Пророчество Черной Исабель - Кинг Сьюзен Фрейзер - Страница 1

• 1/83
• Следующая

Южная часть Шотландии, февраль 1305 года

Вспышка света, потом кромешная тьма. Исабель замерла в кресле, вцепившись в подлокотники, и закрыла глаза. Видения начались.

Из мрака появился человек – высокий, широкоплечий, с осанкой прирожденного вождя, одетый в плащ с капюшоном, как у паломника, он быстро шел вперед легкой пружинистой походкой опытного воина. На руке у него нахохлилась ловчая птица.

Фигуру в плаще окутал туман, и она исчезла.

Исабель нахмурилась: странно, никогда еще видение не было таким кратким и непонятным. Она не смогла ни узнать имя незнакомца, ни прочесть его мысли, ни понять, куда он направляется. Он так и остался лишь ярким, незабываемым образом, который на мгновение возник из мрака, чтобы тут же опять в него погрузиться.

– Что ты видишь, Исабель? – еле слышно спросил ее отец. Человек богатырского телосложения, Джон Сетон и голос имел соответствующий, но сейчас, в ожидании очередного пророчества дочери, единственной наследницы родового замка Аберлейди, он говорил тихо, как в церкви во время службы, хотя находился в собственной спальне.

Девушка чуть заметно покачала головой, не открывая глаз.

Даже если бы она их открыла, то не увидела бы ни стоявшей на столе плоской чаши с водой, отблеск которой пробудил первое видение, ни каменных стен отцовской спальни, ни полыхавшего в камине огня, ни троих мужчин, которые, затаив дыхание, ловили каждое ее слово.

Исабель ослепла.

Тьма, порождавшая видения, и раньше лишала ее обычного зрения – девушка ничего не видела в течение часа или двух-трех, иногда целый день и даже дольше; и всякий раз, погружаясь в пророческий мрак, она замирала от страха: ей казалось, что зрение уже никогда не вернется.

Она вздохнула, переводя дух, и в следующее мгновение из тьмы хлынул яркий поток образов: множество лиц и фигур, быстро сменяя друг друга, как в фантастическом калейдоскопе, замелькали перед ее внутренним взором, словно она смотрела на них через искрящийся светом многогранный кристалл. Внезапно в глубине сознания Исабель возникли два слова, от которых по спине пробежал холодок.

– Предательство…Убийство… – прошептала она.

Мужчины – ее отец, духовник и жених – начали о чем-то перешептываться. Она молчала, надеясь, что разворачивающаяся перед ее мысленным взором сцена даст более полное представление о грядущем событии.

– Чье предательство ты видишь, доченька? – спросил отец.

– Да, что ты видишь, Исабель? – подхватил приятным баритоном сэр Ральф Лесли, младший друг отца, которого тот выбрал ей в мужья. По тому, как жалобно скрипнули половицы, Исабель догадалась, что сэр Ральф направился к ней; имея могучее телосложение, он был невысок ростом. В углу на своей жердочке встрепенулся и заклекотал его охотничий сокол.

– Не надо, Ральф, не подходи, – остановил друга сэр Джон. – Не стоит сейчас беспокоить Исабель лишними вопросами, она и так расскажет нам обо всем, что увидит, а пастор Хью запишет каждое слово. Предоставь это дело нам со святым отцом, а сам лучше присмотри за своей птицей, у нее, похоже, не самый кроткий нрав.

Сэр Ральф что-то недовольно проворчал, но подчинился. Покорная воле отца и духовника, Исабель обручилась с ним совсем недавно, на Троицын день, и ему еще не доводилось присутствовать при ее пророчествах. «Он растерялся и не знает, как себя вести», – смутно догадалась она.

Девушка возражала против его присутствия, как раньше – против помолвки. Но куда там, как всегда, за нее все решили отец и духовник. Сэру Ральфу было разрешено присутствовать, хотя сэр Джон и пастор Хью строго пресекали все попытки ее отвлечь.

Чуть нахмурившись, Исабель постаралась сосредоточиться на видениях, проносившихся перед ней с калейдоскопической быстротой. В комнате воцарилось молчание, нарушаемое только потрескиванием дров в камине.

– Вижу орла и нескольких соколов, парящих над шотландскими холмами, – продолжала девушка.

К ее удивлению, на сей раз в стремительной череде видений – причудливом смешении реальных и символических образов – преобладали сцены с участием хищных птиц. Понаблюдав за ними несколько мгновений, она вдруг поняла смысл происходящего и пояснила:

– На самом деле это люди. Сокол из башни, лесной сокол и их единомышленники – англичане и шотландские горцы – объединились и прибегли к вероломству, чтобы одержать верх над орлом, вождем, которого они боятся и хотят остановить.

Трое мужчин не произнесли ни слова. Внезапно Исабель почудился звук, похожий на клекот хищной птицы, однако он исходил явно не от сокола сэра Ральфа.

– Я вижу ловчую птицу, сидящую на руке охотника, – сказала девушка. – Это ее хозяин привел сюда остальных заговорщиков. Сокол из башни и лесной сокол тоже здесь. Под покровом ночи в ловушку заманивают вождя – орла. Сильный, отважный, он яростно сопротивляется…

Она замолчала, наблюдая за схваткой: могучий вождь отчаянно сражался за свою жизнь. Однако силы были неравны, его повалили и куда-то поволокли.

– Орла хотят убить, обвинив в преступлениях, которых он не совершал, – проговорила Исабель, – но предатели будут наказаны за свое вероломство. – Она снова замолчала, глядя, как нападавшие поспешно подняли связанного вождя, посадили на лошадь и помчались с ним прочь под градом стрел с белым оперением. – Лесной сокол потеряет белое перо и бросится в бегство по лесу и вересковым пустошам.

– А орел? – спросил сэр Джон.

– Убийцы вырвут его великое сердце, – ответила Исабель с содроганием и сжала кулаки. – Английский лев будет торжествовать победу, – добавила она, когда видение кровавой расправы над вождем сменилось новой сценой, – а сокол, предавший орла, скроется в лесу.

– Должно быть, английский лев – это король Эдуард, – заметил священник. Он усердно записывал ее слова, скрипя остро отточенным гусиным пером. – Но кто такие орел, лесной сокол и сокол из башни? Ты видишь что-нибудь еще, дитя мое?

Девушка видела многое, очень многое, но картины будущего, яркие и красочные, проносились слишком быстро: она не успевала обо всем рассказать.

Ужасное зрелище казни преданного соратниками орла повергло Исабель в такую печаль, что на глаза навернулись слезы. «Этот смельчак погибнет еще до наступления осени», – подумала она, и вдруг ей с ошеломляющей ясностью открылось его имя.

«Господи, – взмолилась про себя девушка, – позволь мне один-единственный раз не просто возвестить о приближающейся беде, а помочь тому, кому она угрожает. Несчастного надо предупредить об опасности!»

Она прислушалась, надеясь, что бог ответит на ее мольбу, но ответа не было.

«Тогда позволь мне запомнить, – в отчаянии добавила Исабель, – просто запомнить то, что я сейчас видела!»

Обычно видения забывались, как только к ней возвращалось зрение. Если ее интересовало, что ей привиделось в очередной раз, она спрашивала у отца или священника, и те рассказывали, толкуя ее вещие слова на свой лад. Если же Исабель не спрашивала, то сэр Джон и пастор Хью предпочитали вообще ничего не говорить о пророчествах, резонно полагая, что и сами сумеют понять их смысл и использовать для общего блага.

Ей же хотелось большего. Ее пророческий дар открылся в детстве, двенадцать лет назад, и все это время им, как, впрочем, и всей ее жизнью, распоряжался сэр Джон. Однако теперь, похоже, наступила пора перемен: Исабель повзрослела, стала лучше разбираться в жизни, чаще задавать вопросы отцу и духовнику, и ее уже не всегда удовлетворяли их ответы.

Она знала, что священник рассказывает о ее пророчествах своим прихожанам, а те – родным и знакомым. Кроме того, пастор Хью посылал ее предсказания жившему в ссылке королю Шотландии Джону Бейлиолу и Совету Хранителей королевства, управлявшему страной в его отсутствие. Ей было известно, что ее пророчества не остаются тайной и для англичан.

• 1/83
• Следующая