Рыжая, шальная, любимая… - Хардвик Элизабет - Страница 14

• Предыдущая
• 14/28
• Следующая

— Надо же! Впервые в жизни, небось?

— Джолли, ты вряд ли исправишь ситуацию, если будешь пытаться уколоть меня.

— Скорее всего, но я себя лучше чувствую, когда ругаюсь с тобой.

— Не сомневаюсь. У тебя даже глаза заблестели ярче, но это не вернет твоего отца. Он отправился зализывать раны.

— Раны, нанесенные твоей матерью! Она была первой и единственной женщиной, на которую папа посмотрел после смерти мамы, а она… она… Она растоптала его чувства, плюнула ему в душу.

— А раньше ты об этом не думала? Например, когда ставила ультиматум собственному отцу!

— Я не…

— Ты бросила работу, сбежала из дома, разве это не ультиматум? Я или она, вот что ты имела в виду.

Краска сбежала со щек Джолли, она отчаянно закусила губу, чувствуя, как глаза наливаются слезами.

— Я просто… просто… Извини, я сейчас…

Джолли опрометью кинулась на кухню. Едва тяжелая дверь захлопнулась у нее за спиной, девушка разрыдалась безудержно и отчаянно.

Еще через мгновение она почувствовала, как сильные руки властно обняли ее и развернули к обладателю широкой и крепкой груди. К Артуру Фергюсону. Джолли успела с возмущением подумать о том, что он преследует ее, но в следующую секунду уже прижалась к нему, чувствуя невыразимое облегчение. Артур, вздохнув, достал из кармана носовой платок.

— Это уже вошло в привычку, ты не находишь? Может, подарить тебе целый контейнер, или у тебя слабость именно к моим носовым платкам?

Она не ответила, но рыдания стали глуше.

Весь день она старалась не думать об отце и его отъезде, но Артур все говорил слишком правильно. Папа уехал не только из-за разбитого Маргарет Бранд сердца, он уехал и от своей собственной дочери.

А эта самая дочь не нашла ничего лучше, как разозлиться на Артура Фергюсона, свалив на него всю вину за случившееся.

Да, он не в восторге от этой свадьбы, но вот мог ли он так запросто пойти и приказать Маргарет Бранд разорвать помолвку? Она не производит впечатления женщины, прислушивающейся к чужим советам, не говоря уж об указаниях. Как ни крути, а вина Джолли в расторжении помолвки очевидна.

Кэти влетела в кухню и охнула, увидев Джолли в объятиях Артура.

— Ой, извините, что прерываю вас, но… Джолли, за десятым столиком просят добавки шпината… Им очень понравилось…

Артур мрачно взглянул на Кэти.

— Скажите этому десятому столику, что…

— Нет, нет, Артур, все в порядке. Кэт, скажи им, что через пару минут все будет готово…

Джолли немного смущенно высвободилась из рук Артура. В глаза ему смотреть она не решалась.

— Мне правда, нужно идти. Я…

— Я иду на место, доедать моего лосося. А потом я дождусь тебя и провожу домой.

Джолли в некоторой панике посмотрела на него. Дома было пусто и мрачно, но бабушку она попросила пожить с ней, и появление Артура в доме могло быть воспринято…

— Джолли, я не спрашиваю, а утверждаю. И не надо торговаться. У нас все еще масса нерешенных вопросов, нам многое надо обсудить, так что…

Вообще-то она и не собиралась торговаться, она просто хотела отказаться, но при взгляде на это суровое и мрачное лицо, на упрямо поджатые губы и сдвинутые брови всякая охота спорить отпала. Джолли покорно кивнула.

— Я заканчиваю в районе половины первого ночи.

— Отлично.

Он сухо кивнул ей и удалился из кухни. Джолли оглянулась и не смогла сдержать улыбки. На лицах Кэти и еще двух официанток отражалась вся гамма чувств, глаза были вытаращены, рты открыты.

— Шоу окончено, девочки! Пора за работу.

Работать оказалось очень трудно. Только усилием воли ей удалось не пересолить, не переперчить и не пересластить фирменные блюда. В голове крутилась только одна мысль: ее ждет Артур Фергюсон, и он собирается провожать ее до самого дома.

Мало было этого, часов в одиннадцать Артур пришел на кухню и непринужденно уселся на свободный стул. С ужином он уже расправился, а теперь чувствовал себя вполне привольно в святая святых ресторана мсье Жюля.

Большинство обслуги уже отправилось по домам, Джолли раскладывала последние десерты и думала об Артуре. Он не произнес ни слова, но она спиной чувствовала его присутствие.

— Я уже скоро…

— Занимайся своими делами и не обращай на меня внимания. Я все равно никуда не уйду.

Легко сказать, не обращай внимания! Он же пойдет к ней домой. Поговорить… А кроме, как поговорить?

Они не были союзниками, но не были и противниками, не были врагами, но и друзьями тоже, однако Джолли слишком хорошо помнила еще кое-что.

А именно то, как он целовал ее три дня назад.

И как она отвечала на эти поцелуи.

По дороге домой Артур молчал, предполагая, что Джолли до смерти устала за сегодняшний день. Она выглядела абсолютно измученной и вымотанной до предела, и это Артуру очень не нравилось. Он неожиданно поймал себя на том, что злится на Жюля Лавернье именно за то, что он бросил дочь одну на такой сумасшедшей работе. Ресторан-то чей?! Вот и не было у него никакого права уезжать, оставив все на Джолли. Подумаешь, рань! ему надо зализать! Девочка с ног валится, а родной отец…

— Артур, вылезай, мы приехали.

Он очень сердито посмотрел на нее, потому что мысленно все еще ругал Жюля Лавернье, и Джолли ответила ему непонимающим и удивленным взглядом. Они вместе вошли в дом, и девушка поинтересовалась:

— Могу я угостить тебя кофе?

— Нет, не можешь. Ты можешь только сесть вот в это кресло и подождать, пока я сам приготовлю кофе. За сегодняшний вечер ты и так обслужила уйму людей. Честно говоря, я и не представлял, что в ресторане со стороны кухни такой сумасшедший дом. Как вы со всем справляетесь…

Он говорил, а сам деловито сновал по кухне, доставая чашки, засыпая кофе в кофейник, расставляя на столе сахар, блюдца и ложки. Джолли наблюдала за ним, несмотря на усталость, с веселым изумлением. Опомнившись, она решила поддержать разговор:

— Вообще-то обычно на кухне работают два повара, но сегодня Дэвид — это наш второй повар — взял выходной, а папа…

— А папа уехал зализывать раны, так что ты осталась одна, так? .

— Ну не могла же я просить Дэвида выйти в свой выходной и отработать за двоих. Это не слишком удобно.

— А мне кажется, что это твой отец поступил не слишком хорошо, укатив неведомо куда и бросив тебя одну. С таким хозяйством! В конце концов, это просто разорванная помолвка, а не смертельная рана, тяжелая болезнь или конец света! Готово. Артур с неостывшим возмущением посмотрел на кипящий кофейник и стал разливать» кофе.

Наконец все было готово, и они оказались за столом, друг против друга, с дымящимися чашками в руках. Джолли некоторое время задумчиво грела ладони об чашку, а затем тихо произнесла:

— Артур… А ты когда-нибудь был влюблен?

Молодой человек с немалым изумлением воззрился на девушку. Никто я никогда не задавал ему столь интимного вопроса, даже Джек и Брюс, его двоюродные братья. Он неожиданно смутился и выпалил в ответ:

— А ты?

Джолли улыбнулась, и эта улыбка была уже не такой усталой, как прежде.

— Один раз… Но это, пожалуй, не в счет.

Артур совсем не был в этом уверен. Что за мужчину она любила? Любил ли он ее? А если любил, то где он теперь? Все это было очень важно для Артура, хотя и непонятно почему.

Джолли рассмеялась.

— Мне было девять лет, а ему десять.

Здравствуйте! Пожалуй, рыжей нахалке и впрямь стало легче, раз она, уже может шутить, да еще так удачно. А вот он шутить на эту тему не собирается. Для него слишком мучительно даже думать, что Джолли могла быть в кого-то влюблена.

Стоп, Артур Фергюсон. Очнись. Спокойствие и холодная вежливость. Перспектива пойти к психиатру на прием все еще довольно отчетлива, так что держи себя в руках.

— Значит, твой мужчина был старше тебя.

— Можно и так сказать. И все же это не повод рассуждать о том, что сейчас чувствует мой отец. Я не много знаю о любви.

• Предыдущая
• 14/28
• Следующая