Семь лет в Тибете - Харрер Генри - Страница 18
- Предыдущая
- 18/66
- Следующая
За Ауфшнайтером была устроена погоня, а меня отвели на допрос. Чиновников не убедили мои заверения в том, что мой товарищ отправился на одну из обычных экскурсий. Возвращения денег, причем только их части, мне предложили ждать еще день. Всю же сумму я мог получить лишь в присутствии Ауфшнайтера.
Вечером 8 ноября я решил бежать, даже применив силу, если понадобится. За мной постоянно наблюдали. Шпионы были кругом, в доме и вне его. Я ждал до десяти часов в надежде, что они отправятся спать, но похоже, в их планы это не входило. Тогда я разыграл сцену, притворился рассерженным и заявил: беспардонная слежка делает невозможным мое дальнейшее пребывание здесь, и я отправляюсь ночевать в лес. Я начал собирать вещи под пристальными взорами соглядатаев. В комнату ворвались хозяйка дома и ее мать. Бросившись передо мной на пол, они стали слезно умолять меня не уходить, ибо, если я это сделаю, их выгонят из деревни, объявят вне закона и лишат жилища. Старшая женщина подарила мне в знак уважения белый шарф, предложила деньги. Мне стало жаль несчастных, и я постарался убедить их, что мой уход не принесет им беды. К сожалению, крики взбудоражили всю деревню, и я должен был действовать незамедлительно, если уж вообще действовать.
Я до сих пор помню эти монгольские лица в моем окне, освещенные горящими факелами. Потом прибыли два посланника бонпо и предложили мне остаться до утра, а потом идти куда захочу. Я знал — это просто уловка, чтобы задержать меня, и ничего не ответил. Они побежали обратно к своим господам. Хозяйка вцепилась в меня и стала утверждать сквозь слезы, что всегда считала меня одним из своих детей и я не должен причинять ей такую боль. Мои нервы были напряжены до предела. Я решительно забросил рюкзак за плечи и вышел из дома. Удивительно, но собравшаяся вокруг толпа не препятствовала мне.
Кругом раздавались возгласы: «Он уходит, он уходит!» Но никто даже не дотронулся до меня. По-видимому, они поняли: я настроен воинственно. Двое молодых людей стали призывать меня остановить, но дальше разговоров дело не пошло. Толпа расступилась, и я беспрепятственно ушел.
Когда свет факелов остался позади и меня окутала темнота, я вздохнул с облегчением. Стараясь сбить с толку преследователей, я направился по дороге в Непал, но затем, сделав большой круг в обход деревни, к утру достиг нашего потайного места. Ауфшнайтер сидел у дороги. Моя собака радостно приветствовала меня. Мы двинулись вперед в поисках безопасного дневного убежища.
Последний раз за эти годы мы разбили лагерь в лесу. Следующей ночью мы поднялись вверх по долине и вскоре оказались выше границы лесов. Мы хорошо изучили дорогу во время экскурсий, но наша тусклая лампа оказалась весьма полезной. Все же время от времени мы сбивались с пути. С особой осторожностью приходилось преодолевать узкие деревянные мостки через реку. Они обледенели, и мы балансировали, словно канатоходцы. Мы прошли большое расстояние, хотя у каждого за плечами был груз примерно по девяносто фунтов. Днем мы всегда находили хорошее укрытие для отдыха, но очень страдали от холода.
В один прекрасный день обнаружилось: дальше дороги нет. Тропа привела нас к скале и уперлась в нее. Что было делать? Мы не могли взобраться на скалу с тяжелой ношей за плечами, поэтому решили вернуться и попытаться пройти вдоль ручья, который разделялся на несколько рукавов. Стоял ужасный мороз — 15 градусов ниже нуля. Когда мы снимали ботинки и носки, чтобы перейти вброд ручей, ноги примерзали к земле и камням. Вновь надевая ботинки, мы с трудом и болью отрывали ноги от земли. Нам преграждали путь все новые и новые ручьи. Мы искали проход, по которому здесь шли караваны, но не находили. Пришлось заночевать, а на следующий день понаблюдать из укрытия за караванами. Как только рассвело, появился первый из них. Он остановился перед скалой. Затем (мы не поверили своим глазам) кули со своей тяжелой ношей с ловкостью серны стали взбираться по каменистой тропе вверх. В это время яки с погонщиками на спине перешли вброд ручей. Это был хороший урок нам — альпинистам.
Мы решили попытать счастья снова и на закате возобновили попытки преодолеть скалу. Наш путь луна освещала гораздо лучше, чем маленькая лампа. Если бы мы не видели, как кули карабкаются по каменной стене, то бросили бы свою затею, но на этот раз все закончилось благополучно.
После двух ночных переходов мы обошли Джонгку и оказались на незнакомой территории. Следующим серьезным препятствием на нашем пути была река Брахмапутра. Как переправиться через нее? Мы предполагали, что река уже покрыта льдом. Смутно представляя себе дорогу к ней, мы все же надеялись не встретить особых преград. Самое главное — двигаться вперед как можно быстрее, избегая мест, где можно столкнуться с официальными властями. Обойдя Джонгку, мы устроили лагерь в пещере, обнаружив там тысячи маленьких глиняных идолов. Вероятно, в прошлом здесь обитали отшельники. Ночью мы попытались преодолеть крутой подъем в надежде, пересечь перевал за один переход, но не рассчитали свои силы. Измученные ходьбой, задыхаясь разреженным воздухом на высоте более 16 000 футов, мы устроили привал на морозе. Мы снова приближались к водоразделу Гималаев. Вид с верхней точки перевала Чакхьюнгла впечатлял. Приятно было думать, что, возможно, мы первые европейцы, прошедшие здесь, однако холод мешал ощущать какое-либо удовольствие или гордость.
В этой ледяной пустыне мы отважились путешествовать днем. Покрыв большое расстояние, мы до костей промерзли на привале ночью. Утром перед нами открылся великолепный пейзаж: огромное темно-голубое озеро Пелгу-Цо, раскинувшееся внизу. Плато кольцом окружали сверкающие ледники. Мы гордились знанием названий двух местных пиков: Госайнтан и Лапчи-Канг. Оба они оставались непокоренными, что, впрочем, можно сказать о большинстве гималайских пиков. Замерзшими негнущимися пальцами мы достали тетрадь и быстро сделали набросок этих гор. Ауфшнайтер определил координаты наиболее важных пиков с помощью компаса и записал все цифры, которые однажды могли понадобиться. Спустившись на берег озера, мы нашли заброшенный караван-сарай и провели еще одну ночь в снегу.
Мы нормально переносили высокогорье и двигались хорошими темпами, несмотря на тяжелые рюкзаки. Но наш бедный пес чувствовал себя ужасно. Он голодал. Ночью животное ложилось у нас в ногах, стараясь их согреть. Мы очень ценили это, так как стоял двадцатидвухградусный мороз.
С каким счастьем на следующий день мы обнаружили первые признаки жизни! Медленно появилась отара овец в сопровождении нескольких пастухов, закутанных в толстые шубы. Они показали нам, где находятся ближайшие населенные пункты, и этим же вечером мы достигли деревни Тракчен, расположенной немного в стороне от караванного пути. Нам уже пора было возвращаться к людям, так как продукты иссякали. Даже арест пас не пугал!
Тракчен состоял из примерно сорока домов, окружавших возвышавшийся на пригорке монастырь. Место было гораздо приятнее Гартока и располагалось выше сто на несколько сот футов. Похоже, мы открыли для себя самое высокое обитаемое место в Азии, да и, возможно, во всем мире.
Местное население приняло нас за индусов и свободно продавало нам продукты. Нас приютили в одном из домов, где мы несказанно наслаждались теплом после длительных переходов по снегу и льду. Мы провели там целые сутки, ели вдоволь и кормили нашу собаку. Встречи с местными властями удалось избежать, поскольку боппо заперся в своей резиденции и попросту проигнорировал пас. Может, он боялся ответственности?
Волей— неволей нам пришлось купить еще одну овечью шубу, так как паша одежда не соответствовала условиям тибетской зимы. А после долгого и забавного торга нам удалось купить и яка. Это был уже четвертый наш як, и он ничем не отличался от остальных, может быть только более строптивым нравом.
Отсюда мы двинулись через перевал Ягула и никого не встретили на пути. Через три дня мы достигли обработанных полей большой деревни Мен-кхап-Ме. Снова представившись индусами, мы купили солому для яка и намну себе. Люди здесь жили весьма суровой жизнью. На полях ячменя и чечевицы хватало камней, и для получения хорошего урожая требовался огромный труд. Но люди были веселыми и радушными. Мы с ними пили пиво по вечерам, На окружающих деревню склонах располагалось несколько монастырей, жизнь которых местные жители поддерживали со свойственными им верноподданством и самопожертвованием. В различных местах в округе виднелись развалины огромных размеров, свидетельствовавшие о том, что этот район знал лучшие времена. Нам так и не удалось выяснить, произошли ли разрушения в результате войн или изменений климата.
- Предыдущая
- 18/66
- Следующая
