Зачарованные - Харт Кэтрин - Страница 44
- Предыдущая
- 44/90
- Следующая
— Восхитительно! — воскликнула она. — Жарко как в аду, но запах гораздо приятнее. Мое тело готово полюбить это, я чувствую!
Как только она вошла, Серебряный Шип, чтобы сохранить тепло, закрыл кожаной полостью вход. В качестве духовного вождя он нередко сопровождал людей, проходящих подобные очистительные обряды, и теперь готов был вести по этому пути жену. Он не просто проведет ее через ритуал, он истолкует смысл снов и видений, если она таковые увидит.
Теперь он сказал:
— Мы берем хвою кедра, она хорошо очищает мозг и тело. Шалфей, символизирующий силы Мироздания и тайны нашего мира, — это жертва, приносимая Духам, дабы они приблизили наше сознание и тело к Великому Создателю. Здесь, в этом вигваме, собраны четыре эссенции, четыре сущности, четыре элемента жизни. Камни — символы матери-земли, из которой мы слеплены. Огонь воплощает солнце и его жар, живущий и в наших телах. Воздух — это эссенция нашего бытия, как и вода, благодаря которой наши тела процветают. Природа и смертный человек, и то и другое составлено из воздуха и воды, земли и жара и приведено к совершенной гармонии.
Он усадил ее в устроенное им удобное мягкое сиденье с откинутой покойной спинкой, напоминающее шезлонг.
— Закрой глаза и расслабься. Дыши глубоко, и когда жар проникнет в твое тело, аромат трав все в тебе успокоит. Думай только о приятном.
— А если я засну?
— Это хорошо, засыпай и спи сладко и знай, что я рядом и стерегу твой покой.
Никки улыбнулась и устроилась поудобнее, откинувшись на спинку импровизированного шезлонга. Поначалу тяжелый, знойный жар действовал на нее подавляюще. Мелькнула смутная мысль, зачем было городить эту парилку, когда жаркая погода начала июля почти точно имитировала температуру и влажность, созданные Торном в вигваме. И вот уже пот, быстро пропитав футболку, ручейками побежал по бокам, между грудями, по ногам, увлажнив волосы, заструился со лба по лицу.
Она представила себя на песчаном берегу, греющейся в лучах знойного солнца. Тихий воздух влажен и напоен запахом тропических пряностей и цветов. Откуда-то издалека доносилось нечто вроде бренчания гитары, редкие волны сонного прибоя с шипением набегали на берег. Лень умиротворенности окутывала ее, подавляя волю двигаться и даже думать. Она поплыла в этом мареве, отдаваясь на милость летней летаргии. С каждым вздохом ее все сильнее клонило в дрему. Цветные пятна бродили по внутреннему небосклону закрытых век, пронося калейдоскопические обрывки каких-то образов, уплывающих и уступающих место другим. Она с пассивным интересом всматривалась в них, предчувствуя, что туманные образы могут оформиться во что-то реальное.
А Серебряный Шип, сидящий рядом, поглядывал на нее, ожидая, когда она заснет, и негромкой песней обращался к Духам, прося их ниспослать Нейаки сны. Время от времени он брал сосуд с водой и брызгал на камни, от чего возникало свежее облако пара, веющее лесными ароматами. Вскоре конечности Никки расслаблено опали. Голова склонилась к плечу. Дыхание замедлилось.
Заметив, что глазные яблоки задвигались у нее! под веками, он понял, что она видит сон. Тихо, стараясь не разбудить, он прикоснулся к ней и спросил:
— Скажи мне, что ты видишь, Нейаки?
Когда она заговорила, ее голос звучал глухо и слабо, будто пришел откуда-то издалека.
— Я вижу розовый цветок. Розу, кажется, бутон, развернувшийся примерно на треть. На ее стебле серебряный шип. И…
Серебряный Шип ждал.
— …А здесь, около розы, какое-то другое растение, что такое — не пойму… Серовато-зеленого цвета. Оно вроде как-то сплетено с розой.
Она опять замолчала. Потом улыбнулась.
— Что? — спросил он. — Что еще?
— Бабочка. Самая прекрасная бабочка, какую я когда-нибудь видела. Она похожа на тех, каких я знаю, но вместо черного с оранжевым или желтым у нее бронзовые и бирюзовые пятна почти радужного свойства. 0-ох! Как драгоценности! Она только что села на розу и несколько раз закрыла и открыла крылышки, а вот сейчас успокоилась и красуется в солнечном свете.
Никки замолчала, и Серебряный Шип понял, что сон кончился. Она проспала не так уж долго и вот проснулась, ощутив слабость и сильную жажду.
— Ну вот, потеешь ты исправно.
— Значит ли это, что я растаю, как первый снег? — спросила она, взглянув на него со слабой усмешкой.
— Это значит, что твои мозги совершенно расплавились.
Он взял ее на руки и вынес из вигвама.
— Куда теперь, о могущественный воитель? — спросила она, безвольно лежа у него на руках и не имея сил даже на то, чтобы обнять его за шею.
— К заводи.
Она долго переваривала услышанное слово своими и в самом деле расслабленными мозгами, а лишь на полпути к реке пробормотала:
— Звучит освежающе.
Но дальше ей пришлось пережить шок, хотя и весьма ободряющий. Без предупреждения, объяснений и уговоров Серебряный Шип зашел в воду по пояс и просто опустил руки, выронив ее в воду. Перегретое тело Никки восприняло прохладу воды как лед — так велик был перепад температур. Ее возмущению не было предела, и как только она всплыла на поверхность, тотчас последовал гневный протест.
— Ты животное! — вскричала она, отводя от лица мокрые пряди волос. — Ты нарочно так сделал!
— Нейаки, это часть ритуала. Я же объяснял тебе раньше.
Но шок уже миновал, как и гнев. И вправду, она ощущала теперь, как восхитительно освежающа вода, стоило только немного освоиться.
— Наверное, я забыла. Просто слишком резкий перепад после полного расслабления.
Для отдыха Никки выбрала прекрасное местом на прибрежном лугу. Здесь, в тени раскидистого вяза, в окружении полевых цветов, она бросила четырем ветрам по щепотке шалфея и уселась в густую прохладную траву.
— О'кей, что мне дальше делать?
— Просто сиди и жди, — ответил он. — И слушай. Постарайся стать одним целым с землей и небом, со всей природой.
— Глаза можно опять закрыть?
— Как хочешь, — сказал Серебряный Шип, уходя. — Я буду неподалеку, пригляжу, чтобы никто не нарушил твой покой. Если я тебе понадоблюсь, просто позови.
Оставшись наедине с природой, Никки показалась самой себе довольно нелепой — какая-то хиппушка, отброшенная сюда, в прошлое, из шестидесятых годов XX века. Осталось только повесить на шею дешевые бусы, прицепить еще пару побрякушек да вплести в волосы цветы. А вот что сейчас и впрямь не помешало бы, так это хороший любовный роман, скоротать время. Впрочем, он увел бы мысли и ощущения к иному типу природы, так что, наверное, и хорошо, что у нее нет с собой книжки.
Она попыталась сконцентрироваться на окружающей ее красоте. Зелень травы такая яркая, что кажется ядовитой. От земли, еще не опаленной летним солнцем, веет удивительной свежестью, Легкий ветерок, доносящийся от реки, нежно шелестит листвой и травами, создавая свои собственные формы воздушного кондиционирования. Луг изобилует полевыми цветами, чьи цвета смешиваются в замысловато сплетенную радугу, а благоухание превосходит ароматы самой утонченной парфюмерии.
В деревьях над ее головой счастливо распевали птицы, упархивая одна за другой в голубые небеса. Воздух переполняли трели и песни играющей и созидающей природы. Трудолюбиво сновали пчелы, стрекозы с шелестом пронзали воздух, грациозные бабочки перелетали с цветка на цветок. Чуть поодаль раздавался стук дятла и резкая трескотня белки — или это был бурундук?
Полевая мышь прошмыгнула мимо ноги Никки, заставив ее вскрикнуть, быстро подобрать под себя ноги и натянуть на колени подол футболки. Мышь скрылась в траве; и когда Никки настороженно всмотрелась туда, то увидела неподалеку трех кроликов, одного взрослого и двух поменьше, спокойно жующих траву. Несомненно, они находились здесь еще до того, как она их заметила. Она разглядывала их, умиляясь тому, как трогательно двигались их носы, когда они жевали; их чуткие уши напоминали антенны, улавливающие звуки со всех сторон.
Потом Никки запрокинула голову и сквозь ветви, и листья увидела несколько пушистых облаков, медленно проплывающих по небосклону и на лету изменяющих свою форму. Еще девчонкой она любила следить за облаками, за тем, как они превращаются из дракона в клоунское лицо, потом в птичье перышко, дворец или собаку, бегущую вдоль горизонта.
- Предыдущая
- 44/90
- Следующая
