Похищение палача - Харэль Исер - Страница 21

• Предыдущая
• 21/55
• Следующая

Первым из оперативной группы отправился в Буэнос-Айрес Менаше Талми. Незадолго до отъезда я пригласил его к себе и попросил подробно рассказать об Аргентине и ее столице. Меня интересовали местные обычаи, особенности этикета, привычки людей, принятое обращение к людям в кафе, отелях, ресторанах, жилищные условия, возможность аренды вилл и квартир или их покупки, транспорт, дороги, цены, шоферские удостоверения, методы работы полиции, удостоверения граждан, туристов, правила в аэропортах и тому подобное. Я собрался в страну, о которой мало что знал.

К тому же мы окончательно решили: прибыв на место, не просить помощи ни у кого, тем более у лиц, так или иначе связанных с официальным представительством Израиля. Нам нужно было знать максимум возможного.

Менаше отвечал с готовностью, а если не знал чего-то, то записывал, чтобы выяснить у своих многочисленных друзей, выходцев из Аргентины.

В конце беседы я задал ему важные вопросы: есть ли у него долгосрочная виза, может ли он оставаться в Аргентине несколько недель без осложнений, не нарвавшись в Буэнос-Айресе на кого-либо из знакомых. Поскольку все ответы были положительными, я предложил ему с ходу выехать в Буэнос-Айрес, чтобы заняться техническими приготовлениями. Он согласился без колебаний, и мы тут же составили для него легенду, которая могла бы объяснить его внезапное исчезновение из Израиля. Был еще один человек, чье участие в операции не вызывало сомнений – Шалом Дани. Он был специалистом в узкой и деликатной области изготовления всевозможных документов, главным образом удостоверений личности, от чего нередко зависит успех или провал операций. Но он был не только необычно одаренным специалистом, но и самозабвенно преданным работником, истинным интеллигентом.

Однажды ему пришлось для выполнения задания выдавать себя за художника. Это послужило толчком: живопись вообще была его хобби, а тут он так продвинулся в занятиях искусством, что стал знаменитым. В его художественной студии только тщательный обыск мог бы выявить инструменты и аппараты, не связанные с живописью и рисованием. Выполнять же ему приходилось крайне тонкую работу: ни одна линия, ни одна точка на печатях не должна была вызывать сомнения. Он делал документы на языке, которого не знал, поэтому ему пришлось пользоваться услугами нескольких помощников. Но они не выдержали бешеного ритма и нагрузки, и Шалом остался один. А на столе у него громоздилась гора «сырья». Пришлось работать по шестнадцать-восемнадцать часов в сутки, не отвлекаясь на еду и отдых. Много суток подряд он даже не раздевался.

Его тогдашний начальник с почтением говорил о беспримерной работоспособности Шалома, умеющего при такой нагрузке делать свое дело. Кроме того, трудясь, как вол, он умудрился за несколько недель овладеть языком. Поддерживало его сознание того, что он выполняет гуманную и патриотическую миссию. Выполнив задание, он с удовлетворением сказал:

– Дело стоило труда!

Его мастерство восхищало. Он умел рисовать мельчайшие буквы, да так, что и под микроскопом их нельзя было отличить от напечатанных. Притом он выполнял тончайшую работу не только за столом, но и стоя, а то и во время тряски в поезде или на машине.

В начале 1960 года Шалом Дани находился в одной из европейских столиц. Выполняя задание, он умудрился заниматься любимым делом – совершенствоваться в искусстве витража в одной из лучших художественных школ. Но когда я вызвал его, он без колебаний прервал столь желанное обучение. Я рассказал ему о нашем замысле, и у Шалома на глазах выступили слезы. Ему не надо было объяснять, как важно поймать Эйхмана и предать суду.

Шалом Дани родился в Венгрии в 1928 году. Он был подростком, когда немцы захватили страну и сослали его отца в Берген-Бельзен. Старшего брата Шалома призвали в еврейские «рабочие» полки, а Шалома, его мать и младших братьев и сестер сперва заточили в гетто в родном городе, а оттуда переправляли из лагеря в лагерь, пока Шалом не решился на побег. Удалось сбежать всей семьей, и они дождались армии освободителей в одном из австрийских городишек. Старший брат тоже остался в живых: они нашли его в госпитале, раненого. По пути в Израиль Шалом помогал переправлять из Европы других еврейских беженцев: далеко не у всех были документы и разрешения на иммиграцию. Шалом попался, его отправили в американскую тюрьму. Выйдя на волю, он и его семья сумели проникнуть на судно «Повстанцы гетто», перевозившее нелегальных переселенцев. Не повезло и здесь: пароход захватили англичане, его пассажиров бросили за колючую проволоку на Кипре. Но необычное дарование Шалома по подделке документов сослужило добрую службу многим заключенным: с документами, изготовленными Дани, они выбирались из лагерей и достигли желанных берегов.

Его биографию после приезда в Израиль можно изложить в нескольких словах: долголетняя служба в армии и органах безопасности, женитьба, рождение двух дочерей, разные поручения за границей и, наконец, командировка в Европу, когда он смог заняться любимым делом – витражами.

Шалому Дани не надо было объяснять, как готовиться к предстоящей работе. Я еще никогда не встречал человека, умевшего так блистательно импровизировать и выполнять задания при минимальной оснащенности. Так что ему не составило труда собрать небольшой багаж, не вызывающий подозрений.

Вскоре вместе с командиром группы Габи Эльдада мы набросали вчерне план операции и составили список авангарда из опытных и преданных работников.

Первым назову Эуда Равиви, друга Габи и такого же выдающегося оперативника, наделенного даром точного планирования, знатока многих языков, не раз уже выполнявшего задания за пределами Израиля. Он рос в Вене. Жили привольно, пока Австрию не присоединила к себе Германия. Присоединение ознаменовалось для Эуда тем, что тридцать одноклассников напали на него и еще одного мальчика и на глазах учителя избили «жидов» до полусмерти. Две недели после этого Эуд был прикован к постели. В тот же день предприятие его отца национализировали, а семью вскоре выселили из прежней квартиры. Эуд так и не смог забыть огонь, пожиравший синагогу в ночь «длинных ножей» – ночь еврейских погромов по всему «третьему рейху».

В день, когда началась вторая мировая война, семья Эуда прибыла к спасительным берегам нашей страны. Парень учился в средней школе, вступил «Пальмах», а затем в армию. Его командиром был Габи Эльдад, он же и рекомендовал друга на оперативную работу,

Вторым в списке Эльдада числился Эли Юваль, уроженец Польши. Он приехал в Израиль, когда ему было шесть лет. Сестра и трое ее детей остались в Польше: для них не удалось достать сертификаты на выезд в подмандатную Палестину. Всех их уничтожили нацисты. Когда Эли узнал о гибели сестры и племянников, он поклялся отомстить за них. Участие в поимке Эйхмана он воспринял как исполнение своей клятвы.

Эли не только обладал недюжинной физической силой, но и прекрасно знал оперативную технику. После ранения в войне за независимость и демобилизации он стал выпускать репертуарные сборники для армейских хоров, иногда и сам с успехом выступал на сцене. Постепенно гримирование стало его любимым занятием в свободные часы, и он добился тут больших успехов. Как-то, загримировавшись, он явился к родной матери и предложил купить ее квартиру. Он уверял, будто слышал, что она хочет продать жилье. Мать решительно отрицала, но в споре так и не узнала сына. Был и такой случай: Эли переоделся, загримировался и попытался войти в здание, где работал. Его задержали, причем лучший друг первым схватил его, приняв за чужака.

Третьим в компании был Зеев Керен, родом из Литвы. Он тоже приехал в страну ребенком. Зеев закончил техническое училище и слыл мастером на все руки. Он открывал любые замки, умел, что называется, пилить сверлом и сверлить пилой – неоценимая способность для оперативного работника.

У Зеева был богатый послужной список на поприще безопасности. Около года он служил у Вингейта, участвуя в погоне за бандами арабских террористов, во время второй мировой войны воевал в Италии. Зееву тоже не требовалось объяснять, кто такой Эйхман: он был готов растерзать его собственными руками, только бы разрешили. Однако Зеева предупредили, что он назначен техником группы и ему надо готовить необходимое оборудование. Зеев заметно погрустнел, но Габи уверил его, что он сумеет еще проявить себя.

• Предыдущая
• 21/55
• Следующая