Падший ангел - Харт Кэтрин - Страница 50

• Предыдущая
• 50/73
• Следующая

Многолетний опыт владения собой пришел ему на помощь, и Джейк решительно заставил свое внимание переключиться снова на поединок. Нечеловеческим усилием он сосредоточился только на голосе врача, отсчитывающего шаги: «Четыре, пять, шесть…»

На счете «пятнадцать» Джейк вихрем обернулся, его кольт уже нацелился на Ревено, а палец спускал курок. В мгновенье ока он увидел, как резко дернулся Ревено, и услышал его вскрик, когда пуля разорвала ему правое плечо. Предплечье его неловко дернулось, и выстрел пошел в сторону. С изумлением, недоверием и восхищением смотрел Джейк, как Ревено, не обращая внимания на боль, сделал усилие, чтобы поднять пистолет для второго выстрела. Но, прежде чем Ревено смог снова прицелиться, Джейк выстрелил второй раз, выбив пистолет у Ревено из руки. Оружие француза вылетело из пальцев, он взвыл от боли и, схватившись другой рукой за запястье, упал на колени в траву.

Джейку не надо было ничего выяснять, он и так прекрасно знал, какое увечье нанес. Ему не нужен был приговор врача, и без того было ясно, что больше никогда не сможет Ревено воспользоваться своей правой рукой… ни для чего. Разве что научится стрелять левой, хотя сомнительно, что когда-нибудь сумеет приобрести сноровку, достаточную, чтобы стреляться с кем-либо, его дуэльные дни кончились. Никогда больше этот нахальный креол не будет угрозой кому бы то ни было под раскидистыми ветвями печально знаменитых дубов, бывших свидетелями стольких кровопролитий.

После того как долг перед другом был исполнен, первой заботой Джекоба стала Тори. Когда он повернулся в сторону экипажа, его жена уже спрыгивала с подножки. Даже на таком расстоянии Джейк видел, как она потрясена, какая она бледная и дрожащая. Он двинулся к ней, увидел, как она споткнулась, но сумела удержаться на ногах. Затем она с развевающимися юбками помчалась к нему. Он встретил ее на полдороге, схватил в объятия, крепко прижал ее трепещущее тело к своему, под защиту своих больших рук. На какое-то мгновенье она положила голову ему на грудь, услышала бешеный стук его сердца и подняла к нему лицо. Их губы встретились в страстном трепетном поцелуе, в котором слились страх, облегчение и безграничная любовь.

Наконец, потрясенная и задыхающаяся, она слегка отстранилась от него, чтобы заглянуть в любимое лицо. Светлые слезы блестели у нее на глазах, лицо пылало от пережитого страха. Волнение перехватило ей горло, и он смогла лишь прошептать:

– Джекоб, клянусь, если такое будет часто повторяться, я буду больше времени проводить за молитвой, чем если бы осталась в монастыре! Я думала, у меня сердце разорвется от ужаса!

Ее слова поразили его. Где были суровые упреки, гнев, ругань, которых он ждал? Он всматривался в ее лицо и видел слезы, но это были слезы радости, слезы облегчения. Могло ли случиться, что она смирилась с опасностями его судьбы? Неужели она начала хоть немного понимать и принимать эту сторону его жизни и характера? Неужели любовь ее оказалась так велика, что смогла устоять даже перед этим ужасом, неужели она сумеет любить его, несмотря на его недостатки и ошибки, несмотря на то, что презирает всяческое насилие? Неужели Бог так добр к нему, что послал ему подругу жизни с такой всепрощающей душой?

Сердце подскочило у него в груди. Нет на свете другого такого счастливого и везучего человека, как он! Вера Тори в ее молитвы и в Бога внесли смирение в его душу. Слезы жгли глаза, и он крепче прижал ее к себе. Небольшая, почти незаметная выпуклость ее живота, прижимавшегося к его телу, напомнила ему о ребенке, которого она носила, их ребенке, чья жизнь, возможно, поставлена под угрозу пережитым ею страхом.

– С тобой все в порядке? – мягко спросил он, вглядываясь в нее.

Она вымученно улыбнулась ему, и губы ее задрожали от этого усилия.

– Если перестану наконец дрожать, то будет совсем хорошо. Но, как бы там ни было, прошу тебя, не попадай больше в такие ужасные ситуации. – Как ребенок? – ласково осведомился он, и рука его, скользнув между ними, легко легла ей на живот.

Поезд замедлил ход перед остановкой на станции к югу от Санта-Фе. Джейк вытащил из жилетного кармана часы и посмотрел, который час. Его пальцы погладили блестящую золотую цепочку, на которой они висели, подарок любящей жены. Она подарила цепочку после дуэли – как знак своей любви, и он всегда будет хранить ее, как самое дорогое сокровище.

– Опаздываем против расписания только на шесть минут, – сообщил он с широкой улыбкой, сразу согревшей ее сердце. – Если на ранчо получили мою телеграмму, кто-то будет нас здесь встречать.

– Вот мы и дома! – удовлетворенно вздохнула Тори, кладя правую руку мужу на плечо. Ее безымянный палец украшало кольцо с изящной розочкой из слоновой кости. Изысканная резная красота ее повторялась в ожерелье, которое она выбрала себе в Новом Орлеане, – с одним отличием. На ободке кольца розу с двух сторон украшали два крохотных изумрудных листочка, а в самом сердце цветка, притаившись среди тонко вырезанных лепестков, сверкал маленький рубин.

Они очень повеселились, столкнувишсь однажды у лавки ювелира, куда оба пришли в один день, чтобы купить друг другу эти подарки. Вручая свой, Джейк сказал, что хочет, чтобы у нее было собственное кольцо, и именно от него, ведь обручальное перешло к ней от Кармен. Он назвал его «кольцом ее любви», и Тори тихо заплакала светлыми сияющими слезами, когда он надел свой подарок ей на палец. Откуда он узнал, что, хотя она любила свое обручальное кольцо и всегда будет любить и хранить, ведь его дала мама, все-таки ей иногда хотелось, чтобы у Джекоба тогда хватило времени выбрать кольцо, которое предназначалось бы именно ей, выбрать самому, с любовью и вниманием? Теперь это ее желание тоже исполнилось.

Когда они сошли с поезда, их встречали Блейк и Мегэн.

– Как прошел медовый месяц? – спросила Мегэн, и взгляд у нее был таким же понимающим, как и у Блейка.

– Волнующе, – ухмыльнулся им в ответ Джейк.

– Чудесно, – добавила Тори. – Но вернуться домой тоже прекрасно.

Пока мужчины брали багаж и грузили в фургон, Мегэн расспрашивала о Новом Орлеане, она хотела знать все.

– Но сначала расскажи, как ты? Надеюсь, тебе не слишком было плохо, чтобы потерять вкус к развлечениям?

– Плохо? – переспросила Тори.

– Утром не было плохо, не тошнило? – интересовалась Мегэн. – Слабость? Обмороки? Все, что бывает в первые месяцы, когда ждешь ребенка?

Тори покачала головой.

– Я чувствовала себя прекрасно. Иногда немножко мутило, но ничего особенного.

– Ты счастливая женщина! – позавидовала Мегэн. – А я эти последние недели чувствовала себя особенно паршиво. По-моему, мне досталась еще и твоя доля.

Казалось, они с Джекобом отсутствовали целую вечность, а не несколько недель, и у Тори была масса своих вопросов.

– Как там мама?

– Ты даже удивишься, насколько ей лучше, – предсказала Мегэн с гордой улыбкой. – Она хотела ехать к поезду, но мы с трудом убедили ее остаться на ранчо. Она вас ждет не дождется. И ты никогда не догадаешься, что еще тут происходило, пока вас не было. У твоей матери появился новый поклонник!

– Что? – изумилась Тори. – Кто?

Мегэн захихикала, глядя на ошеломленное лицо Тори.

– Ваш сосед, мистер Эдвардс.

И она с жаром начала рассказывать о подробностях намечающегося романа.

Тем временем Блейк Монтгомери докладывал другу обо всем, что случилось на ранчо в его отсутствие.

– Кое-какие неприятности были, – признался он. – Но ничего по-настоящему серьезного. Два раза резали ограду в разных местах. Первый раз голов десять скота выбрались через дыру и, пока мы их загнали обратно, потоптали акр спелого перца у сеньора Мендеса.

Артуро Мендес был одним из соседей, фермер. Он и его семья жили здесь давно, Джейк уже и не помнит, когда они поселились рядом, и недоразумения между ними возникали крайне редко.

– Ты успокоил его, что я заплачу за убытки, как только вернусь? – нахмурился Джейк.

• Предыдущая
• 50/73
• Следующая