Благородный дом. Роман о Гонконге. - Егоров Игорь Александрович - Страница 219

• Предыдущая
• 219/383
• Следующая

Вспомнилось, как он похолодел от этого «неудачи исключаются». Неудач так мало, успехов так много, но помнят только провалы.

«От кого на „Иванове" могла произойти утечка? Кто знакомился с папкой АМГ кроме меня? Только Дмитрий Меткин, мой заместитель. Вряд ли это он. Утечку допустил кто-то другой..

Насколько можно доверять Кроссу?

Слишком доверять ему не стоит, но это, несомненно, самый ценный наш агент во всем капиталистическом лагере Азии, и его нужно защищать любой ценой».

Ощущать рядом спящую Джинни было приятно. Дыхание почти бесшумно вылетало из ровно вздымающейся груди, время от времени девушка чуть вздрагивала. Взгляд Суслева упал через открытую дверь на старомодные часы, стоявшие в углублении на одной из неприбранных кухонных полок среди полупустых бутылей, консервных банок и коробок. Под кухню была приспособлена ниша в гостиной. Здесь, в единственной спальне, стояла огромная кровать почти на всю комнату. Её купил Суслев, когда они только познакомились, почти три года назад. Кровать была хорошая, чистая, мягкая, хотя и не очень, но все лучше корабельной койки.

Джинни тоже радовала. Уступчивая, покладистая, никаких проблем. Иссиня-чёрные волосы коротко пострижены, челка падает на высокий лоб, как ему нравится. Ничего общего с Вертинской, его владивостокской любовницей, с её миндалевидными карими глазами, длинной волнистой каштановой гривой и нравом дикой кошки. Эта была дочь княжны Сергеевой и какого-то лавочника, китайца-полукровки, купившего тринадцатилетнюю девочку-подростка из знатной семьи на аукционе. Юная княжна оказалась среди детей, бежавших из России в вагонах-«телятниках» после катастрофы семнадцатого года.

«Освобождения, а не катастрофы, — довольный, поправил он себя. — И ведь как славно спать с дочерью княжны Сергеевой, когда ты внук крестьянина, гнувшего спину на сергеевских землях».

Думая о Сергеевых, он вспомнил про Алексея Травкина. И улыбнулся. «Бедняга Травкин, надо же быть таким глупцом! Чтобы княгиню Анастасию, его жену, да отпустили на Рождество в Гонконг? Сомневаюсь. А если и отпустят, бедный Травкин умрет от ужаса, когда увидит эту маленькую старую ведьму из сибирских снегов, беззубую, сморщенную и страдающую артритом. Лучше избавить его от кошмара, — сочувственно думал он. — Травкин — русский, и человек неплохой».

Он снова взглянул на часы. Было 18:20. Суслев снова улыбнулся. В ближайшие несколько часов делать абсолютно нечего: только спать, есть, думать и планировать. Потом тайная встреча с членом английского парламента, а попозже вечером — с «Артуром». Русский хихикнул. Как приятно осознавать, что тебе ведомы секреты, о которых «Артур» и не подозревает.

«Но ведь „Артур" тебе тоже не все выкладывает, — беззлобно подумал он. — Может, он уже знает об этих членах парламента. Он неглуп, очень неглуп и доверяет мне не больше, чем я ему.

Это великий закон: если хочешь уцелеть и не попасть в лапы противнику, никогда не доверяй другому — будь то мужчина, женщина или ребенок.

Я в безопасности, потому что разбираюсь в людях, умею держать язык за зубами и примирять интересы государства с моими личными жизненными планами.

Сколько ещё нужно воплотить удивительных замыслов! Сколько восхитительных переворотов подготовить и принять в них участие! Опять же есть „Севрин"...»

Он снова хихикнул, и Джинни заворочалась.

— Спи, маленькая принцесса, — прошептал он, убаюкивая её, как ребенка. — Спи.

Она не проснулась, а только убрала волосы с глаз и свернулась поудобнее.

От неё исходило приятное тепло. Суслев закрыл глаза и положил ей руку на бедра. Ещё днем он заметил, что льет уже не так сильно. А теперь дождь и вовсе прекратился. Русский зевнул, засыпая: этот шторм ещё даст о себе знать.

18:25

Роберт Армстронг выпил пиво одним глотком.

— Ещё одно, — якобы заплетающимся языком выговорил он, изображая подвыпившего.

В баре «Гуд лак герлфренд» на набережной в Ваньчае, где он сидел, было шумно, людно и полно моряков с американского атомного авианосца. Работавшие на заведение девицы-китаянки раскручивали клиентов на выпивку. Эти пташки не возражали, когда с ними заигрывали, лапали их, лишь бы навязать посетителю разбавленную выпивку, за которую тут драли втридорога. Время от времени то одна, то другая красотка заказывала настоящий виски и совала под нос облапошенному ухажеру в доказательство того, что его не обманывают.

Над баром располагались номера, но ходить туда морякам не стоило. Не все девушки следили за собой — просто от невежества. К тому же поздно вечером там могли и ограбить, хотя обчищали только очень пьяных. В конце концов, в этом не было особой нужды: моряки были готовы спустить все, что имели.

— Хочешь «джиг-джиг»? — обратилась к Армстронгу накрашенная девочка, почти ребенок.

«Цзю ни ло мо на всех твоих предков, — хотелось ответить ему. — Тебе бы дома за учебниками сидеть». Но суперинтендент смолчал. Ничего хорошего из этого не вышло бы. Вероятнее всего, на работу в бар девчушку устроили родители, да ещё были рады: теперь семья сможет жить чуть получше.

— Хочешь выпить? — спросил он вместо этого, не показывая, что умеет говорить по-кантонски.

— Скотч, скотч, — высокомерно выкрикнула девчонка.

— Закажи лучше чаю, а деньги я тебе так и так дам, — мрачно предложил он.

— Ети всех богов и матерей богов, у меня все без обмана! — Девчонка надменно показала грязный стакан, шваркнутый на стол официантом. В нем действительно плескался настоящий виски, хоть и дешевый. Она опрокинула стакан, даже не поморщившись. — Официант! Ещё скотч и пиво! Ты пить, я пить, потом мы «джиг-джиг». Армстронг взглянул на неё.

— Как тебя зовут?

— Лили. Лили Чоп. Двадцать пять доллар короткий время.

— Сколько тебе лет?

— Много. А тебе?

— Девятнадцать.

— Ха, коп всегда врать!

— С чего ты взяла, что я коп?

— Босс сказал. Всего двадцать доллар, хейя?

— Кто твой босс? Который?

— Она. За стойкой. Она мама-сан.

Армстронг стал вглядываться сквозь клубы табачного дыма. Лет пятидесяти с лишком, худая, костлявая и взмокшая, мама-сан усердно работала, выполняя заказы и одновременно поддерживая безостановочную шутливую беседу с моряками.

— А она откуда взяла, что я коп? Лили снова пожала плечами.

— Слушай, она говорить, чтобы ты был довольный, или я на улице. Мы теперь идем наверх, хейя? За счет заведения, нет двадцать доллар. — Девчушка встала. Теперь было видно, что она боится.

— Сядь, — приказал он.

Она села, охваченная ещё большим страхом.

— Если я не нравиться, она выкинуть...

— Ты мне нравишься. — Армстронг вздохнул. Старый трюк. Идешь — платишь, не идешь — платишь, и босс непременно подошлет молоденькую. Он передал ей пятьдесят долларов. — Вот. Иди и передай мама-сан с благодарностью от меня. Скажи ей, что сейчас я не могу «джиг-джиг», потому что у меня месячные! Меня посетил «досточтимый красный».

Лили оторопело выпучила на него глаза, а потом захихикала, как старушка.

— И-и-и, ети всех богов, ну молодец! — Она пошла прочь, не без труда передвигаясь на высоких каблуках, и смелый разрез её чунсама бесстыдно оголял тонюсенькие ноги и тощие ягодицы.

Армстронг допил пиво, оплатил счет и встал. На его столик тут же нашлись желающие, а он стал проталкиваться к выходу через толпу потных, галдящих моряков.

— Заходите в любое время, — крикнула мама-сан, когда он проходил мимо.

— Непременно зайду, — беззлобно откликнулся он.

Дождь уже чуть моросил, становилось темно. На улице горластых моряков было ещё больше: все американцы. Британским матросам капитаны их кораблей приказали первые несколько дней держаться подальше от этого района. В плаще было жарко. Покинув Глостер-роуд и набережную, через минуту полицейский уже шлепал по лужам среди толпы на О'Брайен-роуд. В воздухе чувствовалась свежесть, город выглядел чистым и умытым. На углу он свернул на Локхарт-роуд и наконец нашел переулок, который искал. Там, как и всегда, кипела жизнь: уличные ларьки, лавки, тощие собаки, куры в клетках, свисающие с крюков высохшие жареные утки и куски мяса, овощи и фрукты. У самого начала переулка над небольшой стойкой и высокими табуретками был натянут брезентовый навес от дождя. Он кивнул владельцу, выбрал уголок потемнее, заказал чашку лапши по-сингапурски — тонкой, чуть поджаренной, похожей на вермишель, без бульона, с соусом чили, специями, рублеными креветками и свежими овощами — и стал ждать.

• Предыдущая
• 219/383
• Следующая