Тайный воин - Флевелинг Линн - Страница 34
- Предыдущая
- 34/126
- Следующая
Вскоре к ним присоединились еще две девочки, а Тобин привел Никидеса, который нуждался в практике больше, чем остальные. Конечно, Лута тоже не мог долго оставаться в неведении, как и другие оруженосцы. Ки окрестил их компанию «Военная академия принца Тобина».
Тобина очень забавляла их группа заговорщиков, но Уне он был благодарен еще и по другой причине. Крыша была вполне безопасным местом, куда можно было вызывать Брата. Тобин поднимался наверх в одиночку, по меньшей мере, раз в неделю и произносил призывные слова.
Сначала он делал это без особой охоты. Шрам на лбу Ки служил постоянным напоминанием о поступке Брата, и еще Тобину до сих пор снилась смерть лорда Оруна. Когда он вызывал Брата в первые несколько раз, он приносил с собой куклу и не позволял Ки подниматься на крышу вместе с ним, не слишком доверяя призраку.
Но Брат в эти дни вел себя на удивление тихо, он совсем не проявлял интереса к Тобину и ко всему окружающему. Тобин гадал, не слабеет ли снова Брат, как это было перед смертью их отца. Но шли недели, а призрак оставался все таким же странно материальным. Возможно, думал Тобин, это их новая связь придала ему такую силу, что он стал способен убивать?
Когда он наконец взял с собой Ки, они обнаружили, что оруженосец не видит Брата, если Тобин не приказывает призраку показаться.
— Ну и хорошо, — сказал Ки. — Я не горю желанием его видеть.
Тобину тоже этого не хотелось. Шрам Ки, может, и побледнел, но ничуть не поблекли воспоминания о том, откуда он взялся.
Время шло, и постепенно Тобину стало ясно, что некоторые девочки в его «Академии» куда больше интересуются встречами с мальчиками, чем уроками боя на мечах. А мальчики ничего не имели против этого. Калис и Ки время от времени исчезали за каминными трубами, а когда возвращались, на их лицах блуждали загадочные улыбки. Бариус перестал приставать к неприступному Лисичке; теперь его сердце принадлежало рыжеволосой леди Море, и случилось это после того, как Мора сломала ему палец во время схватки, да еще и умирала со смеху после.
Уна больше не пыталась поцеловать Тобина, но иногда он чувствовал, что ей хотелось бы этого. Касаясь ее иногда во время учебных боев, он поневоле замечал, как меняется ее тело. Девочки созревают быстрее, говорил Ки, и быстрее начинают разбираться в некоторых вещах. И Тобин горестно думал, что и его самого это тоже скоро коснется.
Но даже если бы ему хотелось обратить на себя внимание девочек, он все равно не мог понять, что нашла в нем Уна. Сражаясь с ней на крыше или танцуя на балу, он ощущал, как она ждет какого-то знака, надеясь, что ее чувства найдут ответ. Это вызывало в нем чувство вины, хотя он и был уверен, что не делал ничего такого, чтобы обмануть ее. Все это очень смущало, да еще он сам лишь ухудшил дело, сделав для Уны золотую подвеску в форме меча. Да, это было ошибкой, потому что Уна теперь открыто носила новое украшение как дар любви.
Но по крайней мере во время уроков он мог предложить ей честный бой. Они были одного роста и частенько сражались друг с другом. Уна училась быстро, удивляя всех своим стремительным продвижением вперед.
А вот в Аренгиле Тобин нашел куда более грозного противника. Хотя ауренфэйе выглядел не старше Урманиса, он тренировался гораздо дольше, чем кто-либо из них. Однако он не пытался выставить напоказ свое превосходство, а просто учил других ауренфэйскому стилю схватки, а это означало умение скорее уклоняться и хитрить, чем лезть напролом. Вскоре Тобин и другие мальчики стали применять технику Аренгила в учебных боях с другими компаньонами. Это заметили, особенно после того, как Ки ухитрился разбить локтем губу Маго. Ки хихикал над этим еще два дня, а когда в следующий раз встретился с Аренгилом, отблагодарил его, подарив свой лучший кинжал.
Глава 15
Когда с моря налетели штормы месяца клесина, компаньоны стали с тревогой ожидать известий о возобновлении сражений; наверняка король не собирался держать Корина взаперти, как девушку, принц ведь был уже взрослым. Приходили сообщения о стычках вдоль границы, но ни король Эриус, ни верховный владыка Пленимара, казалось, не спешили присоединиться к войскам. Как всегда, первым новости узнал Никидес.
— Дед говорит, начались переговоры о перемирии, — однажды утром после завтрака мрачно сообщил он остальным.
Все недовольно заворчали. Мир означал, что у них не будет шанса проявить себя в бою. Корин промолчал, но Тобин знал, что его двоюродный брат страдает от этого куда больше прочих, ведь именно он служил причиной того, что всех остальных так долго держат в запасе.
После неожиданного известия в пиршественной палате вино полилось еще более щедро, чем прежде, и юноши ворчали и огрызались во время учебных схваток.
Больше никаких новостей не было, но через неделю Тобину приснился кошмар, каких у него не случалось уже несколько месяцев.
Во сне он съежился в углу, наблюдая, как его мать мечется по крошечной комнатке в башне. Ариани бросалась от окна к окну, бережно, как младенца, прижимая к груди потрепанную куклу. В тени затаился Брат, глядя на Тобина все понимающими черными глазами.
— Он снова нас нашел! — закричала Ариани, потом схватила Тобина за руку и потащила через комнату, к западному окну, тому самому, что выходило на реку.
— Он уже близко, — подтвердил Брат из полумрака.
Тобин проснулся — и обнаружил Брата, наблюдавшего за ним от изножья резной кровати.
«Он уже близко». Тонкие губы призрака не шевельнулись, как будто Тобин услышал лишь отзвук слов, прозвучавших во сне.
Лежавший рядом Ки пошевелился, что-то пробормотал в подушку.
— Ничего, ничего. Спи, — негромко произнес Тобин.
В голове у него стучало от выпитого накануне вина, к горлу подкатывала тошнота.
— Король действительно возвращается? — шепотом спросил он Брата.
Призрак кивнул — и растаял.
Слишком расстроенный, чтобы заснуть, Тобин выбрался из постели и закутался в шерстяной халат, который Молай всегда оставлял для него на ближайшем кресле. Первые рассветные лучи просачивались в комнату сквозь задернутые занавеси. Снаружи в саду о чем-то сварливо спорили вороны.
— Я тебе нужен, мой принц? — сонно спросил со своего тюфяка Балдус.
— Нет, спи.
Тобин вышел на балкон. На ветке дуба с уже вздувшимися почками, как раз под перилами, устроились три вороны, распушив перья от холода. Над городом в замерший воздух поднимались дымки очагов — в домах начали готовить завтрак, — голубые нити змейками струились на фоне розового с золотом неба. Вдали морской залив играл белыми барашками волн. Тобин смотрел на горизонт, воображая, что где-то там видит короля, возможно, уже севшего на корабль, чтобы отправиться домой.
«Но мы бы услышали об этом!» — мелькнуло в его голове.
И в самом деле, не мог же король прокрасться в Эро тайком, как ночной грабитель. Он отсутствовал долгие годы; и о его возвращении должны были возвестить фанфары.
Тобин уселся на каменную балюстраду, ожидая, пока развеется страх от ужасного ночного видения. Но страх лишь усилился, заставив сердце колотиться так быстро, что перед глазами Тобина запрыгали черные точки.
Он вспомнил совет Аркониэля, как успокоить ум, и сосредоточился на блестящих вороньих перьях. Постепенно испуг отступил, позволив наконец Тобину задуматься о более срочных делах, следующих из предостережения Брата.
Промерзнув насквозь, он вернулся в спальню и свернулся в кресле у теплого очага. Кто-то быстро прошел мимо их комнаты, но в остальном в крыле компаньонов было тихо. Дневная суета дворцовой жизни пока не началась.
«А что, если он приедет прямо сегодня?» — гадал Тобин, обхватив руками колени. Внезапно его посетило счастливое озарение. Ведь Фарин хорошо знает короля! Он наверняка подскажет, что делать.
— Что он может сделать? — прошипел Брат из тени за креслом.
Прежде чем Тобин успел придумать ответ, громкий хлопок двери и россыпь насмешливых проклятий послышались со стороны потайного коридора, что соединял покои Тобина с покоями наследного принца. Тобин приказал Брату уйти, и в тот же миг в его спальню ворвались Корин и Танил, оба в ночных рубашках. Балдус шарахнулся в сторону со сдавленным криком, а Ки приглушенно выругался из-под одеяла.
- Предыдущая
- 34/126
- Следующая
