Шесть причин, чтобы остаться девственницей - Харвуд Луиза - Страница 19

• Предыдущая
• 19/63
• Следующая

— Но ты поступила так, как поступила, вернуться назад и что-то изменить ты не можешь.

— Но я могу двигаться вперед. Для изменения моего статуса больших усилий не потребуется.

— Кто он, тот человек, который заставил тебя усомниться в собственной правоте? Я его знаю?

— Да, знаешь, — резко ответила Эмили. — Оливер Миллз.

— Оливер, -повторил Артур.

По его тону Эмили поняла, что прозвучавшее имя не вызвало у брата особого удивления. Он словно ждал именно такого ответа.

Эмили вдруг почувствовала, что страшно замерзла. Она сжалась в комок, обхватила себя руками и, подтянув колени к подбородку, уперлась ступнями в бардачок машины. Признание сделано. Эмили словно освободилась от какого-то внутреннего запрета. Она наконец может думать об Оливере, может прикоснуться к воспоминаниям прошлого, от которых захватывает дух и кружится голова и которые она так старательно гнала прочь все эти годы.

— Он вернулся, вернулся один, — сказала Эмили. — Но что это меняет? Он воспринимает меня как друга, а я… может быть, пока я тут копаюсь в своих чувствах и жду неизвестно чего, он снова найдет кого-нибудь или уже нашел. — Эмили сжала кулаки. — Знаешь, что злит меня больше всего, — я начала задавать себе вопрос, ответ на который всегда казался мне простым и ясным. Если бы я не смотрела так трезво на жизнь, то давно бы переспала с кучей симпатичных парней. Но мне непонятно, почему надо прыгать в постель к мужчине, изначально понимая, что это всего лишь развлечение, мимолетный роман, за которым не последует никаких серьезных отношений. Однако я не слепая и прекрасно вижу, что все вокруг меня живут совсем иначе: они легко сходятся и расстаются, не заглядывая далеко вперед, и не морочат себе голову мыслями о будущем. Так почему я должна вести себя по-другому? Почему бы и мне не стать такой же беззаботной оптимисткой?

— Возможно, — Артур прикусил губу, подбирая слова. — Возможно, те соображения, по которым ты когда-то принимала решение, больше не являются такой уж непреложной истиной. И вполне вероятно, тебя сдерживает сама мысль: у меня есть определенные принципы, я от них не отступлюсь, — а вовсе не стоящая за ними идея. И если дело действительно в этом, то, поверь, Эмили, ты не должна относиться к обещанию, данному самой себе, с той же ответственностью, с которой ты отнеслась бы к обещанию, данному кому-то другому. И нет ничего страшного в том, что твое мнение изменилось. Если ты чувствуешь, что настала пора вести себя как-то иначе, в этом тоже нет ничего плохого. Плохо, если ты попытаешься обмануть себя и закрыть глаза на очевидный факт. Эмили, я знаю тебя как человека, способного на смелые и решительные действия. Но я также знаю: ты ужасно упрямая. Тебе нелегко будет отказаться от своих убеждений, даже понимая, что они больше не устраивают прежде всего тебя саму.

— Все верно. И я бы с радостью с тобой согласилась, если бы речь шла только о моем упрямстве. Но это не так.

— Тогда объясни, в чем причина?

Артур смотрел, как Эмили нахмурила брови, пытаясь сформулировать в нескольких словах теорию, которая была для нее несомненной истиной в течение многих лет.

— Я остаюсь девственницей, потому что… — предложил он вступительную фразу.

— Прекрати, — расхохоталась Эмили. — Это все очень серьезно.

Серьезно, и одновременно очень просто. Хотя Эмили могла бы перечислить массу причин, по которым она оставалась девственницей, однако главная и самая очевидная заключалась в том, что до сих пор в ее жизни не было мужчины, чье обаяние превратило бы верность избранным принципам в героический поступок, требующий неимоверных усилий воли.

— Множество женщин и мужчин ложатся в постель друг с другом вовсе не потому, что им этого ужасно хочется. Они считают необходимым регулярно заниматься сексом, потому что так принято — надо быть как все, частью толпы, иначе превратишься в посмешище.

— Согласен. — Артур подкинул на ладони ключи от машины. — Так чего же ты ждешь? Давай, вперед! Но если ты переспишь с Оливером из опасения показаться белой вороной, ты возненавидишь и себя, и весь мир, возненавидишь даже больше, чем если потеряешь своего красавца из-за старомодных, по мнению той же толпы, взглядов.

— Но годы идут, а я все еще одна. Кто же мог знать, что мое ожидание так затянется! — воскликнула Эмили. — Черт, я, наверное, говорю как старая дева, которая истекает слюной и жадно щелкает искусственной челюстью, помирая от неудовлетворенных желаний. Да? Как думаешь, может, из-за длительного сексуального голодания у меня уже начался какой-нибудь жуткий психоз?

— Нет, — рассмеялся Артур. — Вопрос в другом — чего ты ждешь.

— Жду чего-то большего, чем легкой интрижки. Мне не нужны отношения, которые веселые девочки обычно называют «перепихнуться». Я жду человека, которого смогу полюбить и который полюбит меня. По-настоящему, понимаешь?

— Замечательно.

— Замечательно, — хмыкнула Эмили. — Только иногда мне кажется, что если просто сидеть и ждать, то вообще никогда ни с кем не познакомишься.

— Ты же говоришь, что ожидание тебя не угнетает и что ты ляжешь в постель только в том случае, если будешь уверена в длительности и серьезности дальнейших отношений. Ты не видишь смысла в бесконечных романах с целой вереницей парней, которые неизбежно оказываются Мистером Полное Ничтожество. И ты решила ждать до тех пор, пока не появится он — Мистер Совершенство.

— Да, — убежденно кивнула Эмили. — И почему-то я не перестаю верить, что в этом есть смысл, по крайней мере для меня, — отдать девственность любимому человеку, а не первому встречному парню, с которым можно весело провести время.

— Вот поэтому я и считаю твое ожидание абсолютно правильным. И не думаю, что подобные вещи устарели. Напротив, сама идея кажется великолепной.

— Однако сам придерживаешься несколько иной линии поведения, — напомнила ему Эмили. — Полагаю, ты и Дженнифер не долго томились в ожидании.

— Нет.

— А если бы она не захотела спать с тобой, что бы ты сделал?

— Бросил бы ее тут же, не задумываясь!

— Серьезно?!

— О нет, конечно нет! — Артур сделал испуганные глаза. — Я бы уважал ее — и ждал. Столько, сколько надо, долгие дни, недели и месяцы, пока она сама не захочет. Ну, вообще-то, в случае с Дженнифер ожидание не слишком затянулось — она захотела днем и большую часть ночи тоже не возражала.

— Арту-ур! — протянула Эмили. — Ты не должен рассказывать о таких вещах.

— Уверен, Дженнифер не стала бы возражать, если бы узнала, что я поделился радостью с сестрой.

— Ну тебя, — отмахнулась Эмили.-А что произойдет, если ваши отношения не сложатся и вы расстанетесь? Тебе не кажется, что ты будешь страдать гораздо больше, чем если бы не спал с ней?

Артур положил локти на руль и посмотрел на сестру.

— Эмили, пойми, я не воспринимаю секс таким образом. С моей точки зрения лучше испытать любовь, обжечься, все потерять, ужасно страдать и все же не бояться заводить близкие отношения. Я из тех, кого ты называешь оптимистами. Ты говоришь, что увлечения, симпатии, даже страсти недостаточно, чтобы лечь с человеком в постель. Прежде ты хочешь убедиться, что это настоящее большое чувство. Но как ты убедишься, если не позволишь ему захватить тебя целиком? Ждать? Да, ожидание великой любви — это прекрасно. Но умение полностью отдаться чувству, забыв обо всем на свете, — тоже неплохая штука. Излишняя осторожность иногда вредит. Попытайся прислушаться не только к разуму, но и к своим желаниям.

— Ты думаешь, я этого не понимаю? — вздохнула Эмили. — Ну да, наверное, со стороны так оно и выглядит. И напрасно. Я готова ко всем тем испытаниям, о которых ты говоришь. Оливер мне нравится, но я бы очень хотела в него влюбиться. Однако проблема в том, что он не даст мне такой возможности. Во-первых, Оливер не станет ждать, пока я разберусь в самой себе. Скорее всего, он вообще близко ко мне не подойдет.

— Почему? — удивился Артур.

— Именно из-за моей девственности. Факт, который превращает меня в нечто такое, к чему он не посмеет, а может, и побоится прикоснуться.

• Предыдущая
• 19/63
• Следующая