Бесстрашный горец - Хауэлл Ханна - Страница 20
- Предыдущая
- 20/65
- Следующая
Это означало, что он оскорбил чувства Фионы, а поверить в это Эван никак не мог.
– Ты ошибаешься, – отрезал он.
Скрестив руки на широкой груди, Грегор возразил:
– Не думаю. Я только что столкнулся с ней у двери, и на лице ее не было улыбки. А Фиона всегда улыбается. И поговорить со мной она не захотела. Лицо ее было смертельно бледным, и она помчалась к себе в комнату, словно за ней гналась тысяча чертей. Итак, я спрашиваю тебя еще раз: что ты ей сказал или что ты с ней сделал?
Эвану не хотелось обсуждать эту тему с Грегором, однако он понимал, что брат от него не отстанет. Хуже того, сделает собственные выводы. Эван вздохнул. Он слишком устал, и у него слишком болело сердце, чтобы спорить с братом или лгать ему.
– Я попросил ее уйти и сказал, что будет лучше, если с сегодняшнего дня за мной будет ухаживать Мэб, – ответил Эван и поморщился под тяжелым взглядом Грегора.
– Но почему? По-моему, Фиона преданно и умело ухаживала за тобой.
– Потому что я не могу находиться с ней наедине! – рявкнул Эван и взъерошил рукой волосы. – Не в силах держать подальше от нее свои чертовы руки!
– И ты считаешь, что это плохо?
– Конечно! Ведь она наша пленница. Да к тому же девица благородного происхождения, хотя она в этом все еще не желает признаваться. И, без сомнения, девственница. И ей ни к чему, чтобы какой-то великовозрастный идиот вроде меня кидался на нее всякий раз, когда она оказывается рядом.
– Ну, поскольку ты не ходишь весь исцарапанный и в синяках, думаю, она не возражает против того, чтобы на нее бросались, – протянул Грегор.
Слова брата поразили Эвана. А ведь и в самом деле! Фиона не оказывала ему никакого сопротивления, когда он ее целовал. Более того, насколько он мог судить, она наслаждалась его ласками и пылко отвечала на его страсть. Может быть, он делает большую глупость, отталкивая ее? Любой другой на его месте поступил бы иначе. Если бы ему предлагали себя, непременно бы этим воспользовался, причем с огромным удовольствием. Так почему он не спешит этого делать?
Однако поразмыслив хорошенько, Эван нахмурился. В душе его зародилось подозрение, С чего бы такой красивой девушке, как Фиона, испытывать к нему страсть? А что, если она просто притворяется? Если обманывает его, стремясь усыпить его бдительность и развязать ему язык? И хотя Эван искренне уверял отца, что этого не может быть, он понимал, что подобную возможность не следует сбрасывать со счета.
В то же время нельзя забывать, что Фиона, если и не представляет угрозы для их клана, все равно пленница. Многие мужчины решили бы, что имеют на этом основании право владеть ею, но он к таким не относится. Фиона вернется к своим родным такой же, какой уехала от них. Честь ее останется непоруганной. Этого требуют от него чувство собственного достоинства и здравый смысл. Меньше всего ему хочется наживать себе и людям, живущим в Скаргласе, еще одного врага в лице клана, к которому принадлежит Фиона. Их и так у Макфингелов предостаточно. – Она невинная девушка, – продолжал Эван. – Погубить ее нетрудно, но мне кажется, не стоит этого делать. – На лице брата появилось выражение отвращения, однако Эван постарался не обращать на это внимания. – Кроме того, она наша пленница, за которую мы можем получить хороший выкуп. И даже если она шпионка, которую специально заслали в Скарглас, чтобы выведать наши тайны, с моей стороны было бы крайне глупо позволять простой похоти возобладать над здравым смыслом. Однажды я уже попал в подобную ловушку, и у меня хватает ума хорошенько помнить урок, который мне преподали.
– Но Фиона абсолютно не похожа на Хелену.
– Вот как? Хелена тоже казалась милой и невинной, а потом отвела меня на бойню, как ягненка.
– Милой, может быть, но, я подозреваю, ты обнаружил, что она не настолько уж невинна.
– А что, если я ошибаюсь и Фиона тоже не невинна? Есть лишь один способ это проверить: уложить ее с собой в постель. Если она девственница, я лишу ее невинности, следовательно, когда мы станем просить за нее выкуп, его размер станет ниже, а родственники наверняка придут в ярость и будут лелеять планы мести. Кроме того, мой отец и ее родители могут потребовать, чтобы я женился на ней, а я этого делать не хочу. Так что, кем бы Фиона ни была, невинной пленницей или хитроумным врагом, самое лучшее для меня – держаться от нее подальше.
Грегор покачал головой:
– Ты слишком много думаешь, Эван, Нередко то, что кажется, соответствует истине.
– Слишком часто бывает иначе. А теперь давай поговорим о делах, – сказал он. – Я уже несколько дней провалялся в постели и боюсь, пока не встану, тебе придется выполнять мои обязанности.
Эван с облегчением вздохнул, когда Грегор послушно перевел разговор на другую тему, хотя было ясно, что ему еще хотелось поговорить о Фиоие. В замке все было спокойно. Эван слушал брата с удовлетворением. Однако вскоре устал – раненая нога еще давала о себе знать, – и, заметив это, Грегор вышел из комнаты. Эван устало откинулся на подушки. Он понял, что Фиона была права, говоря, что он потратил все свои скудные силы на то, чтобы встать с постели, и это вызвало у него раздражение.
Вздохнув, он закрыл глаза, пытаясь не обращать внимания на боль в ноге и голове, и медленно облизнул губы. Они все еще хранили сладостную теплоту губ Фионы. В воздухе стоял присущий ей свежий запах чистоты и лаванды. Тело до сих пор помнило прикосновение ее маленькой теплой мягкой руки. Похоже, он никогда не сумеет избавиться от страсти, которую испытывает к ней.
Так почему бы ему не удовлетворить эту страсть? Почему не протянуть руку и не взять то, что она столь охотно как это ни странно, ему предлагает? У него ведь достаточно ума и силы, чтобы избежать нежелательных последствий. Будучи лэрдом, он вполне способен устоять против попыток отца женить его на Фионе. Вряд ли кто-то из клана сочтет его связь с пленницей большим преступлением, наоборот, все посчитают это само собой разумеющимся. А если родственники Фионы захотят ему отомстить, что ж, одним врагом больше, одним меньше, какая, собственно, разница? Отец в свое время сделал все от него зависящее, чтобы их было полным-полно. Может быть, Грегор прав и он делает большую глупость, отталкивая Фиону?
Чертыхнувшись себе под нос, Эван попытался выбросить мысли о Фионе из головы и подавить в себе страсть, которую он к ней испытывает. Он не отец, решительно напомнил себе Эван, он умеет держать себя в руках, способен подавить желание брать то, что ему хочется и когда хочется. Все мотивы, которые он изложил Грегору, относительно того, почему он пытается держаться от Фионы подальше, не лишены здравого смысла. А вот о самом главном из них он не упомянул брату. Эван чувствовал, что, если он сделает Фиону своей любовницей, очень скоро она завоюет его сердце. А этого он боялся больше всего на свете.
Глава 8
Фиона уставилась невидящими глазами на мужчин, окутанных лунным светом, которые скакали внутри круга, выложенного огромными камнями. Окно комнаты, явно предназначенной для леди Скаргласа, выходило на это странное место, существовавшее уже, должно быть, много веков и окутанное тайной. «Если духи людей, живших в незапамятные времена в замке, до сих пор витают над ним, интересно, что они думают о дюжине голых идиотов, самозабвенно скачущих под луной, прерывая свой нелепый танец лишь для того, чтобы выпить?» – подумала Фиоиа. Она специально пришла в эту комнату, чтобы за ними понаблюдать, решив, что это зрелище ее позабавит, что мрачное настроение, в котором она пребывала, рассеется. Ничего подобного, однако, не произошло. Ей по-прежнему хотелось рыдать, громко и безостановочно.
Неужели прошло всего несколько часов с тех пор, как Эван недвусмысленно заявил, что не желает ее видеть? После этого Фиона бросилась в свою комнату, чтобы хоть немного успокоиться, собраться с мыслями, но до сих пор не сумела этого сделать. Она долго плакала, однако боль, оттого что ее отвергли, не проходила, а чувство унижения не исчезало. У нее вдобавок ко всему разболелась голова, а глаза покраснели и опухли. Наконец Фиона сказала себе, что слезами горю не поможешь, нужно взять себя в руки и успокоиться.
- Предыдущая
- 20/65
- Следующая
