Непобежденная - Хауэлл Ханна - Страница 24
- Предыдущая
- 24/62
- Следующая
— Я бросился не на нее, а на тебя. Я не виноват, что ты вызываешь у меня такие чувства.
— И когда я начала их вызывать? — спросила она.
Дрого довольно улыбнулся. Явная заинтересованность в голосе Иды свидетельствовала о том, что девушка отнюдь не равнодушна к нему, и это ему польстило. Дрого вдруг осознал, что ждет от Иды гораздо большего, чем просто отклика на его плотские желания. Что за неуместная прихоть, тут же подумал он, нелепо мечтать о чем-либо подобном в условиях, когда и сам не знаешь, что тебе готовит грядущий день… И вес же мысль о том, что ему нужно не только тело Иды, но и ее любовь, не оставляла его…
— Когда приготовила мне тушеное мясо, — стараясь казаться серьезным, ответил Дрого.
— Вот как? — уязвленно воскликнула она. — Надеюсь, оно получилось у меня не хуже, чем у Иво?
— Ну, Иво я ценю вовсе не за это. Я многим ему обязан, не говоря уже о том, что однажды он спас мне жизнь.
— Да, Иво тебе очень предан, — заметила Ида. — Он всегда был твоим слугой?
— С детства. — Он накрыл ладонями ее груди. — Но я не хочу сейчас говорить про Иво. Я вообще сейчас ни о чем не желаю говорить.
Ида рассмеялась, но ее смех тут же прервался: где-то глубоко-глубоко в ней вспыхнула искра страсти и, сразу же разгоревшись, захлестнула все ее существо. Подчиняясь искусной ласке сильных рук Дрого, она откинулась назад и крепко обняла его. Губы ее были полураскрыты, тело словно объято пламенем. Ей тоже не хотелось больше ни о чем говорить…
Ида медленно приходила в себя после любовного безумства. Голова Дрого безмятежно покоилась на ее груди. Ида долго всматривалась в его лицо; она вдруг отчетливо осознала, что любит его и что любовь эта пришла к ней почти сразу, с того момента, как она впервые увидела его. Ну почему, почему Старая Эдит предсказала ей любовь именно к норманну, врагу, завоевателю? Что ей стоило выбрать для Иды какого-нибудь красивого саксонского парня?
Ида тут же устыдилась своих мыслей: Эдит не виновата, она всего лишь открыла ей грядущее. А в том, что Ида без памяти влюбилась в этого безобразно постриженного норманна, нельзя упрекать никого, кроме нее самой.
Нужно поговорить с ним откровенно, решила Ида, перебирая пальцами жесткие пряди его волос. Она чувствовала, что тоже стала дорога норманну, но ей хотелось, чтобы он сам признался в своих чувствах. А вдруг она ошибается и его бережное отношение к ней объясняется вовсе не любовью, а обычным физическим влечением? То, что он бесконечно заботлив, добр и обходителен с ней, на поверку может оказаться просто вежливостью воспитанного человека. Нет, прежде чем любовь к нему затянет ее с головой, словно омут, Ида должна убедиться в серьезности его чувств. Дрого имеет над ней слишком много власти; отдав ему всю себя без остатка, она станет совершенно беззащитной, закабалит себя, а больше всего на свете Ида боялась потерять внутреннюю свободу. Но если он любит ее так же беззаветно…
Неожиданно Дрого открыл глаза и, приподняв голову, посмотрел на Иду; их взгляды встретились. Девушка смутилась и тут же постаралась напустить на себя безразличный вид — он не должен знать о ее сокровенных мыслях. Впрочем, успокоила она себя через мгновение, опасаться нечего — ведь он не умеет читать чужие мысли, так зачем же ей смущаться и чувствовать себя виноватой?
Дрого слегка сощурил глаза и покачал головой, видимо, заметив, что она по какой-то непонятной ему причине чувствует неловкость.
— Я вспомнила происшедшее прошлой ночью, — поспешно пояснила она. — Кое о чем я тебе не рассказала.
Ида не собиралась говорить ему о встрече с Браном, но так тревожилась за своего суженого, что все же решилась.
— О чем именно? В ту ночь случилось что-то еще? — Дрого удивленно поднял брови, затем нахмурился. — Там был мужчина? — почти утвердительно проговорил он.
— Откуда ты знаешь? — растерянно глядя на него, пролепетала Ида. — Я ведь даже не намекнула на это, а ты никого не видел.
У Дрого едва не сорвалось с языка, что, как только он обнаружил отсутствие Иды в лагере, у него сразу мелькнула мысль о назначенной ею встрече в лесу с каким-нибудь саксонским лазутчиком и что сомнения не покинули его даже после того, как Ида поведала о якобы позвавшем ее на помощь голосе. Но он вовремя удержался и тут же возблагодарил себя за осторожность, ибо, признайся он в подобных подозрениях, это надолго и всерьез испортило бы их отношения.
— Я просто догадался, — выдавил из себя Дрого. — Скорее всего это был сакс, потому что норманн, увидев тебя ночью в лесу, привел бы тебя обратно в лагерь или убил на месте.
— Да, это был сакс. Молодой, примерно моего возраста или немного постарше. Он родственник Алдит. Думаю, он долгое время следил за лагерем, поскольку знал, что я оттуда. Он жаждал убить какого-нибудь норманна, чтобы отомстить за кровь, пролитую в Бексхили.
— Странно, что этот сакс не захотел убить тебя: ведь вы столкнулись, когда ты находилась рядом с телом его мертвой родственницы, к тому же он знал, что ты связалась с норманном.
По выражению лица Дрого было видно, что он именно так поступил бы в подобных обстоятельствах.
— Он и собирался меня убить, — откровенно призналась Ида, не желая выглядеть неискренней и оставлять в душе Дрого недоверие. — Первое, что я увидела, — это его меч, направленный прямо на меня.
— Надеюсь, теперь ты наконец, поняла, как опасно уходить из нашего лагеря в одиночку.
— Не стоит вес время напоминать мне об этом, — ласково сказала Ида, прижав палец к его губам. — Я не настолько глупа, чтобы не понимать, чем рискую. И все же… все же не уверена в том, что больше не буду уходить одна.
— Обещай мне поберечь себя и не делать этого.
— Не могу. Я знаю, что все равно нарушу это обещание. — Она нервно накрутила на палец прядь своих волос. — Когда я услышала у себя в голове этот голос, я поначалу постаралась просто не обращать на него внимание. Но не смогла. Он звал меня, тянул… Я боялась идти в темный лес, понимал, что это опасно и не разумно, но была не в силах остановиться. Молю Бога, чтобы подобное больше не произошло, но, если это повторится, я знаю, что поступлю точно так же. Я слышала тогда только этот зов о помощи; он заглушил собой все остальное — все страхи, сомнения…
Дрого, высвободив палец Иды из намотанного на него локона, поцеловал ее ладонь и привлек девушку к себе. Он не мог себе представить, как это — слышать в голове зов, однако в душе одобрял ее готовность бежать на крик о помощи, презрев любую опасность.
— Возможно, все эти твои видения и голоса мучают тебя потому, что ты слишком устала и настрадалась, — проговорил он, целуя ее ухо. — Война обострила твои чувства, ты стремишься хоть чем-нибудь помочь своему народу и используешь для этого малейшую возможность. И в первую очередь свой не обычный дар.
— Да, — тихо призналась Ида, прижимаясь к его груди и слушая ровное, сильное биение его сердца. — Мне стало бы гораздо легче, будь я уверена, что свой дар получила от Бога, и только на время войны, что бы я, как ты справедливо говоришь, могла помочь саксам. Но хорошо бы этот дар исчез сразу же по окончании войны!
Дрого улыбнулся и, нагнувшись, задул свечу, стоящую на скамье возле кровати. Неплохо, если он исчезнет намного раньше, подумал он. Дрого вовсе не улыбалось остаться в одиночестве, когда неведомый голос позовет куда-нибудь Иду в очередной раз. Кроме того, ему претило, что в женщине, к которой он начинает испытывать сердечную склонность, есть что-то недоступное его пониманию. Это создавало между ними преграду, с чем он мириться не мог и не хотел.
Тело Иды отяжелело в его объятиях, и Дрого понял, что она засыпает. У него мелькнула мысль, что если он сейчас попытается разбудить в ней страсть, то этот сон моментально превратится в восхитительную явь, но Дрого тут же решил не тревожить Иду. За последние дни она испытала много горя, трудностей и волнений. Ей лучше отдохнуть, потому что ее испытания еще далеко не закончились… Пробормотав что-то в полудреме, Ида обняла его, навалившись на плечо. «Не трогать ее, конечно, будет весьма благородно с моей стороны, но и крайне неудобно», — усмехнувшись про себя, подумал Дрого.
- Предыдущая
- 24/62
- Следующая
