Благородный защитник - Хауэлл Ханна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/59
• Следующая

– Нет, сегодня не будем. Нам с тобой предстоит серьезный разговор. Вести его при детях нельзя.

Кирсти плюхнулась в кресло.

– Дела совсем плохи?

Он сел, налил обоим вина.

– Очень может быть. Не думаю, что он мне поверил.

– Он обвинил тебя во лжи?!

– Нет, он даже несколько раз извинился. Проблема в том, что собаки привели его прямиком к моей двери.

Кирсти положила себе несколько кусков жареного барашка и овощей. Ее несколько удивило, что все эти волнения, связанные с Родериком, нисколько не сказались на ее аппетите. Должно быть, решила она, слишком часто в последние годы приходилось голодать, чтобы тревога или страх помешали ей набить живот при первой же возможности. Кстати, Пейтон, объявивший ей эту неприятную новость, тоже не страдал отсутствием аппетита.

– Выходит, я напрасно просидела весь день взаперти, в крошечной темной каморке? Ведь он все равно узнал, что я здесь, – заговорила Кирсти.

– И да, и нет. Пока он был здесь, он мне верил. Верил, что ты подошла к моей двери, но не входила в нее, и я тебя в глаза не видел. Но если он не круглый дурак и как следует все обдумает, то неизбежно придет к выводу, что я ему солгал.

– Он может быть очень даже умным, когда захочет, – заметила Кирсти. – И гончие у него отменные.

– И со следа не собьются. – Пейтон вздохнул и с удовольствием принялся за репу. – Итак, если собаки не приведут его еще к какой-нибудь двери, он невольно задумается, почему они привели его к моей.

– Боюсь, что именно так, а потому и я, и дети должны покинуть этот дом прежде, чем он вернется с подкреплением.

– Нет, ты с детьми останешься здесь. – Она хотела возразить, но он жестом остановил ее. – Имея дело со мной, он должен будет соблюдать осторожность и воздерживаться от опрометчивых шагов по тем же самым причинам, по которым и я не могу открыто напасть на него. Ну, и еще по некоторым. В конце концов, он не может не понимать, что если я помогаю тебе, значит, ты мне все рассказала. – Пейтон нахмурился, увидев, как она побледнела.

– Это значит, что теперь он задумал убить тебя, – прошептала Кирсти. – Нет, я не могу допустить этого! Как глупа я была, когда думала, что, раз ты ровня Родерику по знатности и богатству, то никакая опасность тебе не грозит. Я забыла, вернее, предпочла не вспоминать о том, что он готов на все ради сохранения своей тайны. И теперь он сделает все возможное, чтобы заставить тебя замолчать.

– Кирсти! – крикнул он, схватил ее за запястье и силой усадил обратно в кресло, когда она стала подниматься. – Ты сама выбрала меня в защитники. Я откликнулся на твою просьбу. Но мы не договаривались, что, если станет очень опасно, я выйду из игры.

– Но я не хочу, чтобы тебя убили, ранили или преследовали, как зверя.

– Значит, я должен бросить тебя и детей на произвол судьбы? Учти, о малышах он, может, и забыл, но о Каллуме помнит.

– Каллум может остаться с тобой.

– Он не останется, и ты это прекрасно знаешь. В тот самый момент, как ты отвергнешь меня как своего защитника, Каллум немедленно займет мое место. Сочтет своим долгом помогать тебе и охранять тебя. Ты просто не хочешь смотреть правде в глаза. Как только Родерик заподозрит, что ты доверилась мне, он постарается меня убить. И тут ты уже ничего не сможешь сделать. Рано или поздно Родерик все равно начал бы меня подозревать, как только ему стало бы известно, что я распускаю слухи, доставившие ему столько неприятностей.

– Но ты не распространял бы эти слухи, не расскажи я тебе о Родерике. Я просто запаниковала. Вот и все. В тот самый момент, как я впервые заговорила с тобой, я уже навлекла на тебя опасность. Я должна смириться с этим и прекратить попытки остановить то, что сама же и начала. Да и не в моих это силах. Все, чего я добьюсь своим отъездом, это заставлю Родерика целить в две мишени, а не в одну, и в конечном итоге это может дать преимущество ему, а не нам.

– Ну, вот теперь ты говоришь дело. – Он поднял кубок, словно желая произнести тост.

– Да, время от времени со мной такое случается, – насмешливо протянула она, – и неудивительно, что на сей раз ты признал это: ведь я согласилась с тобой. – Она не стала обращать внимание на его усмешку. – Нет, мы останемся вместе до конца. А я попытаюсь перестать пытаться обратить все вспять, так же как и делать вид, что я единственный человек, которого хочет убить Родерик. На самом деле я никогда не была единственной его мишенью: ведь он хотел убить и Каллума, возможно, и младших детей тоже. Так что дело, в сущности, не в нас с тобой, а в детях.

– Да, это все ради детей. Кирсти вздохнула:

– Итак, если Родерик придет к выводу, что ты солгал ему, каким, по-твоему, будет его следующий шаг?

– Понятия не имею. Уверен, что это будет не прямая атака, а что-нибудь хитроумное.

– Ясно. И в ожидании его хитроумного хода что прикажешь делать мне?

– Скрываться.

Происходило что-то странное. Пейтон шел сквозь толпу придворных и пышно разодетых женщин и чувствовал, что что-то носится в воздухе. При виде его на лицах одних появлялась неловкость, других – холодность. Одна-две дамы, правда, одарили его игривыми взглядами, но и только. Ни один мужчина не попытался загнать его в угол, дабы причаститься тех милостей, которыми, по всеобщему мнению, регенты осыпали Пейтона. Так как Пейтон сильно сомневался, что хоть кто-нибудь принял на веру его слова, когда он энергично отрицал, что удостоился особой благосклонности и милостей от сильных мира сего, то, значит, этому охлаждению должна была быть иная причина. Становилось все более очевидно, что никто не хочет иметь с ним дело.

Как раз в тот момент, когда Пейтон подумывал о том, чтобы загнать в угол одного из придворных, который еще недавно добивался его покровительства, он заприметил сэра Брайана Макмиллана, который собирался покинуть главный зал. Хотя он и чувствовал себя очень странно, пробираясь сквозь толпу, в которой ни один человек не пытался задержать его – более того, можно было подумать, что люди боятся прикоснуться к нему, – Пейтон не колеблясь кинулся догонять сэра Брайана. Сэр Брайан отнюдь не был сплетником, но не пропускал мимо ушей то, что говорили другие. Пейтон догнал его как раз на выходе из главного зала. Брайан нисколько не удивился, что родственник так спешит к нему.

– А, вот хорошо. Я ищу тебя уже два дня. – Сэр Брайан взял Пейтона под руку и повел его по узкому, освещенному факелами коридору. – Мы пройдем в мои покои и там поговорим.

Сообщение о том, что сэр Брайан ищет его, сильно встревожило Пейтона. Путь к покоям сэра Брайана показался ему невыносимо долгим, да и молчание становилось каким-то зловещим. К тому времени, когда они добрались до покоев, терпение Пейтона было уже на пределе. Но он ничего не сказал, дожидаясь, пока родственник нальет им обоим вина. Сэр Брайан указал Пейтону на одну из двух скамеечек, стоявших у камина.

– Ты выбрал не самое удачное время удалиться от двора, – начал сэр Брайан.

– У меня были важные дела. – Следовало продумать и принять меры безопасности, выбрать маршруты бегства и подобрать надежные укрытия, но Пейтон не готов был сообщать Брайану все эти подробности. – Ведь моя обязанность – быть глазами и ушами клана Мюрреев при дворе – не может дать мне хлеба насущного. И потом, я отсутствовал всего три дня. Как правило, регенты именно столько времени тратят на решение спорного вопроса, какого именно цвета платье следует надеть маленькому королю.

Сэр Брайан ухмыльнулся и кивнул, но тут же снова посерьезнел.

– К несчастью, и дня довольно для того, чтобы распространилась сплетня, порочащая честное имя человека. Неужели ты не заметил, что происходит?

– О, заметил, конечно же. В воздухе повеяло морозцем. Итак, кто-то решил запятнать мое имя? – Пейтон чертыхнулся про себя: он был совершенно уверен, кто именно пустил сплетню, но его удивило, что люди поверили этому негодяю на слово.

• Предыдущая
• 29/59
• Следующая