Пепел и экстаз - Харт Кэтрин - Страница 2

• Предыдущая
• 2/94
• Следующая

Команда не возражала: она была прекрасным капитаном. Вдобавок к сообразительности и быстроте реакций Кэтлин обладала природным даром — она чувствовала море, и оно словно открывало перед девушкой свои самые сокровенные тайны. Порой эта связь с морем проявлялась так явственно, что производила впечатление чуть ли не колдовства. Казалось, будто Кэтлин могла общаться с морскими богами, будто она была рождена в море и являлась частью загадочных глубин и их обитателей.

После долгих настойчивых просьб дочери отец разрешил ей брать уроки фехтования, и она скоро превзошла своих учителей. Тяжелая шпага сделалась как бы продолжением ее собственной руки, и, благодаря природной ловкости, Кэтлин превратилась в блестящую фехтовальщицу. Редко кому удавалось одержать над ней верх, даже Риду, который и сам превосходно владел шпагой.

Карета замедлила ход перед поворотом на подъездную аллею, ведущую к похожему на дворец особняку, и Кэтлин очнулась от своих размышлений. Искоса посмотрев на мужа, она перехватила его вопросительный взгляд.

— О чем ты думала, киска?

Кэтлин ласково улыбнулась и машинально протянула руку, чтобы поправить упавшую ему на лоб прядь черных волос.

— О прошлом и о том, как сильно я тебя люблю. Рид улыбнулся в ответ.

— И я люблю тебя, дорогая. Люблю больше жизни. — Он нежно коснулся губами ее губ. Карета остановилась.

Перед ними возвышалось внушительное строение в три с половиной этажа из цельных каменных плит, с балконами и высокими узкими окнами, забранными железными решетками. Кэтлин вздрогнула: ей пришло в голову, что здание больше похоже не на жилой дом, а на крепость или даже тюрьму.

Рид тихонько присвистнул.

— Внушает благоговение, хотя и угнетает немного.

— Вход в такой дом следовало бы охранять горгульям — проговорила Кэтлин с кривой улыбкой и почти пожалела о своем замечании, глядя, как Рид потянулся к дверному молотку. Большой тяжелый молоток был сделан в форме изрыгающего пламя ужасного дракона. — О Господи! — прошептала она, подавляя нервный смешок.

Открывший дверь слуга был одет во все черное, что усиливало мрачное впечатление, производимое домом.

— Чем могу служить? — спросил он по-испански, с каменным выражением лица.

— Мы бы хотели поговорить с Изабел Фернандес, — ответил Рид тоже по-испански.

Слуга едва заметно нахмурился.

— Ее здесь нет, — и он начал закрывать дверь. Рид вытянул руку и придержал дверь, не давая ей закрыться.

— Тогда можно нам поговорить с сеньором или сеньорой Фернандес?

— Вам назначено? — последовал высокомерный вопрос.

— Нет, но мы проделали долгий путь: моя жена мечтала увидеться со своей подругой.

На лице слуги отразилась нерешительность. Наконец он открыл дверь пошире и жестом пригласил их войти. Они оказались в темном коридоре с высокими потолками.

— Подождите здесь. Я доложу хозяину.

После его ухода Кэтлин, затаившая дыхание, с облегчением вздохнула:

— Боже мой! Можно подумать, мы просили аудиенции у королевы. — Затем ей пришла в голову другая мысль. — Господи, хотела бы я знать, что же подумала Изабел, когда приехала ко мне в Ирландию летом после окончания пансиона. Наверное, мы показались ей неотесанными дикарями.

Рид с улыбкой покачал головой.

— Мне так не кажется.

— Но Рид! — простонала Кэтлин, чувствовавшая себя униженной. — Я даже уговорила моего учителя фехтования разрешить Изабел посещать уроки вместе со мной.

Рид округлил глаза.

— Ну, зная тебя, я этому не удивляюсь.

Появление слуги положило конец дальнейшему обмену мнениями. Из коридора он провел их в маленькую гостиную, убранство которой было выдержано в темных тонах и в которой тоже было сумрачно.

— Пожалуйста, садитесь. Сеньор выйдет к вам через минуту.

Едва слуга удалился, в комнату вошли мужчина и женщина. Мужчина высокий и худой с горбатым носом, придававшим его лицу явное сходство с ястребом; женщина маленькая, темноволосая и темноглазая. Мертвенная бледность ее лица не помешала Кэтлин заметить ее сходство с Изабел, и она решила, что это мать ее подруги.

Некоторое время никто не произносил ни слова; напряженность этого выжидательного молчания была чуть ли не осязаемой. Весь вид мужчины выдавал его напряжение, даже настороженность. Женщина, комкавшая в руках носовой платок, заметно нервничала и казалась испуганной.

Наконец мужчина заговорил:

— Я Рафаэль Фернандес, а это моя жена Кармен. Нам сказали, что вы ищете Изабел. Позвольте узнать, кто вы и с какой целью ее разыскиваете?

В ответ на это надменное обращение Рид, слегка нахмурившись, проговорил:

— Я капитан Рид Тэйлор, а это, — он указал на Кэтлин, — моя жена, урожденная леди Кэтлин Хейли. Она и ваша дочь вместе учились в Англии несколько лет назад. Мы приехали в Испанию на несколько дней по делам, и Кэтлин выразила желание повидаться с подругой, если это возможно.

— Да, — присоединилась к разговору Кэтлин, — вы, конечно, помните, что однажды летом позволили Изабел погостить у меня в Ирландии? Она по-прежнему живет с вами? Она скоро вернется?

Взгляд сеньора Фернандеса отобразил холодное презрение, что придало и без того суровым чертам его лица еще большую жесткость.

— Изабел уже три года не живет здесь. Надеюсь, у нее хватит ума никогда больше не переступать порог этого дома. Ее присутствие в этом доме нежелательно: она обесчестила нашу семью.

Рид с Кэтлин удивленно переглянулись, а у сеньоры Фернандес вырвался горестный вздох.

— Но она же наша дочь, Рафаэль, — еле слышно прошептала она.

Муж бросил на нее уничижительный взгляд.

— У меня больше нет дочери, — и добавил, обращаясь к Риду и Кэтлин: — Сожалею, но вы зря потратили свое и мое время.

Он повернулся, собираясь выйти из комнаты.

— Подождите! — вскочила Кэтлин. — Вы можете хотя бы сказать мне, где ее найти? Мне очень жаль, что вы поссорились, но все равно мне хотелось бы ее повидать.

Сеньор Фернандес смерил Кэтлин взглядом, от которого вода могла бы превратиться в лед.

— Я не имею ни малейшего представления, где она сейчас, да меня это и не интересует. Для меня она умерла, — и он удалился, оставив их наедине с расстроенной женой.

— Мне так жаль, — пробормотала женщина, глаза которой блестели от непролитых слез. — Мой муж жесткий человек, не умеющий прощать, хотя у него есть на то свои причины.

— Но почему? — тихо спросила Кэтлин, все еще не пришедшая в себя после яростного взрыва сеньора Фернандеса.

— Я не могу вам ответить. Он запретил говорить мне об этом и о ней. Я удивляюсь, что он вообще согласился принять вас. — Она тяжело вздохнула. Казалось, сам процесс дыхания требует от нее усилий. — Скажу вам только, что вы напрасно потратите время, если попытаетесь разыскать Изабел. Есть люди, которые уже долгие недели ищут ее, но безуспешно. Если Бог услышал мои молитвы, Изабел уже нет в Кордове и вообще в Испании. — Сожаление и боль исказили ее лицо. — А теперь я вынуждена просить вас уйти. Мануэль проводит вас.

Кэтлин и Рид садились в карету, так и не успев оправиться от изумления.

— В чем тут, интересно, дело? — спросил Рид. Кэтлин недоуменно покачала головой.

— Бедная Изабел! Что же она сделала такого ужасного?

— Этого мы, надо полагать, никогда не узнаем, — ответил Рид.

Карета выкатила на улицу; когда она сбавила скорость у ближайшего угла, какая-то старуха замахала им рукой. Одетая во все черное она была похожа на костлявую черную ворону. Рид и Кэтлин совсем уже решили проехать мимо, не обращая на нее внимания, но тут она подошла к карете, и, оглянувшись на дом, который они только что покинули, приглушенным голосом спросила:

— Вы ищете Изабел?

Кэтлин бросила быстрый взгляд на мужа, и оба поспешно кивнули.

— Да. Вы знаете, где ее можно найти?

— Может быть, — нерешительно ответила женщина. — Но мне нужно знать, для чего она вам. — И она опять с беспокойством оглянулась на дом.

В мгновенном порыве Кэтлин распахнула дверцу кареты.

• Предыдущая
• 2/94
• Следующая