Ночное пламя (Пламя любви) - Харт Кэтрин - Страница 9
- Предыдущая
- 9/77
- Следующая
Он посадил ее позади себя не столько ради своего собственного удовольствия или боязни, что она сбежит. Дорога впереди была очень неровной, и Ночной Ястреб опасался, что девушка будет постоянно ударяться о спину лошади и таким образом покалечит себя. Он не мог посадить ее на лошадь прямо перед собой, поскольку ему нужны были свободные руки — чтобы держать оружие.
Ночной Ястреб был прав, предположив, что Сара изо всех сил будет стараться не прикоснуться к нему. И не потому, что он был грязным и вонючим, каким в общем-то и должен быть индеец, а потому, что понимал: по своей воле эта девушка никогда не прикоснется к дикарю, который осмелился увезти ее насильно. Ночной Ястреб был грубым язычником и догадывался, что она будет сопротивляться в любом случае — что бы он ни предпринял. На первых порах Саре еще кое-как удавалось избегать соприкосновений с ним — во всяком случае, она старалась изо всех сил. Как ей удастся выжить среди дикой природы, сможет ли она найти дорогу обратно в форт — девушка себе даже не представляла. Однако она решила, что будет пытаться сделать это.
«Интересно, обнаружили ли уже мое исчезновение? «— подумала Сара. Как она жалела о том. что не сообразила закричать вовремя — сразу, как только проснулась и увидела перед собой этого незнакомца. Правда, поначалу она приняла его за сон. А когда осознала весь ужас своего положения, было уже слишком поздно. Тем не менее она удивлялась, как это индейцам удалось перебраться через стену форта и похитить ее, не потревожив никого из часовых. Мысленно возвращаясь назад, Сара не могла припомнить, чтобы в тот момент в форте поднялась какая-нибудь тревога. Может быть, эти дикари убили стоявшего на посту часового? Или просто прокрались так тихо, что никто и не заметил, как они, вошли и вышли?
С приближением полудня Сара все более и более укреплялась в мысли, что ее исчезновение уже обнаружено. Отец хотел выехать пораньше в форт Кирней, который отстоял от форта Ларами на расстоянии полутора недель пути. Бедный папа, наверно, сейчас обезумел от горя. Ей ли не знать его! Он, вероятно, обыскал уже весь форт, стараясь найти ее. Он будет немилосердно допрашивать всех часовых. Столько голов полетит, пока будут продолжаться ее поиски! Мысль о том, что способен наговорить, пребывая в гневе, ее отец, заставила Сару улыбнуться, несмотря на самое что ни на есть мрачное состояние ее души. Где-нибудь через полчаса генерал Вайз прикажет седлать коней, и поисковая группа во главе с ним отправится в путь. Саре хотелось надеяться, что ее похитители оставили после себя какие-нибудь следы и что отец обнаружит их раньше, чем…
В этом месте размышлений уверенность покинула ее. Ей не хотелось уточнять, что будет дальше, какие у этих индейцев планы в отношении ее. Будут ли ее пытать? Убьют ли ее? Или придумают что-нибудь похуже? Она не решалась даже думать об этом. Иначе от ужаса у нее просто сдвинутся мозги. А так по ее лицу лишь текли слезы и все тело пронизывала мелкая дрожь.
Ночной Ястреб чувствовал, как напугана его пленница, и мог только предполагать о чем она думает в этот момент. Он вновь пожелал найти какой-либо способ облегчения ее душевного состояния. Чувство острой жалости к ней охватывало его душу, когда он ощущал ее соленые слезы на своей голой спине. Он понимал ее смятение, ему было жаль девушку, но, тем не менее, повторись все сначала, он поступил бы точно так же. Пламя была его женщиной, потому что была предназначена ему судьбой. Да, их судьбы были предначертаны звездами задолго до того, как они с Пламенем появились на свет. Неважно, что его действия причинили ей боль, — рано или поздно их встреча должна была свершиться, поскольку они были родственными душами. Это была его единственная настоящая любовь — любовь на всю жизнь.
Постепенно Сара отказалась от упрямого желания сидеть на лошади, держа при этом спину прямо. У нее болело все тело. Голова беспомощно болталась на тонкой шее, резко откидываясь при каждом движении лошади. Смирившись, она оперлась-таки о своего похитителя, позволив теперь его в другую сторону, но перо преследовало ее, будто заколдованное, и теперь щекотало затылок. Тогда она уперлась носом в твердую спину индейца, стараясь хоть как-то избавиться от назойливого щекотания.
Наконец она со злостью вцепилась в перо зубами. Ей уже не было никакого дела до того, что таким образом она может выдрать вообще все черное оперение. Выдернув это чертово перо, Сара выплюнула его и куснула плечо своего похитителя, правда не так сильно, чтобы прокусить кожу.
Сара не имела возможности видеть улыбку, мелькнувшую на губах Ночного Ястреба в то время, когда тот наблюдал, как отчаянно она сражается с пером. Индеец быстро сообразил, в чем дело, но хотел посмотреть, каким образом девушка собирается с ним справиться. Теперь же, когда она слегка куснула его, он обернулся и поглядел ей прямо в лицо.
— Ты можешь убрать эти чертовы перья от моего лица? — злобно выпалила Сара. — Не понимаю, зачем вообще надо носить на себе эту дрянь?! От них ведь нет никакого проку! Эти перья куда лучше бы смотрелись на одной из моих шляпок. Или на той птице, у которой ты их выщипал!
Ее надменный взгляд говорил о многом, и единственное, что оставалось делать в этой ситуации Ночному Ястребу, — это пытаться сдерживать смех. Он резко повернулся лицом вперед и уже не обращал больше внимания на то, как крутилась, шипела, ругалась его пленница. Обменявшись едва заметными усмешками со своими друзьями, он поехал дальше, продолжая испытывать удовольствие от того, что ощущал кожей — спины дыхание девушки, прикосновение ее волос и мягких щек…
Вскоре они сделали небольшую остановку, чтобы отдохнуть и напоить лошадей. Как и в предыдущий раз, путники не стали разводить костер, из чего Сара сделала вывод: они догадываются о том, что их могут преследовать. Они остановились у небольшого ручья, где всадники напоили своих лошадей и наполнили водой кожаные бурдюки.
Сара хотела бы, чтобы ее похититель развязал ей руки. Однако, даже подавая ей воду и еду, он не развязывал их, заставляя Сару изворачиваться как только можно. Такое отношение с его стороны обескуражило ее и поставило в тупик — ведь она уже начала было подумывать о том, как бы наладить с этим дикарем хоть какое-то общение, если бы сумела соответствующим образом воспользоваться своими руками. Ведь язык жестов, которому ее обучила Мод, пришел как раз от индейцев. Поэтому Саре были понятны многие жесты, которыми пользовались ее похитители. Это были очень простые команды и, жесты. Некоторыми из них пользовались и белые люди, когда пытались связаться с кем-нибудь без слов. Но сейчас все это было бесполезно, поскольку руки у нее были постоянно связаны и она не могла ими воспользоваться.
К этому моменту Сара, пожалуй, продала бы душу за горячую ванну и возможность сменить одежду, но, принимая во внимание то, что ее ни на секунду не оставляли одну, она даже и не пыталась просить разрешения помыться в маленьком ручейке. С другой стороны, девушка решила, что чем грязнее она будет, чем противнее от нее будет пахнуть, тем менее привлекательной она покажется своему похитителю. Сара согласилась бы ослепнуть, чтобы избежать сладострастных взглядов, которые он бросал на нее в течение дня. Да и не только он один.
Сара не так уж ошибалась в оценке ситуации. Не успели они доесть свой холодный ужин, как между мужчинами возник отчаянный спор. Из многочисленных жестов и обращенных на нее взглядов Сара поняла, что речь идет о ней. Один из индейцев с особенной яростью нападал на ее похитителя, обмениваясь с ним самыми что ни на есть горячими взглядами.
— Мы помогли тебе похитить эту женщину из форта. Теперь мы должны получить свою долю, — пылко наседал на Ночного Ястреба Кривая Стрела. — Почему это только ты должен развлекаться с ней и получать удовольствие?
— Если вы, мои друзья, требуете от меня платы, я найду другую возможность отблагодарить вас за помощь, но не стану делить с вами мою женщину. К ней не прикоснется никто, кроме меня. И я, не задумываясь, убью любого, кто захочет попробовать это сделать.
- Предыдущая
- 9/77
- Следующая
