Светлым по Темной - Чайкова Ксения - Страница 4

• Предыдущая
• 4/112
• Следующая

— Чего орешь-то? — поинтересовался парень, соскакивая на пол и направляясь ко мне. — Не видела, что ли, растяжку поперек коридора? Ремонт здесь! Я обескураженно замолчала. В самом деле, вроде бы какие-то магические эманации на входе в эту галерею присутствовали, но я, погруженная в свои невеселые мысли, не обратила на них никакого внимания и даже не задумалась, почему коридор, обычно шумный и оживленный, сегодня совершенно пуст.

— А ты, значит, работник, да? Ремонт делаешь посредством камнеметаний? — ехидно осведомилась я, отступая от чернильной лужи на полу. Не хватало еще сапоги вымазать, они у меня тоже одни, если уж испоганю, так в пятнистых и придется ходить.

Тройдэн (а это был именно он) понял, что не узнан, и воспрянул духом.

— Нет. Я здесь левитацию тяжелых предметов отрабатываю.

— Замечательно. — Я присела на корточки и принялась перебирать разлетевшиеся в разные стороны листы пергамента и сухие стебельки трав из гербария, прикидывая, что пойдет на выброс, а что испорчено еще не безнадежно. — Нашел место! Посмотрн, что из-за твоих упражнений произошло! Мне теперь новый гербарий собирать и две страницы конспектов переписывать! И чернильницу покупать! Ну почему мне так повезло нарваться на бомбардира-неумеху! Отрабатывал бы свой каменный град в подвалах!

— Если хочешь, я перепишу тебе конспекты. И гербарий помогу заново собрать, торопливо предложил Тройдэн, подключаясь к перетряхиванию сухих веточек и листочков. — Глянь, плаун-баранец вполне в приличном состоянии. А вот листья снежноягодника придется выбросить. Ой, смотри, трава-ползун убегает!

И точно. Тонкий стебелек с крохотными перисто-рассеченными листочками, вполне соответствуя своему названию, червеобразно извиваясь, двигался в ту сторону, откуда рассеянно пришагала я. Мы вдвоем с парнем дружно бросились в погоню и звучно столкнулись лбами, стараясь поймать верткое растеньице, которое я, видимо, не досушила, прежде чем спрятать в папку.

— Ой!

— Ай! — глубокомысленным хором воскликнули мы, потирая пострадавшие части тела. И только тут, вскинув голову и глядя прямо в лицо новому знакомому, я поняла, на кого меня угораздило нарваться в пустом коридоре. Удивленный испуг скрыть не удалось.

— Да это же ты! — невольно брякнула я, поспешно вскакивая и машинально сжимая извивающуюся траву-ползун в мигом вспотевшей ладони.

Тройдэн досадливо скривился и мрачно процедил сквозь зубы:

— Ну вот, узнала…

— Извините, я не хотела вас обругать, это получилось случайно! Я была в аффектном состоянии эмоционального подъема и не осознавала, что говорю! Я, то ли попытавшись поклониться, то ли просто быстро согнувшись и пряча глаза, принялась торопливо сгребать с пола свои вещи, мечтая оказаться подальше от этой галереи. — Спасибо за помощь. Простите, мне нужно бежать!

— Стой! — Тройдэн преградил мне дорогу и поймал за запястья. Только что подхваченный скарб вновь лавиной посыпался па пол. — Ну куда ты несешься? Что случилось? Ты же сначала нормально со мной разговаривала!

— Я вас не узнала, — беспомощно попыталась оправдаться я, красочно представляя, как он сейчас потащит меня к своему отцу за неуважительное отношение к его сиятельной личности. А тому только дай повод — мигом небрежно черканет пером по пергаменту с приказом об отчислении, и прости — прощай, Темная Школа магических искусств вкупе с большей частью магических способностей. — Простите, это больше не повторится!

— Что ты заладила «простите, простите»?! — возмутился парень. — Я что, Темный Император, чтобы передо мной поклоны бить и в реверансах приседать? Или чумной? Почему от меня все шарахаются, а?

— Но вы же…

— Говори мне «ты»! — вконец обозлился он. — Ведь мы, похоже, одногодки?! Какой год обучения?

— Десятый, — растерянно отозвалась я, страстно поглядывая в сторону, откуда так опрометчиво пришагала, и мечтая бежать туда, не чуя под собой ног.

— И у меня десятый. А какой факультет? Впрочем, стой, сам догадаюсь. Теория и практика пространственных перемещений? Магическое целительство? Управление стихиями?

— Нет. Факультет управления внутренними резервами.

— Должен был понять, на стихийницу или целительницу ты не похожа. А я на факультете прикладной магии.

Кто бы сомневался. Самый престижный и дорогой факультет, где ж еще быть сыну Мастера магических искусств.

— У тебя сейчас что?

— Практика по приготовлению зелий, — печально ответила я, уже понимая, что так просто от Тройдэна не отделаюсь. И точно.

— А у меня артефактология. Пошли провожу, а то еще опять свои бебехи разроняешь, все равно нам по пути.

Я еще пыталась блеять какие-то отговорки и оправдания, но Тройдэн, не слушая моих протестов, решительно запихнул в свою сумку половину моего барахла, лишив меня, таким образом, возможности драпать от него куда глаза глядят.

Вот так и началась наша странная, ни на что не похожая, дружба. Иногда она была покровительственно-снисходительной, иногда — насмешливой и ехидной, колющей и словами и поступками, иногда — щемяще-беспомощной и безнадежной, иногда — шкодливой, заставляющей окружающих с грозными воплями гоняться за нашей неугомонной парочкой, но чаще всего — тайной, тщательно скрываемой и шифруемой от всех. Сыну самого Мастера не пристало общаться с какой-то ученицей без роду-племени. Уж если ему так нужна подруга, мог бы выбрать девицу из хорошей семьи — таков был единогласный вердикт, вынесенный общественностью в лице искусников и школяров, когда страшная тайна общения Тройдэна и Дивены была раскрыта одним особо пронырливым и дотошным сплетником с седьмого курса. Потом он очень пожалел, что связался с секретами выпускников, но уже было поздно — мне всегда неплохо удавались заклинания, связанные с трансформацией, а Тройдэну — с закреплением магического эффекта. И был бы сплетник обречен ближайшие десять лет пропрыгать на лягушачьих лапах, если б не вмешались дражайшие преподаватели и не сняли с него последствия нашего гнева. Правда, в ходе реставрационных работ что-то пошло не так (а я говорила Тройдэну, что не надо так много энергии вбухивать, а то попытки снять заклинание к хмар[2] знает каким последствиям приведут), и вместо лягушачьих лапок несносный сплетник стал радовать окружающих жабьими глазами, с которыми пока не удалось справиться никому. Впрочем, для всех остальных школяров его печальный опыт стал неплохим уроком: не впутывайся в дела десятикурсников до достижения хотя бы девятого года обучения,

Тройдэн знал, что сильно подставляет меня — с ним-то, как с сыном Мастера, искусники не сделают ничего, а вот мне за нарушение запрета на общение с отпрыском главы Школы может здорово попасть. Знал, но не мог отказаться от нашей дружбы. Я его понимала. От Тройдена с редкостным единодушием шарахались все школяры, начиная с малышей-первокурсников и заканчивая выпускниками. А ему хотелось нормально общаться с людьми, которые глядели бы на него прямо и открыто, без призмы положения его отца. Со мной, кстати, окружающие тоже не особенно стремились контактировать, правда, по причинам, прямо противоположным Тройдэновым. Дело в том, что обучение в Школе было платным, и принимали в нее далеко не всех, отдавая предпочтение детям из богатых семей, обладающим хоть какими-то зачатками способностей к магическим искусствам. Но существовал также специальный фонд «В поддержку талантливой молодежи Темной Империи». Эту самую талантливую молодежь обучали бесплатно. Относительно бесплатно, конечно. Если школяры, чьи родители исправно поддерживали Школу материальными благами, после выпуска могли заниматься чем заблагорассудится, то такие, как я, «бесплатники», вынуждены были отрабатывать оплату своего обучения или там, куда отправят, или у того, кто сможет за них заплатить. Очень смахивает на торговлю живым товаром, но что поделаешь — все вполне законно, логично и даже нормально, особенно если посмотреть со стороны искусника-казначея, ведающего тратами Школы.

• Предыдущая
• 4/112
• Следующая