге. - Егоров Игорь Александрович - Страница 170

• Предыдущая
• 170/383
• Следующая

— Если кто-то где-то хочет что-то купить, продавец всегда найдется, — процедил Гэваллан, раздраженный её словами. Он бросил взгляд в окно, подумав, как неплохо было бы снова оказаться в Шанхае. — Возьмите Вьетнам, ваш Алжир.

— Прошу прощения? — не поняла Кейси. Гэваллан посмотрел на неё.

— Я имею в виду, что Вьетнам обескровит вашу экономику, как прежде французскую[197], как Францию обескровил Алжир[198].

— Мы никогда не пойдем во Вьетнам, — уверенно заявил Бартлетт. — Зачем нам это надо? Вьетнам не имеет к нам никакого отношения.

— Согласен, — подхватил Мата. — Тем не менее Штаты увязают там все больше и больше. Фактически, мистер Бартлетт, я считаю, что вас засасывает в трясину.

— Каким это образом? — спросила Кейси.

— Думаю, что Советы заманили вас во Вьетнам намеренно. Вы пошлете туда войска, а они — нет. С вьетнамцами и джунглями будете воевать вы, а победа достанется Советам. Ваших ребят из ЦРУ во Вьетнаме уже предостаточно. Они даже успели наладить авиасообщение. На американские деньги строятся аэродромы, в больших количествах доставляется американское оружие. У вас там уже солдаты воюют.

— Я в это не верю, — уперлась Кейси.

— Но это так. Их называют «спецформирования», иногда — отряд «Дельта». Прошу прощения, но, если ваше правительство не задумается над этим как следует, Вьетнам станет для него серьезной проблемой.

— Слава богу, в правительстве у нас не дураки, — уверенно парировал Бартлетт. — Кеннеди справился с Кубой. Справится и с Вьетнамом. Тогда он заставил Большого К отступить, сможет и сейчас. В тот раз мы выиграли. Русские убрали свои ракеты.

— О Кубе вам надо поговорить с Иэном, старина, — мрачно усмехнулся Гэваллан. — Он от этой темы просто заводится. Он считает — и я с ним согласен, — что вы проиграли. Советы заманили вас в ещё одну западню. Детский мат. Он полагает, что русские нарочно строили свои стартовые площадки чуть не в открытую — чтобы вы засекли их. Что вы и сделали, а потом мы имели крупномасштабное бряцание оружием и весь мир, перепуганный насмерть. А в обмен на согласие Советов убрать с Кубы ракеты ваш президент отказался от доктрины Монро[199], на которой держалась вся ваша система безопасности.

— Что?

— Да-да. Разве Кеннеди не дал Хрущеву письменного обязательства не вторгаться на Кубу и не допускать вторжения с территории Америки — или из любого другого места в Западном полушарии? Боже правый, письменного! Так что теперь советская Россия, враждебная европейская держава, поправ доктрину Монро, открыто обосновалась в девяноста милях от вашего побережья. И эти границы закреплены письменными гарантиями вашего президента, ратифицированными вашим собственным конгрессом. Большой К устроил колоссальный переворот, которому нет равного во всей вашей истории. И все это за здорово живешь! — В голосе Гэваллана появились резкие нотки. — Теперь Куба в полной безопасности, большое спасибо! И оттуда эта зараза будет расползаться, пока в конце концов не распространится на всю Южную Америку. В безопасности советские подводные лодки, корабли, самолёты... Господи всемогущий, вот уж действительно замечательная победа!

Пораженная Кейси посмотрела на Бартлетта.

— Но ведь правда, Линк, правда, это же неправильно. Бартлетт тоже был поражен.

— Я считаю... Если подумать, Кейси, то я считаю... что это им, черт побери, ничего не стоило, вот уж точно.

— Иэн убежден в этом, — кивнул Гэваллан. — Поговорите с ним. Что касается Вьетнама, здесь никто не считает, что президент Кеннеди с этим справится, хотя лично к нему мы относимся с восхищением. Азия не Европа и не Америка. Здесь мыслят по-другому, у азиатов другие ценности.

Наступившую вдруг тишину нарушил Бартлетт:

— Значит, вы считаете, что будет война? Гэваллан повернулся к нему:

— Вам-то нечего опасаться. У «Пар-Кон» дела пойдут в гору. У вас тяжелая промышленность, компьютеры, полиуретановая пена, правительственные заказы в области аэрокосмического машиностроения, нефтехимии, технической акустики, радиоаппаратуры... Если начнется война, то перед нами с вашими товарами и нашим опытом откроется просто неограниченное поле деятельности.

— Не думаю, что мне хотелось бы получать прибыль таким образом, — проворчала Кейси. Он её раздражал. — Это скверный способ зарабатывать деньги.

Гэваллан обрушился на неё:

— На этой земле много чего скверного, неправильного и нечестного... — Его бесило то, что Кейси все время влезает в его беседу с Бартлеттом. Он было собрался задать ей по полной, но решил, что сейчас не время и не место, и поэтому мило проговорил: — Но, конечно, вы правы. Никому не хочется наживаться на смерти. С вашего позволения, я пойду... Вы знаете, как найти свои места? Там должны быть карточки с фамилиями. Ужин может начаться в любую минуту. Это уже становится неприличным...

Он ушел.

— Не думаю, что я ему нравлюсь. — Кейси проговорила это так, что все засмеялись.

— Вы правильно сказали, Кейси, — обратилась к ней Орланда. — Вы правы. Война — это ужасно.

— Вы были здесь во время войны? — с невинным видом спросила Кейси.

— Да, но в Макао. Я — португалка. Мать рассказывала, что там было не так уж плохо. Японцы не трогали Макао, потому что Португалия сохраняла нейтралитет. Конечно, мне всего двадцать пять, — как бы между прочим добавила она, — поэтому я почти ничего не помню. Когда кончилась война, мне не было и семи. В Макао хорошо, Кейси. Совсем не так, как в Гонконге. Может, вам с Линком захочется побывать там. Это стоит посмотреть. С удовольствием буду вашим гидом.

«Ещё бы», — думала Кейси. В свои двадцать шесть она ощущала себя старше Орланды, у которой была кожа семнадцатилетней.

— Было бы здорово. Но, Ландо, что случилось с Эндрю? Чего он так разошелся? Потому что я, женщина, и вдруг вице-президент и все такое?

— Сомневаюсь. Уверен, что вы преувеличиваете, — промолвил Мата. — Он не слишком жалует Америку. Его бесит, что Британской империи больше нет, а Соединенные Штаты, в руках которых судьба всего мира, совершают, как ему кажется, очевидные ошибки. Боюсь, что с ним согласится большинство англичан! Отчасти это, конечно, ревность. Но вам не следует обижаться на Эндрю. В конце концов, ваше правительство действительно бросило Гонконг на произвол судьбы в сорок пятом, когда возникла угроза вторжения Чан Кайши. Его остановили английские военные корабли. Америка встала на сторону советской России против англичан в Суэцком конфликте, поддержала против них евреев в Палестине[200] — примеров десятки. Верно и то, что, по мнению большинства из нас, ваше теперешнее враждебное отношение к Китаю не отвечает здравому смыслу.

— Но они такие же коммунисты, как и русские. Они пошли сражаться с нами, когда мы лишь пытались защитить свободу в Южной Корее. Мы и не думали нападать на них.

— На протяжении всей своей истории Китай всегда переходил Ялу[201], когда иностранный захватчик приближался к этой границе. Всегда. Ваш Макартур[202] должен был лучше разбираться в истории, — терпеливо объяснял Мата, думая: «Неужели она так же наивна и в постели?» — Ему следовало это знать. Он — или ваш президент — вынудил Китай встать на путь, на который китайцам не хотелось становиться. В этом я абсолютно уверен.

— Но мы не были захватчиками. Это Северная Корея вторглась в Южную. Мы лишь хотели помочь людям обрести свободу. Мы ничего не рассчитывали получить от Южной Кореи. Мы потратили миллиарды, чтобы помочь этому народу остаться свободным. Посмотрите, что Китай сделал с Тибетом[203] — или с Индией в прошлом году[204]. Такое впечатление, что всю вину везде сваливают на нас, а ведь все, к чему мы стремимся, — это защитить свободу. — Она замолчала, потому что по залу пронесся вздох облегчения. Люди направлялись к своим столикам. В зал уже входили официанты с блюдами, накрытыми серебряными крышками. — Слава богу! Я умираю от голода!

• Предыдущая
• 170/383
• Следующая