Мертвая голова - Хатсон Шон - Страница 37

• Предыдущая
• 37/55
• Следующая

— Мы не можем спрятаться навсегда, Джо, — тихо сказала, она. — Люди начнут спрашивать, где Келли.

— Какие люди? — раздраженно спросил он.

— Люди, которые живут вокруг нас. В ее школе. Ее друзья.

— Ее нет только два дня. И сейчас школьные каникулы. Если кто-нибудь спросит, скажи, что она у родственников, — посоветовал он.

— Только и всего, — заметила Ким язвительно.

— А что ты хочешь от меня услышать? — обиделся он. — Я же тебе говорил: мы никому не можем ничего сказать. Для блага Келли.

— И для твоего.

— Что это значит?

— Ты сказал, что не можешь допустить такой огласки. Ты не можешь позволить этого. Но чья жизнь в опасности, Джо? Твоя или Келли? Как это может тебе повредить?

— Это повредит моей репутации, моему положению в обществе. Я не хочу, чтобы мою жизнь расписывали и обсуждали на газетных полосах. Ты можешь себе представить, как это отразится на моем бизнесе?

— Только это и имеет для тебя значение, не так ли? Твой бизнес. Если бы это не сулило тебе некоторого неудобства, ты вообще бы наплевал на Келли.

— Это неправда, Ким, и ты это знаешь.

— Не уверена. Мне казалось, что я знаю, но теперь сомневаюсь.

— Что ты имеешь в виду?

— Она моя дочь, Джо. Я хочу ее вернуть.

— Она и моя дочь тоже, — произнес он не очень убедительно.

— Ты хочешь вернуть ее по другим причинам. Ты хочешь вернуть ее, чтобы газеты не вмешивались в твои дела. Но в любом случае, почему ты должен что-то скрывать от них, Джо? Что у тебя за секреты? — Она смотрела на него осуждающе и заметила на его лице оттенок беспокойства.

Не может же знать она о его делах с Невиллом.

— Нет никаких секретов, — сказал он.

— А когда все закончится и мы все-таки вернем ее, помоги нам, Господи, что тогда? Что будет, когда Ник ее найдет? Ты думаешь, это все можно скрыть? А что ты скажешь Келли? «Я знаю, что тебя похитили, но будет лучше, если ты будешь об этом молчать»? — В голосе Ким звучала злость и что-то еще, похожее на презрение. — Ты думаешь, она спокойно переживет это? Только Бог знает, как это все на ней отразится. Мы же не знаем, что эти ублюдки делают с ней.

Я бы мог тебе рассказать, думал Финли, стиснув зубы.

— Такое происшествие не может остаться незамеченным, как бы ты этого ни хотел, Джо.

— Вероятно, тебе следует сначала думать о том, как нам ее вернуть, а уж затем решать психологические проблемы, которые встанут перед ней, — сказал Финли с нотой сарказма в голосе. — Сейчас все зависит от Райана, поэтому лучше надейся, что он настолько хорош в своем деле, насколько сам себя таковым считает.

Она с возмущением взглянула на него.

Или с ненавистью?

Образ ее прежнего мужа промелькнул у нее в голове. Мысли переметнулись к нему, к той ужасной правде, которую он сообщил ей, к его болезни. К его смерти.

Шесть месяцев.

Она содрогнулась.

Ее дочь и ее бывший муж.

Она будет жить, а они оба будут мертвы.

И она не может знать, кто из них первый.

Ким посмотрела на каминную доску, и с фотографии ей улыбалась Келли.

Ребенок был мертв вот уже двадцать четыре часа. Тельце окостенело, пальчики на руках и ногах застыли, кое-где на коже появились темные пятна. Плоть выглядела иссушенной и бескровной. Глаза были закрыты, как во сне, но одно веко приоткрыто, и виднелся безжизненный глаз.

Дон Невилл равнодушно взглянул на мертвое тельце.

— Нам надо избавиться от него, — предложил Эдвард Катон. — В такую жару от него скоро начнет вонять. — Он смахнул пот и вытер руку о джинсы.

— Нам этим заняться? — спросил Невилл, обращаясь к третьему человеку в комнате. — Или вы сами?

Тот кивнул.

— Значит, вы сами? — уточнил Катон.

Тот кивнул.

Невилл и Катон переглянулись.

— В этот раз можно использовать Темзу, — хихикнул Катон и, посмотрев опять на мертвого младенца, сморщил нос.

Он подошел к окну и распахнул его, впуская вонючую гарь с Карнеби-стрит.

Это было все-таки лучше, чем запах разлагающейся человеческой плоти.

Квартира находилась над большим магазином, в котором когда-то продавались военные принадлежности. В здании было два входа — парадный с Карнеби-стрит и черный с Гантон-стрит. Именно через черный ход и вошли сюда час назад Невилл, Катон и третий.

Квартира состояла из четырех маленьких комнат: гостиной, кухни, ванной и спальни. В этой бывшей спальне все еще оставалась кровать с матрацем. В гостиной стояли два деревянных стула и стол. Окна были забиты, однако несколько досок пришлось отломать, чтобы в это заброшенное помещение проникал свет. На кухне раковина треснула и почернела. От нее пахло кошачьей мочой и сыростью. На стене висел календарь трехлетней давности с выцветшими и загнувшимися листами. Жара в комнате была почти невыносимой, но ничуть не стало легче, когда Катон приоткрыл окно, с которого содрали несколько досок. Стекло было таким грязным, что можно было не бояться случайного любопытного взгляда.

Лучи заходящего солнца отражались от окон магазина, роняя на тротуар красные полосы. На Карнеби-стрит было пусто. Разошлись покупатели, туристы и зеваки, толпившиеся здесь на протяжении всего делового дня.

Выглянув из окна, Катон увидел только двух смеющихся парней.

— Надо убрать его отсюда как можно скорее, — сказал Невилл, — а то кто-нибудь почует запах.

— Да кто сюда придет? — возразил Катон. — И как они сюда войдут?

— Так же, как и мы, — взломают дверь, — сказал Невилл. Он наблюдал, как паук, ползший по полу, забрался на закостеневшую руку. Катон хотел раздавить его.

— Не трогай, — остановил его Невилл. — Убивать паука — плохая примета.

Катон нахмурился.

Невилл направился в спальню. Двое других последовали за ним. Он остановился у матраца.

— Мы избавимся от тела, а потом опять позвоним Финли, — сказал он.

— И долго ты позволишь ему тянуть с деньгами? — поинтересовался Катон.

— Сорок восемь часов — крайний срок, — сказал Невилл. Он опустился на колено около матраца и достал из кармана джинсов какой-то продолговатый предмет. Он нажал кнопку, раздался свистящий звук, и блеснуло стальное лезвие ножа. Он угрожающе помахивал им. На матраце, привязанная к нему толстой веревкой, лежала Келли. Рот ее был заклеен, простыни чуть прикрывали наготу. Глаза ее покраснели и опухли от слез.

— Твоему старику лучше заплатить, — сказал Невилл, касаясь острием ножа ее щеки, — иначе он получит по почте другую пленку. В этот раз он увидит, что мы сделаем с тобой этим ножичком.

Келли пыталась отвернуться, но Невилл крепко держал ее за подбородок.

Катон улыбался.

Третий смотрел на все это равнодушно.

— Здесь, — сказала Стиви Коллинз, указывая на большое здание из красного кирпича на Оссалтон-стрит. — Вот эта гостиница.

Райан затянулся сигаретой, внимательно вглядываясь в здание, на которое указала Стиви.

Трехэтажное, в викторианском стиле, оно было недавно выкрашено и покрыто новой крышей, но выглядело грязным и запущенным.

— Как долго ты здесь была? — спросил Райан.

— Три месяца. Только на такой срок нам разрешают здесь оставаться. Три месяца — и выматывайся, — объяснила она.

— И сколько людей здесь содержится? — поинтересовался Райан.

— Обычно шестьдесят-семьдесят. Ну, чуть больше. Все мы были примерно одного возраста, от пятнадцати до двадцати пяти.

— И здесь ты встретила Джо? — спросил Кирнан. Стиви кивнула.

Райан задумчиво потер подбородок, не отрывая взгляда от здания. Он видел, как оттуда вышли трое юношей. Они побрели по Истон-роуд. Двое нырнули в маленькое кафе на углу, третий пошел дальше. Он еще немного подождал, потом полез в бардачок «сапфира», достал свой фотоаппарат и сделал несколько снимков гостиницы.

— Кто ею управляет? — спросил Райан. — С кем я могу поговорить?

— Кажется, ее зовут Эмма. Да, Эмма Пауэлл, — сказала Стиви. Она была довольна, что вспомнила.

• Предыдущая
• 37/55
• Следующая