Искушение - Харт Кэтрин - Страница 18

• Предыдущая
• 18/73
• Следующая

— Что же я еще могла думать? — спросила обескураженная и разозленная блондинка. — К тому же все эти ваши новые платья не имеют ничего общего с приличием, а лишь подчеркивают все ваши вызывающие особенности.

— Завидуете, моя дорогая? — спокойно парировала Аманда, пронизывая ее надменным взглядом.

— Ничуть. Да и зачем, если Грэнт говорит, что я ему нравлюсь такой, какая я есть.

Хотя Аманда совершенно не верила в это, слова Анабел больно кольнули ее. И она дала волю своей досаде.

— Какое нежное слово — «нравлюсь»! Почти как «миленькая». А как подходит для объяснения в любви! «Нравится»! Грэнту нравится картофель. Грэнту нравится порядок в доме. Грэнту нравится Анабел! Фу! Лично я желала бы, чтобы в моем женихе больше было страсти. Тем более что Гарднер любит своих лошадей, лелеет свой дом, обожает клубничный джем.

— А вас ненавидит! — закричала Анабел.

— И все же это лучше, чем «нравиться» ему…

Анабел не преминула покритиковать Аманду и за уволенного повара.

— Что сказал об этом Грэнт?

— По-моему, он еще ничего не заметил, — сказала Аманда.

— Но когда он заметит, ощиплет вас вместо гуся!

— В конце концов теперь в еде появился хоть какой-то вкус. Боже мой! Где только Грэнт откопал всех этих англичан? И чем он думал при этом?

— Прислуга Гарднеров взята из лучших английских домов, — гордо заявила Анабел. — И знаете почему? У Грэнта есть двоюродная сестра, которая вышла замуж за герцога. Когда он и Тэд были еще детьми, они всей семьей путешествовали в Англию. Там они наняли Чалмерса и всех остальных и вместе с ними вернулись домой.

— И их английские родственники, наверняка, до сих пор потешаются над тем, что сумели так их одурачить. Надо отдать должное англичанам — хоть они и проиграли нам пару войн, кое в чем они остаются победителями…

Затем Анабел прокомментировала мистера Дарси:

— Если уж вы пренебрегли моими советами относительно одежды, то сейчас вам просто необходимо прислушаться, Аманда, ради вашей же пользы. Этого мужчину привлекают к вам только деньги.

Непонятно было, рассмеялась Аманда или закашлялась:

— Боже мой, какие свежие новости!

— Смейтесь сколько угодно, но помните мои слова и не говорите потом, что я вас не предупреждала. Женщины вашего сорта привыкли к вниманию мужчин и не отдают себе отчета в том, что кроется за этим вниманием, принимая все за чистую монету. Дарси интересует ваше богатство. От чистого сердца я предостерегаю вас, Аманда. Как сказала бы моя мама: зачем покупать корову, если молоко достается бесплатно?

— И вы всегда следуете ее советам, Анабел? Даже в отношениях с Гарднером?

Взгляд блондинки был красноречивее слов.

— А-а, я понимаю, — промурлыкала Аманда, хотя сердце ее оборвалось, когда она представила Анабел и Грэнта в постели. — А вы учли их, когда позволяли ему сорвать запретный плод? Это ведь рискованный шаг до свадьбы, не так ли?

— Что вы умеете хорошо, так это болтать языком, — отрезала Анабел, шокированная ее словами. Аманда безразлично пожала плечами:

— Зато я никогда не раздаю молоко бесплатно, моя дорогая.

Лицо Анабел перекосилось от ярости:

— Ах, да-а! Как же я могла забыть, конечно же, вы заставляете платить своих клиентов!

Опять это незаслуженное оскорбление! Глаза Аманды сузились от гнева, но она овладела собой и спокойно сказала:

— Если вы этого заслуживаете, мужчины платят всегда. Неважно, чем — драгоценностями для любовницы или нарядами для жены. А теперь послушайте совета, который дал мне мой отец: получая время и внимание мужчины, умная женщина платит за них, отдавая себя целиком. От меня муж получит сливки, а не молоко. И больше никогда в жизни он не согласится на меньшее…

— Чалмерс, не могли бы вы подойти ко мне на секунду? — позвала Аманда из кабинета, где она пыталась разобраться в книге о лошадях.

— Да? — дворецкий неодобрительно взглянул на туфли, валявшиеся на полу, и на поджатые ноги Аманды — это была ее излюбленная поза.

— Ну, не хмурьтесь так, Чалмерс! Это добавит вам морщин. Уверяю вас, что мои ноги и чулки абсолютно чисты: ваше драгоценное кресло вне опасности.

— Что вы желаете, мисс Сайтс? — спросил он со вздохом.

— Ах, да! Вы разбираетесь в лошадях, Чалмерс? Мистер Гарднер очень занят все эти дни, иначе я спросила бы у него. Или нет, пожалуй, неудобно. Вы человек пожилой и мне легче задать этот вопрос вам. Итак, вы разбираетесь в лошадях? — повторила она.

— Я горжусь своими знаниями в этой области, — напыщенно произнес он. — За годы, проведенные мною здесь, я сам изучил этот предмет, поскольку это дело моего хозяина.

— Отлично. А я вот не могу преуспеть в этом без посторонней помощи, — сказала она расстроено. Последовала пауза, в течение которой она смотрела на него своим невинным взглядом, и затем спросила:

— Что такое мерин?

— Me… мерин? — крякнул Чалмерс и судорожно глотнул.

— Да, Чалмерс. Мерин. Я вынесла из прочитанного, что в результате какой-то процедуры из лошади получается нечто среднее между жеребцом и кобылой. Так что же делают с лошадьми, и зачем это нужно?

Потеряв дар речи, Чалмерс с ужасом уставился на нее.

— Вы спрашиваете серьезно? — выговорил он, сбитый с толку. Для женщины с подобной репутацией это было что-то слишком наивно.

— Конечно серьезно. Иначе, зачем мне вообще спрашивать. Так вы можете объяснить?

Глубоко вздохнув, Чалмерс начал:

— Если темперамент жеребца делает его неуправляемым, то есть он не может скакать, потому что его интересуют только кобылы, лучше всего кастрировать его, что обычно и делают коннозаводчики. После этого он уже не способен совокупляться, но зато снова может работать.

— А что такое кастрация? — уточнила Аманда.

— Лишение животного его… его… воспроизводительных инструментов, — выдавил Чалмерс, вытирая платком испарину со лба и шеи.

— Каких инструментов, в каком объеме и чем? — О, Боже, помоги ему! Он не мог себе представить, что будет беседовать с этой женщиной на подобные темы, и что она настолько невежественна в вещах, которые ей должны быть хорошо знакомы. Безусловно, они ведут речь о лошадях, а не о мужчинах, может быть, в этом все дело. С такими мыслями в голове Чалмерс пробурчал:

— Те инструменты, которые делают мужчину мужчиной. Лошади в этом плане не сильно отличаются от людей.

— Это опять очень расплывчато. Одни намеки. Я повторяю, Чалмерс: какие инструменты и как? — теперь она тоже покраснела, и они оба хлопали глазами.

— Его яички, мисс. Их отрезают совсем.

— Прошу прощения? — Ну сколько же можно!

— Его яички! Его яички вместе с мошонкой, которые находятся позади его… пропади все пропадом!.. его полового члена!

— О Боже! — глаза Аманды округлились как две луны, щеки запылали. — Как это, должно быть, больно!

— Я не знаю, — Чалмерс пожал плечами. — Думаю, что очень больно.

Она попыталась представить себе весь этот процесс. Хотя Аманда и знала об основных анатомических различиях между мужчиной и женщиной, а в своем необычном детстве даже попадала в некоторые интимные истории, но она никогда не видела голого мужчины больше секунды. Этого было явно недостаточно, чтобы получить четкое представление о «воспроизводительных инструментах». И она так и не поняла Чалмерса, пока тот не употребил слово «член», слышанное в игорных заведениях.

— А бедному животному оставляют его… игрушку?

— Да.

— А если я увижу лошадь, пасущуюся на поле, то как я определю, жеребец это или мерин?

Чалмерс закатил глаза к небу, ища там выход из этой идиотской ситуации.

— У кобылы нет «игрушки», как вы изволили выразиться. А у остальных двух — есть. Но если жеребец имеет все, что положено, то у мерина кое-чего не хватает.

Во взгляде Аманды наконец-то мелькнуло понимание:

— А-а! Этой смешной вещицы, которая болтается позади его… В общем, не хватает того, что отрезают.

— Совершенно верно.

• Предыдущая
• 18/73
• Следующая