Пощады не будет - Злотников Роман Валерьевич - Страница 59
- Предыдущая
- 59/79
- Следующая
Додумать он не успел. Потому что в этот момент от ворот послышался гулкий хлопок арбалетной тетивы, и лоб Зыгуча украсился коротким металлическим стержнем, представлявшим собой хвостовик арбалетного болта…
– Кто стрелял, установили? – тихо спросил Черный барон, глядя на Даыба налитыми кровью глазами.
Эта, проклятье Владетеля, непрекращающаяся уже вторую декаду головная боль его просто замучила. Причем не помогало ничего. Никакие самые проверенные средства. Ни настойка селемуса на красном вине, ни парочка свеженьких узников на пыточном щите…
Даыб со страхом в глазах торопливо закивал:
– Да, ваша милость! У него кинжал был наш, ну который с отравленным лезвием. Наверное, чтобы заколоться. Но он то ли не решился, то ли восхотел еще ребят посечь. И достал троих, сволочь… Мы потому и поняли, что лезвие отравлено, что еще двое вместе с господином мандатором душу Владетелю отдали, а Хыг – тот ничего, только поблевал два дня, в лихорадке провалялся неделю да и оклемался. Сейчас только ногу подволакивает, а так в порядке.
– И?.. – чуть добавив в голос нетерпения, отозвался Черный барон и потер виски. О-о, эта боль…
– Из ваших он, ваша милость… ну из тех, кого вы в Агбер отправили к трактирному делу приставить. Солоном зовут. Родом из Баля. Там и трактир держал, пока вы на него свое благосклонное внимание не обратили. А ныне откуда-то прознал, что жена его в тюрьме преставилась и, хуже того, что вы к этому руку приложили, и пошел мстить. До вас-то ему не добраться было, понятное дело, а вот на его милость господина мандатора он большой зуб имел. Потому как прознал, что именно господин мандатор как раз-таки его делом и занимался.
– Откуда он про сие прознал? – удивился Черный барон, слегка подавшись вперед.
Ну, слава Владетелю, хоть что-то начало проясняться. Неужели?..
Даыб виновато пожал плечами:
– Не успели дознаться. Его Хыг при задержании и так сильно помял, а потом еще и мы… злые были, ваша милость. Ведь он нашего господина мандатора убил и еще двоих. Ну и… не рассчитали.
Черный барон недовольно поморщился. Учишь их, учишь… пока человек до конца, всухую не выжат, обращаться с ним надо нежно, аккуратно… по ноготочку откусывать, по фаланге пальчика. Ушко не одним махом, а по чуть-чуть, глазик раскаленной спицей не до упора протыкать, а сначала только до уровня хрусталика… а все одно – как дорвутся, так пиши пропало. Нет, мало профессионалов, мало… Впрочем, этот еще ничего. Хоть что-то сумел вызнать. А те, кто вокруг еще четверых столь же свежих покойничков обретались, – просто уроды. Троих убийц сразу же насмерть забили, а четвертый, уму непостижимо, грохнул ценного человека и сумел сбежать. Нет, пожалуй, этого Даыба мы наказывать не будем. И так в последнее время потерь слишком много, причем из самого ближнего круга… Черный барон прикусил губу и задумчиво качнул головой, а затем протянул руку, взял со стола бронзовый диск с нанесенным на нем знаком мандатора и протянул стоявшему перед ним человеку.
– Держи мандат, Даыб. – Тот замер, а Черный барон продолжил: – Твой мандатор, Зыгуч, служил мне верой и правдой. И ни разу не пожалел об этом. Служи и ты мне теперь так же вместо него.
Лицо стоящего перед ним Даыба озарилось счастливой улыбкой. Черный барон усмехнулся про себя. Как мало надо, чтобы сделать верного человечка счастливым. Просто не наказать и повысить. Пусть эти идиоты – король Иркай и его присные – изгаляются, наделяя землями, титулами, правами, он, Черный барон, знает, как на самом деле устроен человек. И что действительно нужно, чтобы обеспечить верность и преданность. Долг, честь, совесть – бредни! Всем этим пичкают людишек только для того, чтобы было удобнее ими управлять. Причем управлять, не допуская до власти. Потому что, как только человек почувствует вкус власти, он сразу же отбросит все это, как использованную туалетную бумагу. Если он, конечно, не дурак. Но дураки очень редко захватывают власть. И уж никогда и ни за что не могут ее удержать. А для того чтобы обеспечить преданность тех, кто не дураки, нужно нечто другое. Нужно просто дать им возможность насладиться этой властью, не соблюдая никаких ограничений, дать возможность запутаться, завязнуть, попробовать все, что только может дать власть, самое сладкое, самое запретное, и желательно так, чтобы им грозила дыба, каторга или уже и колесование… А затем – отодвинуть угрозу. Нет, не убрать ее совсем, но поставить человека в такие условия, что отныне наслаждаться властью он может только лишь под твоей милостивой рукой. И что тебе достаточно всего лишь убрать эту милостивую руку – и все. Он труп. И вот тогда он становится твоим, до печенок, до корней волос. Ибо отказаться от того, что дает власть – от пьянящего чувства вседозволенности, всемогущества, он уже не может, а продолжать наслаждаться им он способен, только лишь пока полезен тебе. Нет и не бывает большей преданности, что бы там ни бормотали менестрели, распевая все эти глупенькие рыцарские баллады.
– Да я… ваша милость… да вы… да я теперь… – срывающимся голосом забормотал Даыб.
Черный барон небрежно шевельнул кистью, останавливая его словесный поток.
– Сколько замков успели разорить?
Даыб запнулся.
– Так это… шесть всего. Как господина мандатора того, так мы сразу ноги в руки и к вам. Доложиться. К барону Кригэ мы не успели. Да еще соглядатай доложил, что барон того, из замка сдернул. К соседу. Барону Шингара. У Кригэ-то после вашего давешнего похода две стены до основания срыты были, как и у графа Кэмистера, а у барона только одна, да и та не до конца. Так он срытое место бревнами укрепил и из своих крестьян мужиков, что покрепче, себе в дружину набрал. Так что в замок Кригэ соваться смысла не было, а Шингара мы бы нипочем не взяли… – Даыб запнулся и продолжил уже испуганным тоном: – То есть если надо было, то тогда, конечно…
Черный барон милостиво шевельнул пальцами, как бы говоря – пустое. Нет, лучше бы было, конечно, двинуться дальше, пока эти тупицы не опомнились, и разорить еще несколько гнезд крамолы и бунта. Ну не вся же округа сбежалась в замок незаконно укрепившегося барона Шингара. Но ждать этого от подчиненных мандатора не следовало. Принцип, на котором строилась вся система, не предусматривал личной инициативы. Потеряв лидера, любая ячейка системы окукливалась и как можно быстрее устремлялась к ближайшему логову, чтобы зализать раны и получить новые указания.
– Хорошо, иди. Пока побудете здесь. Отдохните. Позже я скажу, чем вам заняться.
Когда за свежеиспеченным мандатором захлопнулась дверь, Черный барон встал и прошелся по кабинету. Да, похоже, его инициативу по окончательному решению вопроса с центральными провинциями можно считать провалившейся. Из девяти специальных команд, возглавляемых наиболее надежными мандаторами, только две продолжали операцию. Семь остальных сейчас зализывали раны в Либвэ, замке, в котором барон разместил школу по подготовке своих людей, и в столице. Вернее, шесть. Тем, что осталось от седьмой, вполне можно было пренебречь. Этот остаток даже не закроет потери остальных шести. Пятеро мандаторов нарвались на нож, меч или арбалетный болт неизвестно откуда взявшихся убийц. Шестая команда натолкнулась на ожесточенное сопротивление в одном из дворянских замков, в котором проживала довольно многочисленная семья служилых дворян, вышедших в отставку и удалившихся на покой вместе со своими денщиками, десятниками и вестовыми, так что эта толпа бывалых вояк составила вполне себе боеспособный гарнизон. Поэтому команда, потеряв две трети своего состава, вернулась несолоно хлебавши. А седьмая нарвалась на самого графа Ормераля с личной охраной, так некстати приехавшего погостить к кузине. Черный барон зло скрипнул зубами. Владетель бы побрал все эти родственные связи. У каждого аристократа, извольте себе представить, чуть ли не по полсотни этих самых кузенов и кузин, к каждой из которых, видите ли, положено относиться едва ли не более трепетно, чем к любому из ближайших родственников. Слава Владетелю, маршал Насии принял отряд мандатора за обычных разбойников и просто вздернул их на сучьях придорожных деревьев, даже не обыскав как следует. Только двоим из полусотни, составлявшей штатную команду, удалось ускользнуть. Наверное, сейчас, когда до него дошли слухи о нескольких десятках разоренных замков, маршал локти себе кусает, что не допросил как следует, а уже поздно. Совсем поздно. Трупы сняты и по-тихому закопаны, так что даже опознавать некого.
- Предыдущая
- 59/79
- Следующая
