Снова три мушкетера - Харин Николай - Страница 72

• Предыдущая
• 72/103
• Следующая

Утром д'Артаньян появился на улице Феру. Он был радушно встречен хозяйкой, которая прониклась к нему большим уважением за то, что мушкетер так покорно сносил ее лечение после событий на улице Скверных Мальчишек.

Д'Артаньян прошел к Атосу и застал своего товарища читающим письмо. По-видимому, оно было только что получено — небрежно вскрытый конверт лежал рядом.

— Итак, мы можем отправиться в путь, — сказал д'Артаньян вместо приветствия. — Я только что навестил казначея и принес вам вашу долю.

С этими словами он бросил на стол туго набитый кошелек, из которого выкатилось несколько новеньких пистолей.

Завидев д'Артаньяна, Атос, как обычно, радушно приветствовал друга, однако сделал ему знак, означающий, что он просит его подождать, покуда письмо не будет прочитано. Глаза мушкетера пробегали строку за строкой. Очевидно, письмо содержало какие-то важные известия, так как лицо Атоса отражало сложные чувства, охватившие его и, без сомнения, вызванные прочтением загадочного письма.

— Атос! Вы побледнели, что случилось? — вскричал гасконец.

Мушкетер закончил чтение загадочного письма и медленно сложил его.

— К сожалению, д'Артаньян, наше совместное путешествие сделалось невозможным. Мне придется отправиться в Блуа по делам семьи.

Больше Атос не сказал ничего. И хотя гасконец сгорал от любопытства, свойственного его живой натуре, он понимал, что Атос, скрывавший свое родовое имя под псевдонимом, вероятно, имеет веские причины для молчания и вряд ли отступит от своих принципов и на этот раз.

— Желаю вам удачи, д'Артаньян. Я невольно подвел вас, извините. Будьте осторожны.

Таковы были прощальные слова Атоса.

Понимая, что мысли мушкетера заняты таинственным письмом, д'Артаньян тепло простился с ним и отправился домой.

Там он нашел Планше и Жемблу в полной боевой готовности и не менее боевом настроении.

— Сударь, этот олух Жемблу так и не почистил наше оружие, — объявил Планше, едва увидев хозяина.

— Я хотел почистить ваши пистолеты, сударь, но вы их забрали с собой, а его мушкет я не стану чистить. Пусть он делает это сам, — ответил Жемблу.

— В самом деле, Планше, — строго спросил д'Артаньян. — Неужели ты не мог привести в порядок свой мушкет без посторонней помощи?

— Но, сударь! — вскричал обиженный Планше, поднимая руки к небу и словно бы взыскуя справедливости у него. — Вы же сами приказали мне сходить в конюшни за нашими лошадьми, пока вы будете у господина Атоса. Мне только-только хватило времени почистить их и привести в порядок. Если бы вы вернулись домой несколькими минутами раньше, вы еще не застали бы меня здесь.

— Надеюсь, ты задал им корму? — спросил мушкетер, хмуря брови в целях поддержания дисциплины.

— И вы еще спрашиваете, сударь! Я накормил их до отвала и вычистил до блеска. Посмотрите, как лоснится их шерсть. Я только что не заплел их гривы в косички, а этот бездельник не мог почистить мой мушкет.

— Сударь, я отполировал вашу шпагу, ту самую — ларошельскую, почистил камзол, плащ и шляпу. И все это, пока Планше набивал себе чрево остатками вчерашнего ужина. Теперь в доме ни крошки!

— Замолчите оба, — строго сказал д'Артаньян, — а не то придется вас обоих хорошенько вздуть.

Лакеи притихли и только обменивались красноречивыми взглядами.

— Я принял решение, — объявил д'Артаньян. — Принимая во внимание, что ладите вы, как кошка с собакой, я могу взять с собой только одного из вас.

— Возьмите меня, сударь! Я вас не подведу, — высунулся было Жемблу.

Мушкетер пожал плечами.

— Не скажу, что ты показал себя храбрецом в Туре, Жемблу, но, несмотря на это, я, наверное, взял бы тебя с собой, если бы…

— Если бы — что, сударь?

— Если бы не нашелся Планше.

Планше подпрыгнул от радости, а Жемблу от разочарования.

Через полчаса господин и слуга, вскочив верхом на лошадь и ведя на поводу одну запасную, двинулись к заставе Коферанс, а Жемблу, на которого была возложена почетная обязанность сторожить квартиру и вести хозяйство, присел на ступеньки и со словами «Вот она, господская справедливость!» запустил камнем в пробегающего мимо облезлого кота. Кот издевательски посмотрел на Жемблу наглыми зелеными глазами, презрительно мяукнул и исчез в подворотне.

Добравшись до Мелена, д'Артаньян и Планше остановились в гостинице «Бык и чаша».

— Пока все идет хорошо, не правда ли, сударь? — спросил Планше, держа в мыслях памятную поездку в Лондон и поэтому ожидая всяческих препятствий на пути.

— Вроде бы так, Планше, — весело отвечал гасконец. — Однако это всего лишь начало.

— А-а, сударь, понимаю, — глубокомысленно откликнулся славный малый, кивая головой и всячески давая понять, что он отдает должное конспиративным способностям своего господина и сознает всю важность секретной миссии, им выполняемой.

— Эй, хозяин! — крикнул д'Артаньян. — Найдется ли в вашем почтенном заведении вкусная еда для двух голодных, прожорливых путешественников? И учтите: мы едим за четверых.

— Один вопрос, сударь, — почтительно осведомился хозяин.

— Один — куда ни шло!

— Как вы платите?

— Что вы имеете в виду?

— Если вы едите за четверых…

— А, вот что вы имеете в виду, — расхохотался д'Артаньян. Разумеется, если я говорю, что мы едим за четверых, то и платим мы тоже соответственно! Итак, найдется ли у вас то, что нас интересует?

— Сколько угодно, — отвечал обрадованный хозяин, сообразив, что дворянин со своим слугой хотя и нанесут его запасам существенный урон, но и хорошо заплатят. — Могу предложить свинину, жаренную на вертеле, жареный картофель, байонский окорок, креветки и цыпленка с овощным гарниром.

— Отлично! Несите сюда всю эту свинину и окорок в первую очередь. Цыпленок тоже подойдет. Добавьте несколько бутылок вина и считайте, что спасли нас от голодной смерти.

На следующий день они проскакали двадцать миль, прежде чем солнце оказалось у них над головой.

— Куда мы направляемся сейчас? — спросил любознательный Планше. — И скоро ли начнутся засады, сударь?

— Полагаю, что мы едем на Жьен. А что касается засад, Планше…

— Да, сударь?

— То я открою тебе одну тайну.

— О, сударь! Вы знаете — я умею хранить тайны!

— Так вот — засад не предвидится.

— Неужели?! — вскричал Планше. — Я-то думал, против нас, по обыкновению, вышлют целый полк.

— С каких пор ты стал таким воинственным, Планше? Неужели это все твой сержантский чин?

— Ну, сударь. Я и раньше-то не был вам помехой, когда вы вместе с господином Атосом, господином Арамисом и господином Портосом сражались против всех гвардейцев кардинала, да еще и ларошельцев в придачу.

— Ты прав, Планше. Но все же тогда ты, кажется, не искал случая подраться.

— Я и сейчас не ищу его, сударь, однако…

— Однако?..

— Я имел в виду, что после всех тех напастей, что пережили мы с Гримо, сердце мое огрубело, а руки подчас так и чешутся задать кому-нибудь хорошую трепку…

— Что же это за напасти, Планше? Ты так ни разу и не рассказал хорошенько о своих американских похождениях.

— Ах, сударь! — воскликнул Планше, прикусив язык. — Вы знаете, как я служил вам верой и правдой. Но не спрашивайте меня об этом кошмаре — я хочу выкинуть его из своей жизни, как дурной сои.

— Будь по-твоему, Планше, — ответил д'Артаньян.

Он понял, что его лакей принимает чересчур близко к сердцу этот предмет.

Они продолжали мирно беседовать, и мушкетер более не затрагивал скользкую тему. Удаляясь от Парижа и вдыхая чистый воздух провинции, они постепенно забывали о кардинале, возможных интригах Рошфора и де Барда и прочих досадных пустяках.

Планше радовался возвращению. Рядом со своим господином он чувствовал себя увереннее и даже прибавил в росте. Д'Артакьяну же казалось, что он сбросил с себя пару лет, его ранение — дурной сон, а друзья, как прежде, вот-вот присоединятся к нему, и маленький отряд с развевающимися на шляпах перьями пустится вскачь, будоража мирную сельскую тишину дробным перестуком копыт горячих коней.

• Предыдущая
• 72/103
• Следующая