Сладостная ярость - Харт Кэтрин - Страница 64

• Предыдущая
• 64/78
• Следующая

Несколько дней спустя они сидели вечером за ужином, Трэвис как раз положил в рот изрядный кусок цыпленка, как вдруг Сэм, сидевшая напротив него, схватилась за живот и издала странный звук. Испуганный Трэвис привстал из-за стола. На его лице отразилась тревога.

Машинально он проглотил весь кусок цыпленка, даже не прожевав его. Естественно, сразу же подавился и начал откашливаться. В следующие мгновения он уже задыхался, горло сжимали судороги. Он потянулся за чашкой с кофе, рука вздрагивала с каждым покашливанием, и все это закончилось тем, что он вылил весь кофе на скатерть.

Забыв обо всем, Сэм бросилась ему на помощь. Лицо Трэвиса приобрело багровый оттенок, слезы струились из глаз. Одной рукой он сжимал горло, другой хватался за грудь, и она испугалась, что в любой момент он может упасть к ее ногам бездыханный! Не зная, чем еще можно помочь ему, Сэм начала колотить его изо всей силы по спине. Через несколько минут он уже жестом давал сигнал, чтобы она прекратила, и лихорадочно кивал головой. Он уже нормально дышал, и цвет его лица почти восстановился.

Сэм схватила свой стакан молока, сунула ему, с волнением наблюдая, как он, захлебываясь, осушил его залпом. Усаживая его снова за стол и садясь на свой стул, Сэм тяжело вздохнула:

— Ну, Трэвис! Ты напугал меня до смерти!

— Это я тебя напугал? — вскричал он, сверкая на нее глазами и вытирая салфеткой вспотевшее лицо. — Это ты застонала и схватилась за живот! — Но тут же позабыл свой гнев и снова забеспокоился: — Ты хорошо себя чувствуешь? Тебе не больно?

— Да! Нет! — запинаясь, сказала она. — Черт побери, со мной все в порядке! Просто что-то дернулось внутри. А ты чуть не задохнулся до смерти. Как ты, нормально?

Угрожающее выражение вновь появилось на его лице, брови сдвинулись, верхняя губа подобралась под усы.

— Да, мой час еще не пришел! — с досадой сказал он. — А что это у тебя дернулось?

— Ничего, во всяком случае, повода для расстройства нет никакого, — уверила она. — Трэвис! Вот опять! — Она схватила его за руку и положила ее себе на живот. — Вот! Опять, чувствуешь?

Они ждали вместе, и точно, это снова случилось, легкое движение, словно дыхание ветерка, пробежавшего по листве дерева. Расширенные черные глаза Сэм встретились с глазами Трэвиса и остановились на них.

— Что это? — прошептала она. Но его блестящие глаза уже светились радостью и восхищением.

— Это наш ребенок, Сэм, — прошептал он благоговейно, не в силах справиться с нахлынувшими на него чувствами. — Это наш малыш шевелится внутри тебя.

Кончалась осень. Незаметно подошел День благодарения. К празднику должны были выпустить из тюрьмы Хэнка, и Сэм целыми днями готовилась к этому событию. Это доставляло ей много радости, ведь она понимала, что впервые у Хэнка будет своя комната. Даже совсем маленьким ему приходилось спать в одной комнате со старшими братьями. В первый раз за многие годы у него будет постоянный дом, и Сэм хотела, чтобы ему было в нем как можно приятнее. Ей хотелось, чтобы ему было удобно, чтобы он был счастлив, чтобы чувствовал, что он нужен, что он часть их маленькой семьи.

Срок ее беременности перевалил за половину, и с каждым днем живот все больше увеличивался в размерах, по крайней мере ей так казалось. Каждый фунт, на который она прибавляла в весе, словно прямиком направлялся в живот, и чем тяжелее она становилась, тем труднее ей было двигаться.

— Ты стала похожа на двухколесную тележку, груз которой съехал на одну сторону, — дразнил ее Трэвис. — Посмотри на себя, милая, ты явно перегружена спереди. Нужно следить за тобой, чтобы ты в один прекрасный день не перевернулась вниз лицом. Но ей было не смешно.

— Что за шутки у тебя, Трэвис, — вяло отмахивалась она. — И откуда ты достаешь их, из бочки, что ли?

— Кстати, о бочках, — смеялся он, глядя на ее выпирающий живот, — похоже, что ты проглотила одну на них.

— Иногда мне очень хочется, чтобы мы с тобой поменялись местами, — отвечала она, сверкая глазами. — Вот тогда бы ты так не веселился — на что угодно могу поспорить. Да ты, кажется, начинаешь забывать, по чьей милости меня так разнесло. — Сэм потерла живот, чтобы облегчить зуд натянувшейся кожи. — Хотя я тоже очень хочу этого ребенка. Трэвис, бывают дни, когда ты меня просто ужасно удручаешь.

— Ах, любимая, не сердись на меня, — поспешил он утешить ее. — Я просто шучу. Я тебя люблю, и ты это знаешь. А животик тебе ужасно идет. Ты с ним выглядишь просто очаровательно.

— Очаровательно! — фыркнула она. — Вот слово, которое я очень скоро возненавижу.

Несмотря на все тяготы беременности, Сэм была счастлива. Она с нетерпением ожидала рождения малыша и часто размышляла о том, на кого он будет похож, будет ли это мальчик или девочка. Во всяком случае, в том, что ребенок получится шустрым и здоровым, она не сомневалась. Сейчас он шевелился в ней, беспрестанно толкаясь в разные стороны, и Сэм ужасно нравилось это ощущение.

По ночам, когда они с Трэвисом удалялись к себе в спальню, муж клал руку или голову ей на живот и разделял эту радость вместе с ней. Вместе они придумывали имя своему малышу. Почему-то их больше интересовали имена мальчиков, чем девочек.

— Что, если мы назовем его Питер, — предложила она.

Трэвис отрицательно качал головой:

— По мне, Питер ничуть не лучше Хораса. Наверное, потому, что когда я был маленький, я знал одного типа по имени Питер, это был мерзкий драчун и злыдень. Что ты скажешь насчет Эндрю?

Сэм сморщила нос:

— Пока он будет маленький, все будут называть его Энди. Это ничего, но я не могу представить себе взрослого мужчину с таким именем.

— Стюарт?

— Нет.

— Джеремия?

— Гм.

— А как тебе Дуглас?

— Стоит подумать, а что ты скажешь насчет Брэдли?

Так продолжалось довольно долго. Только несколько недель спустя они остановились на имени Тревор, если родится мальчик, но имя для девочки никак не давалось им.

— Пока будем называть ее просто Малышка Пустышка, — пожал плечами Трэвис.

Взгляд Сэм красноречиво сказал ему, что она думала по этому поводу.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещала она, подавляя зевоту. — Может, завтра. — С этими словами она свернулась и уснула, прижавшись животом к изгибу спины Трэвиса. Как бы в отместку за неудачное имя «Малышка Пустышка» энергично толкала Трэвиса в спину почти всю ночь.

Сэм слишком была утомлена, чтобы обращать на это внимание, а Трэвису это даже нравилось. Он забылся чутким сном с улыбкой на губах.

За три дня до Дня благодарения Хэнка выпустили из тюрьмы. Сэм была вне себя от радости. Она водила его по дому, словно это был королевский дворец.

— Смотри, Хэнк! На кухне есть насос, так что нам не приходится таскать ведра со двора.

Но Хэнк оценил не так кухонные усовершенствования, как свою собственную комнату.

— Сэмми, как мне здесь нравится, — сказал он, оглядывая спальню. Коричнево-голубые занавески на окнах красиво сочетались с покрывалом на кровати в тех же тонах. Он сел на кровать, попрыгал для пробы на матрасе и улыбнулся. — Это, пожалуй, лучше, чем койка в камере. Спасибо.

— Представляю! Хуже, наверное, и нет ничего. Ах, Хэнк! Я так рада, что ты с нами. — Она села на кровать рядом с ним, крепко обняла его за плечи. Слезы счастья щипали ей глаза.

— Я тоже очень рад, Сэмми, и я обещаю, что не буду вам с Трэвисом в тягость. Я стану много работать и не попаду больше ни в какие передряги.

— А по воскресеньям будешь ходить с нами в церковь, — добавила Сэм.

Глаза Хэнка сразу погрустнели так, что это выглядело несколько комично.

— А это обязательно? Сэм кивнула:

— Да, Хэнк. Судья очень советовал, чтобы ты ходил в церковь. Это хороший способ познакомиться со здешним народом, и мы с Трэвисом полностью с этим согласны.

— Но я и так заведу знакомства в платной конюшне, где буду работать, — возразил он.

— Это верно, — сказала Сэм, — но, посещая церковь, ты как бы покажешь, что вступил на праведный путь. Прежде чем тебя действительно примут в общество, тебе придется еще долго доказывать, что ты не преступник.

• Предыдущая
• 64/78
• Следующая