Помпеи - Харрис Роберт - Страница 13

• Предыдущая
• 13/69
• Следующая

— Хотел бы я знать... — пробормотал он, развернулся в кресле и крикнул рабу: — Дромон! Принеси мой бокал с вином! Живо!

— Дядя, тебе нехорошо?

— Нет-нет. — Плиний положил подбородок на сжатые кулаки и вновь перевел взгляд на карту. — Так от чего на этот раз пострадала Августа? От землетрясения?

— Но ведь тогда мы бы наверняка его почувствовали! — возразил Антий. — То, последнее землетрясение разрушило изрядную часть Помпей. Они до сих пор еще не до конца отстроились. Добрая половина города в строительных лесах. А сейчас ни о чем подобном не сообщалось.

— И все же, — продолжал Плиний, почти не слыша собеседников, — нынешняя погода как нельзя лучше подходит для землетрясения. Штиль на море. Небо такое безветренное, что птицам трудно лететь. В другое время следовало бы ожидать шторма. Но когда Сатурн, Юпитер и Марс вступают в сочетание с Солнцем, то иногда молния, вместо того чтобы разразиться в воздухе, высвобождается под землей. На мой взгляд, это и есть определение землетрясения: молния, летящая из внутреностей мира.

Тут сзади появился раб с подносом в руках. Наподносе красовался большой кубок из прозрачного стекла, на три четверти полный вином. Плиний что-то буркнул и поднес бокал к свече.

— Кокубинское, — благоговейно прошептал Помпониан. — Сорок лет выдержки — а как пьется! — Он облизнул полные губы. — Плиний, я и сам бы не отказался выпить.

— Одну минуту. Взгляните. — Плиний слегка покачал бокал. Вино было густым и цветом напоминало мед. Аттилий уловил его сладкий аромат. — А теперь смотрите внимательно.

Он осторожно поставил бокал на стол.

Сперва инженер не понял, что имеет в виду Плиний, но, приглядевшись к кубку повнимательнее, он заметил, что поверхность вина слегка подрагивает. Из центра кругами побежала легкая рябь, напоминающая дрожь натянутой струны. Плиний взял бокал, и рябь исчезла. Поставил обратно — и она возобновилась.

— Я заметил это во время ужина. Я специально приучил себя внимательно относиться ко всем проявлениям Природы, на которые другие люди не обращают внимания. Эта дрожь не постоянна. Смотрите — сейчас она прекратилась.

— Это и вправду очень интересно, Плиний, — сказал Помпониан. — Поздравляю! Боюсь, если бы такой бокал попал ко мне, я бы уже не выпустил его из рук, не осушив до дна.

На сенатора же эта демонстрация не произвела особого впечатления. Он скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла с таким видом, будто его заставили смотреть на детские фокусы, и он от этого чувствует себя дураком.

— Уж не знаю, что в этом такого значительного. Что стол дрожит? Так мало ли из-за чего он может дрожать? Ветер...

— Сейчас нет ветра.

— ...чьи-то тяжелые шаги. Или, может, Помпониан погладил какую-нибудь из женщин под столом.

Взрыв смеха разрядил напряжение. Один лишь Плиний даже не улыбнулся.

— Нам известно, что этот мир, хоть он и кажется нам неподвижным, на самом деле непрерывно вращается с неописуемой скоростью. И, возможно, несясь в пространстве, он производит столь громкий звук, что людским ушам просто не дано его воспринять. Вот, например, звезды звенели бы, как колокольчики на ветру, если бы мы могли их слышать. Не может ли быть такое, что эта рябь в вине — физическое выражение все той же небесной гармонии?

— Тогда почему она то возникает, то исчезает?

— Этого я не знаю, Кассий. Возможно, в какие-то моменты Земля скользит бесшумно, а в иные — наталкивается на сопротивление. Одна из школ полагает, что ветры движутся над землей в одном направлении, а звезды — в другом. Акварий, а ты что думаешь?

— Префект, я — строитель, а не философ, — тактично произнес Аттилий. С его точки зрения, все это было пустой тратой времени. Он подумал было, не упомянуть ли о странном поведении пара на холме, но отказался от этой идеи. Звенящие звезды! Аттилий невольно притопнул от нетерпения. — Все, что я могу сказать, так это то, что главный водовод акведука строился таким образом, чтобы противостоять любым, даже самым чрезвычайным воздействиям. Там, где Августа проходит под землей — абольшую часть пути она проходит именно там, — она имеет шесть футов в высоту и три в ширину, и лежит на каменной подушке в полтора фута толщиной, и окружена стенами такой же толщины. И сила, сумевшая это разрушить, должна быть воистину мощной.

— Более мощной, чем та, которая сотрясает вино в моем бокале? — Адмирал посмотрел на сенатора. — Если, конечно, в данном случае мы вправду имеем дело с явлением природы. А если это не явление природы, то что же это может быть? Преднамеренное вредительство — чтобы нанести удар по флоту? Но кто на это осмелился бы? На эту землю нога врага не ступала со времен Ганнибала.

— И вредительство не объясняет наличия серы.

— Сера! — внезапно вмешался Помпониан. — Она же связана с молниями, верно? А кто швыряет молнии? — Он возбужденно оглядел присутствующих. — Юпитер! Нам следует принести в жертву Юпитеру белого быка, а гаруспии пускай погадают на внутренностях. Они и скажут нам, что нужно делать.

Аттилий рассмеялся.

— Что в этом смешного? — возмутился Помпониан. — Идея о том, что мир летит через пустое пространство, куда смешнее! Кстати, Плиний, если он летит, то почему мы с него не падаем?

— Твое предложение превосходно, друг мой, — успокаивающе произнес Плиний. — Я, как командующий флотом, являюсь одновременно главным жрецом Мизен. И я тебя уверяю — будь у меня под рукой белый бык, я бы убил его немедленно. Но пока что нам надо поискать какой-то более практичный путь решения проблемы.

Он опустился обратно в кресло и вытер лицо салфеткой, а затем развернул ее и внимательно изучил, как будто в ней могла содержаться какая-то подсказка.

— Ну что ж, акварий. Я дам тебе корабль. — Плиний повернулся к капитану. — Антий, какая либурна в твоем флоте самая быстрая?

— Пожалуй, «Минерва», префект. Корабль Торквата. Он как раз вернулся из Равенны.

— Прикажи им приготовиться отплыть на рассвете.

— Слушаюсь, префект.

— И еще я хочу, чтобы у каждого фонтана повесили объявления, сообщающие гражданам, что отныне вводится нормированный отпуск воды. Вода будет включаться лишь два раза в день, на один час, на рассвете и с наступлением сумерек.

Антий скривился:

— Плиний, ты, часом, не забыл, что завтра праздник? Завтра же Вулканалия!

— Я прекрасно помню про Вулканалию.

А ведь правда! — подумал Аттилий. Со своим поспешным отъездом из Рима и хлопотами с акведуком он совсем позабыл, какое сегодня число. А ведь уже подошло двадцать третье августа, день, посвященный Вулкану. В этот день в костры швыряют живую рыбу — в жертву, чтобы умилостивить бога огня.

— Но как же быть с общественными банями? — не унимался Антий.

— Закрыть впредь до дальнейшего объявления.

— Людям это не понравится.

— Ну, тут уж ничего не поделаешь. Все мы чересчур изнежились. — Плиний метнул быстрыйвзгляд на Помпониана. — Империю построили не те люди, что привыкли целыми днями бездельничать в бане. Полагаю, это даже неплохо, если люди вспомнят, за что им следует ценить нынешнюю жизнь. Гай, составь от моего имени письмо к эдилам Помпей. Попроси, чтобы они предоставили людей и все необходимые материалы для починки акведука. Ну, ты знаешь, как это делается. «Именем императора Тита Цезаря Веспасиана Августа, в соответствии с властью, данной мне сенатом и римским народом» — и все такое прочее, чтобы они зашевелились. Коракс, очевидно, ты лучше всех знаешь окрестности Везувия. Значит, ты туда и поедешь, чтобы отыскать место аварии, пока акварий будет собирать в Помпеях все необходимое.

Надсмотрщик явно впал в смятение, но тут префект повернулся к нему:

— В чем дело? Ты что, не согласен?

— Нет, господин! — Коракс быстро скрыл свое беспокойство, но Аттилий все же успел его заметить. — Я готов искать место прорыва. Но все-таки: может, разумнее бы было одному из нас остаться при резервуаре и присматривать за распределением воды?

Но Плиний нетерпеливо отмахнулся от его возражений:

• Предыдущая
• 13/69
• Следующая