В Калифорнии морозов не бывает - Волчок Ирина - Страница 3

• Предыдущая
• 3/66
• Следующая

— Это мы уже помирились, я правильно понимаю? — Славка отвалилась от стола, перевела дух, потрогала живот и опять потянулась к какой-то тарелке. — Кося, ты не сердись, что я тебя к Лерке зазывала… Это так, на всякий случай. Вообще-то я знала, что ты не пойдёшь. И Лерку предупредила, что не пойдёшь. Да она и не надеялась особо. Так, мечтала слегка. Ну, мечтать не вредно… Омлетика еще положить? Не сомневайся, я уже сто раз такой делала, и пока никто не умер. И та бразилиха из сериала не умерла. Наоборот, в следующей серии еще и ребёнка родила.

Славка подмигнула, расплылась в блаженной улыбке и опять потрогала свой живот. Александра насторожилась. Внимательно поразглядывала плоский — даже после такого завтрака! — Славкин живот, подозрительно блаженную Славкину улыбку, слегка осоловелые Славкины глаза… Осторожно спросила:

— Славка, ты что, рожать собираешься? Прямо в следующей серии? Колись по-хорошему.

— Чего это вдруг сразу рожать? — удивилась Славка. — Мы ж с Витькой уже четыре месяца в разводе, и… В общем, твои подозрения меня глубоко ранят. Нет, когда-нибудь я, конечно, соберусь рожать. Может быть, даже неоднократно. Я против детей ничего не имею. Но — в законном браке и при нормальном отце. И если ты согласишься принять самое активное участие в воспитании моих будущих детей. Двух. Или трех. Кося, ты с тремя справишься? Справишься, куда ты денешься. Тогда решено — трех. Или четырех.

— Трепло, — сердито буркнула Александра, чувствуя облегчение. Оказывается, она все-таки боялась, что Славка может выкинуть какой-нибудь фокус. Например, родить ребенка в следующей серии… Нет, не то, чтобы прямо вот так вот боялась, но всё-таки… В общем — боялась. — Четверо детей! Славка, ты сама ещё совсем ребенок.

— Ну и что? — Славка скорчила надменную мину. — Между прочим, мать была на год моложе, когда меня родила. А ты на два года моложе матери. И, между прочим, это ты заставила ее рожать. И ничего, справились, между прочим. Даже когда папаша слинял. И не делай такое лицо, Кося, я давно всё знаю. Мне бабуля ещё вон когда всё рассказала…

— Не говори об отце неуважительно, — строго сказала Александра. — Твои родители разошлись совсем не из-за тебя. И вообще никто не может знать, почему люди сходятся, почему расходятся. Просто так получается, вот и всё. Никто не виноват. Ты сама с Витькой разошлась ни с того — ни с сего, должна понимать: всякое бывает.

— Ну да, ни с того — ни с сего! — Славка саркастически фыркнула, поднялась и стала собирать посуду со стола. — Наивная ты, Кося, просто до опупения. Ладно, не обижайся, я сама такая же наивная была, когда за него выходила. Любовь до гроба, а как же! Ага… Ему карьеру надо было делать, вот и вся любовь. На моих родных сильно рассчитывал, козёл. У меня и мать со всякими нужными знакомствами, и ты — жена олигарха… Думал, что вы его за уши в бизнес будете тащить. Или в политику, я не знаю, чего он точно хотел. Когда я сказала, чтобы не рассчитывал — даже не поверил сначала. А когда поверил — вся любовь до гроба тут же и закончилась. В гробу я видала такую любовь до гроба.

Славка уронила нож, яростно чертыхнулась и потащила посуду к рабочему столу, на ходу возмущённо бормоча:

— Нож упал… Вот ведь мерзкая примета… Опять припрётся, козёл… Наверное, как-нибудь узнал, что ты приехала… Помириться мечтает… Любовь до гроба… Зараза…

Александра быстро наклонилась, подняла с пола нож и украдкой постучала им по нижнему краю столешницы, пока Славка не видела. Всё это — суеверие и мракобесие, конечно, но так, на всякий случай. Если Славка не хочет, чтобы бывший муж приходил, — так лучше, чтобы он и не приходил. Нет ничего хуже, когда бывший муж преследует бывшую жену, даже если преследует с благородной целью — примириться. А вообще-то, кто сказал, что это благородная цель? Это они думают, что их цели исключительно благородны. И такими благородными целями можно оправдать любые средства. Всю душу вымотают в процессе достижения своих благородных целей. Следует оградить Славку от этого козла.

— Он к тебе часто припира… э-э… приходит? — осторожно спросила Александра. — Это не опасно? Может быть, тебе какая-нибудь защита нужна? Славка, ты мне лучше всё сразу скажи. А то начну выдумывать чёрт знает что.

— Да фигня всё это, — всё ещё сердито начала Славка. Помолчала, погремела посудой и вдруг захохотала. Отсмеялась, вытерла ладонями глаза и опять сердито сказала: — Не бери в голову, Кося. Это ему защита нужна, козлу. Это ему здесь опасно. Позапрошлый раз я ему всю морду разукрасила, а Моня его чуть не съел. Так что в прошлый раз он даже в калитку входить не стал. Соблюдает дистанцию. Предусмотрительный.

— Славка, ты что, дралась с бывшим мужем? — Александра очень ясно представила эту картину и невольно поёжилась: в Викторе было килограммов девяносто при метре восемьдесят семь, а в Славке — не больше пятидесяти, наверное. И то — после такого завтрака. Да и ростик у Славки по нынешним меркам был так себе — метр шестьдесят пять. Славку всеобщая и поголовная акселерация как-то обошла стороной.

— Почему это чуть что — сразу и дралась? — обиделась Славка. — Ты, Кося, плохо обо мне думаешь. Просто пару раз удачно достала… А потом он уворачиваться стал. Но уходить все равно не хотел, упирался, как козёл. Потом Моня пару раз гавкнул. Ну, Витька и чесанул. Как горный козёл.

— А тебе его… не жалко? — неожиданно для себя спросила Александра.

Славка опять захохотала.

— Может быть, ты его и не любила?

Славка перестала хохотать и глубоко задумалась. Осторожно поставила посуду в мойку, вытерла руки полотенцем, вернулась к столу, обстоятельно устроилась в креслице, и только потом очень серьёзно сказала:

— Кося, я не знаю. Я не помню. Может, и не любила. Потому что если любила — как же так сразу всё кончилось, да? Но вот сейчас не люблю, это точно. Я не могу любить человека, который с самого начала рассматривал меня как ступеньку карьерной лестницы. Извини за высокий стиль. Но я не представляю, как можно любить ступеньку… По ступенькам ногами ходят. Это любовь, да? Никогда не поверю, что он меня любил. А раз он меня не любил — так и я его любить не могу. Всё, тема закрыта.

Александра очень хорошо знала, что те, кто ходит по карьерной лестнице, не могут любить ее ступени. Но вот ступени очень часто любят тех, кто по ним ходит. Восхищаются решительной поступью ходящих. Устилают себя коврами, чтобы им, ходящим, было не так жёстко наступать. И ботинки им, ходящим, чистят.

Хорошо, если Славку всё это стороной обошло, не оставив синяков на душе.

Они посидели молча, ожидая, кто первый откроет новую тему. Прежняя тема ведь закрыта? Ну и всё, и не надо больше об этом говорить. И даже думать не надо. Бедный ребёнок… Да ничего не бедный! Уже большая девочка, вон какая умная, самостоятельная, решительная! Никаких причин для тоски. И совершенно незачем прислушиваться к тому, как кольнуло в сердце.

— Славка, ты рыжую шубу носить будешь? — рассеянно спросила Александра, думая совсем о другом. — Кажется, тебе рыжая нравилась… Или белая? А белую будешь носить? В общем, забирай обе. Может, зима когда-нибудь всё-таки настанет. Снег, морозы, всё, как положено. А у тебя опять курточки какие-то игрушечные. Отморозишь все стратегические места — и какие тогда четверо детей? Об одном-то мечтать замучаешься.

Славка села прямо, вытянула шею, надула щеки и вытаращила глаза. Посидела, с видимым трудом держа паузу, потом все-таки не выдержала, подозрительно поинтересовалась:

— Кося, может, ты меня жалеешь, а?

— В каком смысле? — не поняла Александра. — Тебя что, надо жалеть? В чем дело? Признавайся быстро: ничего не случилось? Ты не заболела, нет? Никто не обидел? На работе проблем нет? В ликбезе твоём все в порядке?

— Уж-ж-жасно мне нравится, как ты спрашиваешь, — доверительно сообщила Славка. — Все спрашивают: «Что случилось? Кто обидел? Заболела? Проблемы есть?» А ты про то же, но обязательно с отрицанием: «Ничего не случилось? Никто не обидел? Не заболела? Проблем нет?» Кося, я тебя обож-ж-жаю. Отвечаю по порядку: нет, нет, нет и нет. И — да, в ликбезе всё в порядке.

• Предыдущая
• 3/66
• Следующая