Черное воскресенье - Харрис Томас - Страница 2

• Предыдущая
• 2/75
• Следующая

— Безграмотный текст, — заявил Али, английский которого был почти безупречен. — Полагаю, его рука была привязана к бедру.

Пока шел фильм, он пристально следил за Далией. Ее глаза на миг расширились, когда изможденное лицо Лэндера показали крупным планом. Все остальное время она сохраняла невозмутимое спокойствие.

— Сбрасывал зажигательные бомбы на больницу, — задумчиво проговорил Али. — Стало быть, у него есть опыт по этой части.

— Его захватили, когда он летел на спасательном вертолете. Он пытался выручить экипаж сбитого «фантома», — ответила Далиа. — Вы же видели мой доклад.

— Мы видели в нем лишь то, что тебе сказал сам Лэндер, — вставил Наджир.

— Он говорит мне только правду, он никогда не врет, — парировала она. — Я знаю. Ведь я прожила с ним два месяца.

— Во всяком случае, это не столь важно, — заявил Али. — Есть кое-что гораздо более интересное.

В последующие полчаса Али расспрашивал ее о самых интимных подробностях поведения американца. Когда это кончилось, Далии показалось, что в комнате стоит запашок. Ей вспомнился лагерь палестинских беженцев в Тире. Восьми лет от роду Далии пришлось складывать простыни — на них ночью стонали ее мать и человек, который принес им поесть.

Теперь допрос повел Фазиль. У него были грубые умелые руки механика с затвердевшими кончиками пальцев. Он подался вперед и поставил перед собой маленький рюкзачок.

— Этот американец когда-нибудь имел дело со взрывчатыми веществами?

— Только с минами и гранатами. Но он составил подробнейший проект, в котором, похоже, есть смысл, — отвечала Далиа.

— Так кажется тебе, товарищ. Возможно потому, что ты состоишь с ним в столь близких отношениях. Мы еще поглядим, сколько смысла в этом проекте.

В этот миг она пожалела, что американца нет с ними, что они не могут слышать, как он, медленно растягивая слова, постепенно раскладывает свой страшный проект по полочкам, сводя его к ряду четко и ясно поставленных задач и предлагая решение каждой из них.

Далиа глубоко вздохнула и заговорила о технических проблемах, которые надо разрешить, чтобы разом убить 80 тысяч человек, включая и нового президента Соединенных Штатов, убить на глазах у всей нации.

— Единственное ограничение — вес. Мы вынуждены будем обойтись шестью сотнями килограммов пластика. Дайте мне, пожалуйста, сигарету, бумагу и ручку.

Склонившись над столом, она нарисовала кривую линию, похожую на лук. Внутри этой "линии, чуть выше, она вывела вторую, таких же очертаний, но поменьше.

— Вот мишень, — объяснила Далиа, указывая на большую кривую. Потом перо переместилось к меньшей. — Используется принцип заряда определенной конфигурации. Он...

— Да, да, — сердито перебил Фазиль. — Наподобие большой мины Клеймора. С этим ясно. Какова будет плотность толпы?

— Они будут сидеть плечом к плечу, безо всякого прикрытия со стороны вот этой кривой. Я должна знать, может ли пластик...

— Товарищ Наджир скажет тебе, что ты должна знать, а чего не должна, — высокопарно заявил Фазиль.

Далиа невозмутимо продолжала:

— Я должна знать, будет ли взрывчатка, которую товарищ Ладжир сочтет нужным передать мне, расфасованными пластиковыми бомбами для уничтожения личного состава со стальной шрапнелью, как в мине Клеймора. Мне нужно, чтобы весь вес приходился на пластик. Сами контейнеры и шрапнель такого типа не годятся.

— Почему?

— Из-за тяжести, разумеется, — Далиа начинала тяготиться Фазилем.

— Но как же без шрапнели, товарищ? Если ты рассчитываешь на одну ударную волну, позволь сообщить тебе...

— Нет уж, товарищ, позволь мне кое-что тебе сообщить. Мне нужна твоя помощь, и я ее получу. Я не стану корчить из себя знатока, равного тебе. Тут не соревнования, и революция не терпит ревности.

— Скажи ей все, что она желает знать! — твердо приказал Наджир.

Фазиль тотчас же сказал:

— Пластик не будет начинен шрапнелью. Но что вы тогда используете?

— Снаружи заряда будет покрытие из нескольких слоев винтовочных пуль калибра сто семьдесят семь. Американец считает, что угол поражения по вертикали составит сто пятьдесят градусов, а горизонтальная арка — двести шестьдесят. Получается, что в среднем на каждого человека в зоне поражения приходится по три с половиной пули.

Глаза Фазиля расширились. Ему доводилось видеть американскую мину Клеймора размером со школьный учебник, которая выкосила широченную просеку в рядах наступающих солдат, а заодно и всю траву вокруг. А Далиа предлагает взорвать тысячу таких мин разом.

— Какой будет детонатор?

— Электрокапсюль с двенадцативольтной батареей, встроенной в бомбу. Система продублирована, есть автономная батарея и запал.

— Это все, — сказал техник. — Я закончил.

Далиа взглянула на него. Фазиль улыбался — то ли от удовольствия, то ли из страха перед Хафезом Наджиром — этого она сказать не могла. Что было бы, знай Фазиль о том, что большая кривая представляла стадион Тьюлейн, где 12 января будут сыграны первые 21 минута матча за бейсбольный суперкубок?

Далиа прождала в соседней комнате целый час. Когда ее вновь вызвали в кабинет Наджира, она застала командира «Черного Сентября» в одиночестве. Сейчас она все узнает.

В комнате горела только настольная лампа. Наджир, откинувший голову и прижавшийся затылком к стене, был окутан саваном мрака, но руки его оставались в круге света. Он поигрывал черным кинжалом коммандос. Когда он заговорил, голос его звучал очень тихо.

— Сделай это, Далиа. Убей их столько, сколько сможешь.

Внезапно он подался вперед, к свету, и улыбнулся так, словно вдруг почувствовал облегчение. Белые зубы сверкнули на фоне смуглой кожи. Казалось, он был почти весел. Наджир открыл маленький кофр техника и извлек оттуда статуэтку. Это была фигурка Мадонны, похожая на те, что выставляют в витринах лавочек, торгующих церковной утварью. Краска на ней была яркая и наложили ее явно в спешке.

— Взгляни на эту штуковину, — сказал он.

Далиа повертела фигурку в руках. Та весила примерно полкило и на ощупь была явно не гипсовой. По бокам виднелись тонкие рубцы, как будто фигурку не отлили, а отштамповали в форме. С нижней стороны подставки было написано: «Сделано на Тайване».

— Пластик, — объяснил Наджир. — Такой же, как американский СИ-4, только сделан далеко на востоке. В некоторых отношениях он лучше СИ-4. Во-первых, мощнее и мощность достигается за счет лишь очень незначительного снижения стабильности. Во-вторых, при нагревании выше пятидесяти градусов по Цельсию он становится очень податливым. Через две недели двенадцать сотен таких фигурок прибудут в Нью-Йорк на борту сухогруза «Летиция». В грузовой декларации будет указано, что их везут транзитом с Тайваня. Заказчик, человек по имени Музи, заберет их прямо с причала, после чего ты позаботишься о том, чтобы он не болтал.

Наджир встал и потянулся.

— Ты славно потрудилась, товарищ Далиа, и путь твой был долог. Сейчас ты отдохнешь вместе со мной.

У Наджира была просторная квартира, почти без мебели, на верхнем этаже дома 18 по Рю Вердан. Такая же, как у Фазиля и Али, живших на других этажах этого дома.

Далиа сидела на краю кровати в спальне Наджира и держала на коленях небольшой магнитофон. Наджир приказал ей подготовить пленку для бейрутского радио, которая пойдет в эфир после террористического акта. Далиа была обнажена, и Наджир, следивший за ней с кушетки, заметил, что она, говоря в микрофон, возбуждается все сильнее и сильнее.

"Граждане Америки, — вещала женщина, — сегодня палестинские борцы за свободу обрушили мощный удар в самое сердце вашей страны. Вы пережили этот кошмар по милости торговцев смертью, ваших же соотечественников, снабжающих оружием израильских живодеров. Ваши вожди оставались глухи к гласу бездомных. Ваши вожди закрывали глаза на зверства евреев в Палестине и сами вершили злодеяния в Юго-Восточной Азии. Стрелковое оружие, военные самолеты, сотни миллионов долларов — все это рекой течет из вашей страны в руки поджигателей войны, а тем временем миллионы ваших же сограждан голодают. Нельзя же обездоливать собственный народ!

• Предыдущая
• 2/75
• Следующая