Д'Артаньян в Бастилии - Харин Николай - Страница 73

• Предыдущая
• 73/103
• Следующая

— Любезный Бежар, — холодно проговорил Арамис. — Вы — жалкий глупец. Я никогда не выбрасываю книг. Даже прочитанных!

С этими словами Арамис повернулся и вышел, казалось, потеряв к Бежару всякий интерес, предоставив последнему предаваться наедине размышлениям о том, что же он выиграл и что проиграл, а также о различии между аристократом и плебеем.

Вернувшись к себе, Арамис увидел, что до рассвета осталось не более двух часов и этой ночью ему уже не заснуть. Он присел на жесткое монашеское ложе и глубоко задумался.

Из этого состояния его вывел первый луч солнца, проникший в келью сквозь узкое оконце, больше напоминавшее бойницу в стене крепости. Очнувшись, словно он действительно был погружен в сон, Арамис провел рукой по лицу, встал и направился в молельню, куда уже созывал братию монастырский звучный колокол. Вознеся утренние молитвы совместно с облаченными в грубые черные рясы братьями-миноритами, Арамис занялся делами земными. Он был одет точно так же, как и все, а лицо его было знакомо многим, поэтому присутствие его в монастыре не вызывало интереса.

К тому же Арамис являлся гостем преподобного Мерсенна, право которого оказывать гостеприимство заезжим путешественникам никто и не думал оспаривать в силу известных обстоятельств и характера научной деятельности знаменитого патера.

Итак, Арамис приступил к неотложным земным делам.

Сначала он переговорил с отцом Мерсенном. Результатов этого разговора явилось то, что некоторое время спустя из ворот монастыря вышел тот самый юный служка, которому уже случалось выполнять поручения Арамиса, и направился к набережной Сены. Там он переправился на другой берег реки и быстро зашагал по улицам просыпавшегося города.

Без всяких помех он дошел до особняка г-на де Кавуа. Постучавшись в двери, ведущие на половину для слуг, и переговорив со служанкой, он был впущен в дом. Можно думать, что миссия юного монаха увенчалась успехом, так как по прошествии четверти часа он вышел из дома и неторопливо пустился в обратный путь, наслаждаясь свободой и глазея по сторонам. На полпути его обогнала карета г-на де Кавуа с плотно задернутыми занавесками на окнах и запряженная четверкой лошадей.

К тому времени, когда посланец подходил к монастырю, он встретил эту карету снова. Она уже отъезжала от ворот, и путь ее лежал в парижское предместье Сен-Жак, где находился дом, откупленный и переоборудованный общиной под монастырь, куда она и переместилась в 1626 году из загородного Пор-Руаяля. Община состояла главным образом из благочестивых монахинь и управлялась строгой Анжеликой Арно. Именно сюда, заручившись рекомендательным письмом отца Мерсенна, сопровождал Арамис Анну Перье в карете г-жи де Кавуа. Понимая, что его разыскивают по всему Парижу, и не желая искушать судьбу, Арамис вспомнил о старой дружбе и решил попросить г-жу де Кавуа об одолжении. Карета была ему тотчас прислана.

Увидев знакомую карету, остановившуюся в указанном месте, Арамис обратился к девушке, уже готовой в дорогу, приглашая ее присоединиться к нему. Бледная и печальная, мадемуазель Перье оперлась на предложенную Арамисом руку, и они вместе не спеша, но и не мешкая, направились к карете, поджидавшей их. Арамис помог девушке сесть в карету, приказал кучеру отвезти их в обитель сестер Святого Причастия, после чего сел в карету сам. Кучер взмахнул кнутом, лошади тронули и копыта их застучали, увозя Анну Перье туда, где ей суждено было провести многие годы своей жизни.

— Мадемуазель Перье, — учтиво произнес Арамис. — Прошлой ночью вам пришлось покинуть дом. Это было вызвано необходимостью, поверьте. Мессир Бежар, надеюсь, все объяснил вам…

— Да-да… — отвечала девушка, но Арамис понимал, что вероятнее всего она даже не слушала его. — Да, сударь.

Но теперь отец остался там один.

— Ненадолго, уверяю вас, мадемуазель. Он скоро присоединится к вам. Ваш отец — решительный человек.

Анна Перье встрепенулась и с удивлением посмотрела на своего спутника.

— Отец? Нет, вы ошибаетесь, сударь. Он человек кроткий. Мне даже думать не хочется, что он теперь остался с этим страшным горбуном.

— Каким горбуном, сударыня? Тем самым, которого зовут Годо? Но ведь он предан вашему отцу как цепной пес, готов по первому знаку растерзать любого.

— Я думаю, его зовут иначе. А к отцу он относится как к любому другому, если дядя прикажет, он тотчас убьет его.

— Что вы сказали, сударыня? Вы не дочь Бежару, а племянница?!

— Да, сударь. И я не рада подобному родству.

— Но кто же в таком случае ваш отец? Вы говорите, он остался с горбуном, где? Я не видел Годо в доме на улице Медников…

— Моего отца зовут Антуан Перье, он искусный врач и астролог. Из-за своего врачебного искусства он и был вызван Бежаром в Париж. Мне непонятны ваши дела, но вы, верно, знаете, что ему удалось поступить лекарем к Марии Медичи и он очень дорожит своим местом в Люксембургском дворце. Но Бежара всегда больше интересовала алхимия, чем искусство врачевания людей. Он чувствует себя не слишком уверенно в своем новом качестве…

— Он сам так говорил? — перебил Арамис, слушавший девушку с нарастающим вниманием. Теперь он буквально ловил каждое ее слово.

— Не мне, а отцу. Потому он и настаивал, чтобы отец перебрался в Париж вслед за ним. Отец нужен ему, он постоянно обращается к нему за помощью, но скрывает это от всех. Если бы он узнал, что я вам все это рассказываю, он пришел бы в бешенство. Но я так устала от всего этого…

Я чувствую во всем атом что-то тайное, темное…

— Мадемуазель Перье, — неожиданно спросил Арамис. — Правда ли, что вы обладаете даром ясновидения?

Девушка устало наклонила голову:

— Да, сударь.

— Но в таком случае для вас нет ничего таимого или темного?

— Мне кажется, сударь, что способность слегка приоткрыть завесу будущего скорее проклятие, чем дар. И я всего лишь простая девушка. Многое из того, что я вижу впереди, недоступно моему пониманию.

— Я начинаю убеждаться в обратном, мадемуазель Перье. Ваша речь свидетельствует о ясном уме и чистом сердце, а эти качества, сами по себе редкие, еще реже сопутствуют друг другу.

Легкий румянец впервые проступил на лице Анны Перье, она слабо улыбнулась Арамису, но ничего не ответила.

— Итак, ваш дядя забрал вас с собой в Париж, а затем тайно пригласил сюда и своего брата. Они, верно, очень похожи друг на друга? — быстро спросил Арамис, испытующе взглянув на девушку. Впрочем, настороженный блеск в его глазах тут же исчез, так как Арамис снова убедился, что перед ним чистое и бесхитростное создание. Золотоволосая Анна Перье сильно отличалась от большинства людей, отличалась в лучшую сторону. «Неудивительно, что тебя считают сумасшедшей, бедное дитя», — прошептал Арамис.

И повторил свой вопрос.

— Для меня, сударь, разница огромна. Но посторонние люди с трудом отличат старшего брата от младшего, даже если они встанут рядом.

— Скажите, мадемуазель, а ваш отец — он верит своему брату?

— Я не пойму вас, сударь!

— Я хочу сказать — он поверил Бежару, когда тот объяснил, зачем просит его тайно приехать в Париж?

— Да, сударь. Чтобы он помогал ему справляться со своими обязанностями в Люксембургском дворце. А для чего же еще?! Знаете, сударь, Бежар очень честолюбивый человек, а кроме того, королева-мать хорошо ему платит.

Он убедил отца, что так будет лучше для всех нас.

Казалось, слова девушки несколько успокоили Арамиса.

— Вы ведь почувствовали бы, если бы вам и вашему отцу грозила опасность? — спросил он немного погодя.

Анна Перье неожиданно улыбнулась.

— А разве, сударь, вы тратите время просто, чтобы покатать меня в карете?

Арамис тоже не мог не улыбнуться ей в ответ.

— Вы тысячу раз правы, мадемуазель Перье! Конечно, нам всем угрожают разного рода опасности, но я собираюсь помочь вам избежать хотя бы некоторых из них.

• Предыдущая
• 73/103
• Следующая