Змеиное гнездо - Холт Виктория - Страница 40

• Предыдущая
• 40/86
• Следующая

– Мистер Лестранж имеет отношение к одной из крупнейших в мире алмазных компаний, – с гордостью проговорила миссис Эллингтон.

– Бросьте, есть и другие, – сказал он со смехом.

– Вы слишком скромный человек, Роже, – почти влюбленно проворковала миссис Эллингтон.

– Должно быть, поиск алмазов чрезвычайно воодушевляет людей, – сказала я.

– Да, и может служить причиной хаоса. Алмазы… золото… мы участвуем во всем этом. Людям начинает казаться, что алмазы только и дожидаются, когда их выкопают из земли.

– Но после того как алмазы найдены, над ними предстоит еще, насколько я понимаю, немало потрудиться, – сказала Лилиас. – Если люди заговаривают об открытии месторождения алмазов, они, по-моему, думают о браслетах и кольцах, которые только и дожидаются, когда их начнут надевать как украшения.

– Это верно. Каждому крупному открытию сопутствуют сотни разочарований. Рад признаться, что я оказался одним из удачливых открывателей.

– Вы в самом деле живете в городе под названием Кимберли? – спросила я.

– Да, у меня довольно большой дома… скажем, достаточный для меня. Должен признать, что после смерти жены я подумываю о том, чтобы уехать оттуда. Но… как бы это сказать… мне приходится так много разъезжать по свету, что я по существу и не бываю в своем доме.

Все помолчали, словно воздавая дань уважения покойной жене Роже, при воспоминании о которой голос его слегка дрогнул. Сам он сидел, кусая губы, затем улыбнулся всем нам.

– Должно быть, необыкновенно интересно жить в новой стране. Здесь все такое старое.

– Ну, я бы не назвал Африку чем-то новым, – отозвался мистер Лестранж. – А здесь все напоминает вам о не таком уж отдаленном прошлом. Взять хотя бы ваши норманнские храмы и некоторые дома.

– Африканский климат, вероятно, разительно отличается от нашего, – сказала Лилиас.

– Это так. Но в Кимберли, как говорят, он… здоровый. – Достаточно всего раз взглянуть на вас, чтобы убедиться в этом, – сказала миссис Эллингтон.

– Вы надолго в Англию? – спросила я.

– Пока не завершу свои дела. Меня не оставляет искушение затянуть их как можно дольше. Хотя вы не представляете, как дела отравляют мое пребывание здесь.

– Мы всегда рады вас видеть, – заметила миссис Эллингтон, – ты ведь согласна со мною, Майра?

Мисс Эллингтон согласилась, как мне показалось, с большим чувством.

– Ваше пребывание вносит перемену в нашу незамысловатую жизнь, – продолжала миссис Эллингтон. – Друзья моего супруга время от времени останавливаются у нас. – Она подняла взор к Потолку. – Но что касается вас, то Майра и я искренне рады вам и постараемся сделать так, чтобы вы задержались у нас подольше, Роже.

Я не могла не наблюдать за Майрой. С приходом Роже она изменилась. Она не сводила с него своих спаниелевых глаз. Она им увлечена, подумалось мне.

Что до Роже, то он не походил ни на кого из знакомых мне мужчин. Я размышляла о нем. Приехал из Южной Африки. Родился он там или был одним из тех, кто устремился туда на поиски алмазов? Он ничуть не походил на африканера в моем представлении… потому что явно не был голландцем. Судя по имени, он мог происходить из Франции. По моим представлениям, к голландским земледельцам, которых называли бурами, впоследствии, когда они обосновались на юге Африки, присоединились гугеноты, бежавшие из Франции. Но Роже не напоминал и француза.

Тем не менее с появлением Роже встреча за чашкой чая стала гораздо интереснее, чем обещала быть. Вместо предполагавшейся беседы о сельских делах я получила возможность заглянуть в мир, о котором доселе знала только понаслышке.

Миссис Эллингтон позволила Роже Лестранжу задавать тон в разговоре, что меня удивило, но она, видимо, не меньше дочери, тоже была увлечена им.

Роже очень живо рассказывал и, очевидно, получал удовольствие от внимательных слушательниц. Он коротко остановился на красотах африканского пейзажа, зачастую изломанного, величественного, внушающего страх; рассказал о животном мире – львах, леопардах, пантерах, жирафах, буйволах, носорогах и гиенах; я слушала и уносилась в иной мир, где не было страхов и кошмаров, ставших моими постоянными спутниками.

– В вашем рассказе Африка предстает раем, – заметила Майра.

– У нее есть и другая сторона, – с горечью отозвался он. – Случается видеть, как лев бросается на красавца-оленя, видеть ужас в глазах жертвы, когда она осознает свою судьбу. Такова природа. Каждое животное добывает для себя пропитание своими силами. Страх преследует многих на протяжении всей жизни. Иногда они бегут стаей, радуясь, что живут и свободны. И не ведают, что могучий враг выжидает удобный момент, чтобы поразить кого-то из них. И внезапно все кончается. Смерть настигает свою избранницу.

– Вы говорите так страшно, – сказала Майра с дрожью в голосе.

– Это природа.

– Благодарение богу, мы не животные в джунглях, – сказала Лилиас.

– И людей подстерегают порой немалые опасности, – не удержалась я.

Роже Лестранж внимательно посмотрел на меня.

– Вы правы, мисс Грей. Мы тоже живем в своего рода джунглях. Они другие, конечно… но такие же опасные.

– Какое мрачное сравнение! – воскликнула миссис Эллингтон. – Завтра мы ожидаем домой мистера Эллингтона. Уверена, вам станет веселее, Роже. И не нужно будет так часто видеть нас, докучливых женщин.

– Никоим образом не могу назвать вас докучливыми! Обещаю как можно больше времени проводить в вашем восхитительном обществе.

После этого обмена любезностями разговор снова вернулся к Африке, и я узнала о ней много такого, о чем даже не ведала.

По словам Роже Лестранжа, в Южной Африке назревали опасные события. Буры возмущались британским владычеством в этой стране. Они выражали свое недовольство с самого появления здесь англичан в 1814 году. Они чрезвычайно активно добивались привилегий для черных, после того как добились отмены рабства. Это разорило многих фермеров, поскольку лишило их дешевой рабочей силы. Он упомянул Большой Марш, продолжавшийся с 1835 по 1844 годы. Именно тогда буры покинули южную оконечность материка, вместе с семьями и скотом пошли на север и обосновались в Трансаале.

Роже рассказал о Сесиле Родсе, который основал Родезию и мечтал установить британское господство над всей Африкой; о том, как он привлек к осуществлению своей мечты человека по имени Леандр Стар Джеймсон, и тот два года спустя принял участие в знаменитом Рейде, окончившемся для него трагично.

– Джеймсон был горячая голова, – пояснил Роже Лестранж, – и это весьма странно для доктора. Он родился в вашем городе, мисс Грей. Вы ведь сказали, что приехали из Эдинбурга? В Шотландии он изучал медицину, а практиковать поехал в Кимберли, где подружился с Сесилом Родсом. Возникла напряженность в отношениях между партией уитлендеров (так называют людей, обосновавшихся на юге Африки, которые были не бурами, а чаще всего англичанами по происхождению) и бурским правительством. Президентом в то время был Стефанус Йоханнес Паулус Крюгер, которого обычно называют Паулем Крюгером. Должно быть, вы слышали о нем.

– Еще бы не слышали, – мрачно сказала миссис Эллингтон. – Здесь был такой переполох из-за поздравлений германского кайзера в его адрес.

– Так вот что касается рейда Джеймсона. Родс и Джеймсон поначалу намеревались совершить внезапный бросок и дать бурам бой к западу от Йоханнесбурга. Затем Родс решил, что их план не может иметь успеха, и отказался от него. Но горячая голова Джеймсон был уверен, что сможет разбить буров в одиночку и совершил свой рейд. Однако в Крюгерсдорпе, местечке неподалеку от Йоханнесбурга, он был атакован превосходящими силами буров, разбит и взят в плен. Таким образом, рейд Джеймсона завершился неудачей, а Родс и британское правительство отказались принять на себя ответственность за него. Катастрофа оказалась полной.

– И едва не кончилась войной между нами и Германией, – добавила миссис Эллингтон. – Мой супруг был в ужасе от подобной перспективы. Война казалась неизбежной. Мы полагали, что пора поставить этого отвратительного кайзера на место.

• Предыдущая
• 40/86
• Следующая