Фундамент для сумасшедшего дома - Хартвик Синтия - Страница 26

• Предыдущая
• 26/62
• Следующая

– Конечно, не меняет, девочка моя! – наконец воскликнул он, торопливо поднимаясь на ноги. Ему вдруг захотелось произнести последние слова стоя, как всем выдающимся ораторам. Если уж он вынужден покинуть свою неудачливую любовницу навсегда, то это надо было сделать хотя бы красиво.

Но красиво не получалось. Виктор Картер явно собирался установить рекорд в скорости исчезновения из комнаты брошенной им женщины.

– Конечно, это ничего не может изменить, девочка! – почти кричал он из холла, чтобы быть уверенным, что она его хорошо слышит.

Дебора секунд тридцать сидела совершенно убитая, но потом встала, чтобы проводить Виктора Картера в последний раз.

– Ты не представляешь, как я сочувствую тебе, детка, – чуть не плакал Вик, наклоняясь и хватая свитер со стула. Он быстро набросил его на плечи, завязав рукава на груди. – Я готов умереть, чтобы помочь тебе, девочка моя. Если бы я мог, я отдал бы тебе все, что имею, до последнего цента… Но, лапочка, я сам сейчас с трудом выживаю…

Вик, не поворачиваясь к Деборе спиной, нащупал дверной замок, повернул его и открыл дверь. В ту же секунду он оказался на крыльце.

– Послушай, детка, – провозгласил он тоном, больше подходящим словам «дай мне свободу, или я умру». – Ты была лучшей! Самой лучшей, поверь!

Он театрально взмахнул рукой на прощание, причем каким-то непостижимым образом дверь при этом сама захлопнулась, оставив любовников по разные ее стороны. О, эта проклятая дверь!

«Гудини не смог бы проделать это более искусно», – подумала Дебора. Хотя Вик все же кое-что упустил из виду. Он забыл свою белую кепку на вешалке.

Дебора наблюдала его отступление из окна. Ее глаза подозрительно блестели, но чем дальше уходил Вик, тем в большую ярость приходила Дебора. Когда твой бывший любовник позорно от тебя сбегает, трудно оставаться лишь слегка ироничной, как Джейн Остин.

В бешенстве открыв окно, Дебора швырнула вслед Вику кепку. Хотя она и была десантником в отставке, кепка упала всего лишь на середину лужайки, где вполне могла служить в будущем бесплатным туалетом птичкам.

Пять минут после отъезда Вика Деб пролежала в постели, пытаясь заплакать, и еще минут пять, пытаясь понять, почему у нее это не получается. Разве она не страдает? Снова и снова она вопрошала Вселенную вокруг себя, разве не она сейчас самая несчастная женщина на свете? Но ответа ниоткуда не приходило. Наконец Дебора решилась ответить на этот вопрос сама. Да, одиночество мучило ее, сворачиваясь в клубок боли где-то в животе. Но это было вполне терпимо, не сравнить с тем, что она испытала после первого дня занятий в военном лагере.

Но зато другие чувства были вполне отчетливы. Во-первых, она почему-то испытывала облегчение. А во-вторых, с каждой минутой ее гнев все усиливался.

Дебора закрыла глаза и зарылась лицом в подушку. Внезапно все унижения, которые она вытерпела от Вика за эти месяцы, пронеслись в ее памяти. Все обиды, которые она в свое время проглотила, встали перед ней в длинный ряд. Ей надо было дать премию века за терпение, решила Дебора.

Дебора отбросила подушку и села. Боль в животе странным образом трансформировалась, и она вдруг поняла, что страшно голодна! Только добежав до кухни, Дебора вспомнила, что увезла из дома все продукты. Перспектива идти в магазин из-за какого-то бутерброда еще больше подогрела ее гнев. Делать было нечего, придется выходить из дома, но прежде чем сделать это, Дебора окончательно решила, что она никогда не простит этого Виктору Картеру. Никогда!

Дебора посмотрела на часы. Было только одиннадцать пятнадцать. Если она поспешит, она еще успеет на вторую часть заседания женского клуба.

Быстро схватив сумку, Дебора бросилась к двери. На полпути к машине она вдруг улыбнулась. Там по пути есть чудный ресторанчик «Макдоналдс»!

Деб подъехала к дому Марты без пятнадцати двенадцать. Оставив бумажные пакеты из «Макдоналдса» на сиденье и смахнув крошки с губ, она вышла из машины и пошла по длинной садовой дорожке к дому.

Заседание уже закончилось. Мы, как обычно, сидели за столом, попивая чай, просто болтая и сплетничая, прежде чем разойтись по домам. Когда прозвенел звонок, я вскочила. Честно говоря, я с нетерпением ждала Дебору, сгорая от любопытства.

– Ну, как все прошло? – спросила я, впуская ее в дом.

– Тест дал положительный результат, – прошептала Дебора.

Но этот шепот был таким громким и выразительным, что Скай, которая была поблизости, тут же спросила, о чем идет речь. Дебора стала все ей рассказывать по порядку, ее возбужденный голос привлек внимание остальных. Скоро все сидели за столом и, раскрыв рты, внимали истории несчастной любви Деборы и чем все это закончилось. Дебора никогда не отличалась излишней стеснительностью.

Заседание стихийно продолжилось. Всем хотелось проявить сочувствие и поддержать пострадавшую. Но довольно скоро стало заметно, что безутешная страдалица выглядит вполне бодро, по-армейски подтянута и полна энергии, которую готова была использовать единственно для мести Вику.

Советы посыпались со всех сторон. Лицемерие и подлость Вика возмутили всех. Но наши женщины были добрыми и по-житейски мудрыми. Поэтому они предлагали забыть, плюнуть и идти дальше с гордо поднятой головой. Итог подвела Марта.

– Знаешь, – миролюбиво сказала она, – многие считают, что жизнь сама по себе наилучшая месть.

Глаза Деборы на какой-то миг загорелись недобрым огнем. У нее был чудесный, немного устаревший взгляд на жизнь. Она считала, что очень даже невредно хорошенько дать обидчику коленкой под зад. И только потом отдать его в лапы судьбы. Но Дебора очень уважала Марту как личность. Поэтому она мило улыбнулась, притушив огонь в глазах.

– Спасибо, Марта. Я подумаю над твоими словами, – сказала она вежливо.

Но про себя она уже знала, что все равно отомстит Вику Картеру.

Деборе понадобилось около месяца, чтобы придумать план. А точнее, три недели, чтобы придумать, и неделя, чтобы подготовить исполнение.

Сколько-то времени ушло у нее впустую. Дебора накручивала себя, припоминая обиды. Распалив себя как следует, она перебирала в уме различные способы мщения, от замуровывания его в стенку в стиле готических романов до честной перестрелки в духе Индианы Джонса. Но ничего путного так и не придумала, пока не вспомнила, что Вик обманывал не только ее. Он подло водит за нос своих коллег-геев и использует их расположение, чтобы извлекать выгоду.

Дебора понимала, почему он притворяется. В парикмахерском бизнесе, пожалуй, как ни в одной другой области, кроме балета и моды, очень многое зависело от геев. Именно они были лучшими мастерами и стилистами. Дебора считала, что подло пользоваться такими приемами в бизнесе, предпочитая честное соперничество, независимое от цвета кожи, национальности или сексуальной ориентации. И тут она поняла, какой элегантной будет ее месть, если она разоблачит его перед друзьями-геями.

Она решила осуществить свой план, не ставя никого в известность. Если кто-то из ее коллег нетрадиционной сексуальной ориентации обидится, она извинится и объяснит им, почему она так поступила. Дебора справедливо рассудила, что они, скорее всего, поймут, что своей местью она защищает в первую очередь их интересы.

Неделю бывшая десантница собирала полезную информацию. Бар «Кабалло» был самым популярным баром для геев в Миннеаполисе. Дебора разузнала, что именно там Вик решает свои производственные проблемы, набирает мастеров и стилистов и частенько заключает выгодные сделки.

Дебора появилась там после девяти вечера и сразу увидела Вика. Одетый с обычной элегантностью, он стоял у бара и с кем-то разговаривал. Дебора села за столик в маленьком смежном зале так, чтобы быть наполовину в тени, но хорошо видеть Картера. К счастью, Вик стоял к ней спиной и очаровывал бармена, видимо, в надежде на бесплатное угощение. Он не заметил ее появления. Это дало Деборе время потренироваться в отрабатывании взгляда ястреба, выслеживающего мышь.

• Предыдущая
• 26/62
• Следующая