Пощады не будет - Злотников Роман Валерьевич - Страница 36

• Предыдущая
• 36/79
• Следующая

– И что-то для вас изменится, – продолжил между тем Грон, – только тогда, когда вы докажете мне, что снова стали настоящими солдатами. И учтите, я буду весьма пристрастным.

На этот раз ответом ему была тишина…

Маркиз Когелен изволил явиться в свой замок только через полтора дня. К тому моменту полк уже успел изрядно измениться. Двор был чисто выметен, на воротах стоял молодцеватый караул, а выделенные команды солдат усердно белили казарменные здания.

Маркиз, одетый в довольно шикарный камзол, правда не имеющий никакого отношения к военному мундиру, въехал в ворота и остановил коня.

– Хм, – недоуменно произнес он, – кто это тут так постарался?

– Сержант Леглен, вероятно, – наклонился к нему виконт Бевеньи, его самый близкий друг и прихлебатель, давно уже совершенно забивший на собственную роту, но зато неизменный соратник маркиза во всех его делишках и развлечениях. – Я вам докладывал, ваша светлость, чрезвычайно продувная бестия…

– Что ж, такое рвение следует поощ… – Маркиз запнулся и вытаращил глаза. – А кто это выпустил эту деревенщину?! – изумленно выпалил он, уставившись на капитана Дежеуса, который в идеально сидящем на нем мундире стоял на пороге полковой канцелярии и, сложив руки на груди, смотрел на маркиза и окружавших его офицеров.

– Действительно, – пробормотал виконт. – Что за наглость?!

Остальные офицеры, живописной кавалькадой столпившиеся за спиной маркиза, загомонили. Впрочем, не все. Где-то с десяток, наоборот, радостно переглянулись и слегка тронули коней, как бы отделяясь от этой толпы пышно разодетых бездельников.

– Да я сейчас!.. – наливаясь гневом, зарычал маркиз. – О-о, вот это кстати! – радостно воскликнул он, заметив белевшую свежим деревом виселицу, неизвестно откуда появившуюся в дальнем конце двора. – Я вижу, пора навести в моем замке порядок! – грозно вскричал он, трогая коня.

– Непременно, полковник, – внезапно послышался сбоку холодный голос. – Только не в замке, а в полку.

– Что это за наглая свинья смеет перечить мне в мо… – грозно начал маркиз, разворачиваясь в ту сторону, откуда раздался голос, и… осекся. Потому что прямо перед ним в окружении королевских латников стоял коннетабль Агбера и принц-консорт, его высочество Грон.

Немая сцена длилась почти минуту, а затем Грон молча кивнул в сторону маркиза. Четверо латников двинули коней и, вклинившись в ошарашенную кавалькаду, отсекли маркиза от остальных, после чего один из латников перегнулся через седло и, подхватив поводья, потянул лошадь маркиза за собой.

Маркиз опомнился только у самого подножия виселицы.

– Ваше высочество, – пискляво завопил он, – очень рад видеть вас! В моем полку…

– Уже не в вашем, – холодно отозвался Грон.

– Как?.. Почему?.. – изумленно заблеял маркиз, но в этот момент дюжий латник сдернул его с седла.

Маркиз не упал только потому, что еще двое подхватили его под мышки и, выдернув из богато украшенных ножен шпагу, поволокли на помост. В то же мгновение со стороны казарм послышался дробный рокот полковых барабанов, быстро приближающийся к виселице. Не успевшие отойти от изумления офицеры суматошно завертели головами. К виселице со всех сторон бежали солдаты в полном вооружении, быстро выстраиваясь в ровные шеренги. Те десять офицеров, что отделились от кавалькады маркиза, сообразили раньше остальных и, быстро спрыгнув с лошадей, заняли свои места во главе подразделений. Прихлебатели маркиза сбились в кучку, но по-прежнему сидели в седлах.

Грон твердым шагом поднялся по ступенькам на помост и, развернувшись в сторону построившегося полка, громко и четко произнес:

– Маркиз Когелен, бывший полковник и командир шестого линейного пехотного полка, за небрежение долгом и обязанностью дворянина, предательство интересов короны и народа Агбера властью, данной мне королевой, объявляется лишенным дворянского достоинства…

Глухо взрыкнули барабаны, и над головой скорчившегося и совершенно не понимающего, что происходит, маркиза дюжий латник сломал его собственную шпагу.

– …а также по совокупности всех этих преступлений и как лицо, не принадлежащее к служилому сословию, приговаривается к смертной казни через повешение.

– Ик!.. – икнул впавший в прострацию маркиз. Нет, все это было невозможно! Такого с ним, благороднейшим и знатнейшим, наследником долгих поколений знатнейших предков, обладателем чистой, незамутненной голубой крови, просто не могло быть! Это сон, только сон, пусть кошмарный, но всего лишь сон!.. – Ик!.. ик!.. ик!..

Вновь зазвучали барабаны. На шею маркиза набросили петлю, а затем все тот же дюжий латник мощным ударом ноги вышиб у него из-под ног колоду. Маркиз захрипел, засучил ногами, задергался… вздрогнул и замер. Его украшенные искусной вышивкой панталоны намокли и изрядно отяжелели, приняв в себя все то, во что превратились те элитные вина и тонкие блюда, которые маркиз вкушал еще только сегодня утром. Грон брезгливо поморщился и повернулся к капитану Дежеусу:

– Капитан, кто еще из офицеров полка требует примерного наказания?

Тот твердо встретил взгляд Грона. Затем медленно перевел свой взгляд на толпу окаменевших от ужаса разодетых в пух и прах офицеров, а потом вновь твердо посмотрел в глаза Грону.

– В моем полку, ваше высочество, таковых более нет.

– Что ж, – Грон позволил себе некое подобие улыбки, – в таком случае я и так уже слишком задержался в вашем полку, капитан. Так что до не слишком далекой встречи. – С этими словами Грон спустился с помоста виселицы, вскочил на коня, подведенного ему одним из латников, и спустя пару минут выехал за ворота.

В Авенлебе Грон задержался ненадолго. Объехал городскую стену, вспоминая дела дней не столь уж далеких, вытерпел торжественный ужин, организованный местным графом, ни словом не упомянув о судьбе его предыдущего гостя, но внимательно поглядывая по сторонам и делая кое-какие далеко идущие выводы, и на следующий день двинулся дальше.

Грона разбудил неясный шум. Они только дня два как выехали из Авенлеба и теперь двигались по землям соседнего с Загулемом баронства Перген. Завтра Грон собирался добраться до его столицы – Ругберта. Эта ночевка в придорожной таверне была совершенно обыденной. Хозяин, опознав самого принца-консорта, весь вечер метался с кухни в зал и обратно, вытаращив глаза и едва не теряя сознание от ощущения собственной важности и беспримерного рвения. Тем более что, кроме принца-консорта с эскортом, постояльцев в его таверне этим вечером больше не было.

Грон остановился в этой таверне в первый раз. В прошлые разы он передвигался с гораздо большим отрядом, поэтому перегоны были чуть поменьше. К тому же они часто ночевали в поле, поскольку трактиров и таверн, конюшни которых способны вместить сотню лошадей разом, на этом тракте пока встречалось не так-то много. Но после войсковой операции, которую Грон провел в прошлом году, заодно, кстати, проинспектировав состояние всех торговых трактов и обязав местных властителей привести в порядок мосты и переправы, многие купцы, ранее предпочитавшие везти товары через другие королевства, переориентировались на Агбер. Так что поток людей и грузов, передвигающихся по торговым трактам Агбера, заметно возрос. Посему многие придорожные таверны начали активно надстраиваться и расширять свои конюшни. Да и число таверн начало быстро расти. Но на этот раз в его отряде было не более тридцати человек, поэтому они не только двигались заметно быстрее, но и гораздо больше таверн устраивало их с точки зрения удобства размещения. Так они и попали в эту таверну.

Грон некоторое время лежал, прислушиваясь, а затем рывком отбросил одеяло и соскользнул с кровати. Шум стих, но ощущение опасности, которое в очередной раз разбудило его, никуда не исчезло. Грон быстро натянул на себя брюки и сапоги и, бросив взгляд на приоткрытое окно, осторожно свернул камзол и плащ и затолкал их под легкое лоскутное одеяло, которым укрывался. При первом взгляде казалось, что на кровати по-прежнему кто-то лежит. Затем он вытащил из ножен ангилот, пристроив их так, чтобы ножны были по-прежнему видны, но вот есть ли в них клинок, было неясно, и встал слева от двери. Несмотря на то, что из коридора ничего не было слышно и, скорее всего, все его приготовления выглядели глупо, Грон всегда исповедовал принцип, что лучше какое-то время побыть глупо выглядящим, чем, не сделав этого, внезапно оказаться мертвым.

• Предыдущая
• 36/79
• Следующая