Обещание горца - Хауэлл Ханна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/59
• Следующая

– Почему? – спросила Бетия. Ее одолевали те же мысли, но она не понимала причин.

– Ты делаешь всю домашнюю работу. Ты нужна в замке. Я не единственная, кто считает, что они собирались держать тебя при себе, чтобы ты всю жизнь угадывала их желания и тотчас выполняла их. Это твой шанс уйти от родителей и зажить своим домом с мужем и детьми. Воспользуйся им, милая.

– Здравомыслящая девушка воспользовалась бы, не так ли? Здравомыслящая девушка не стала бы надеяться, что мужчина сделает ей предложение, потому что любит ее. Она не стала бы ждать, когда он поклянется достать луну с неба. И здравомыслящая девушка была бы только рада, что выходит замуж за мужчину, которого другие девицы преследуют, как охотничьи псы – зайца. – Бетия слабо улыбнулась в ответ на смех Гризеллы. – Но это все не важно, так как ни мне, ни Эрику не дали ни малейшего шанса что-либо изменить.

– Да, милая, не дали. Мы возьмем с собой малыша, чтобы показать твоим родителям?

– Да. Чем скорее мы сделаем это, тем лучше.

По дороге Бетия постаралась собрать в кулак всю свою волю и хладнокровие, но, переступив порог и увидев родителей, по обыкновению, растерялась и почувствовала себя совершенно беспомощной. Гризелла прошла через весь зал, чтобы передать леди Драммонд ее внука, и Бетия неохотно последовала за ней.

Родители не удостоили ее и взглядом. Некоторое время они изучали Джеймса, как будто бы он был какой-то странной непонятной вещью, затем передали его обратно Гризелле. Бетии не понравилось, как недовольно они смотрели на малыша и как холодно заметили, что он мало похож на Сорчу. Ей стало ясно, что бедного маленького Джеймса не собирались принимать с распростертыми объятиями только лишь потому, что он часть обожаемой Сорчи. Мысль, что ребенок окажется предоставлен самому себе, как она и Уоллес, больно задела девушку.

Наконец родители Бетии обратили на нее взоры, и она с трудом подавила внезапно вспыхнувшее острое желание сбежать. Она чувствовала себя напуганным несчастным ребенком и ненавидела себя за это. Девушка не только оставила Данби без их разрешения, но и разделила ложе с мужчиной. Она понимала, что совершила непростительный поступок и родительский гнев не замедлит себя ждать.

– Ты позволила себе забрать чужого ребенка из его дома, – заявил лорд Драммонд, барабаня толстыми пальцами по подлокотнику тяжелого дубового кресла.

– Разве Уоллес не сказал вам, что Джеймс в опасности?

– Он сказал нам, что ты считаешь, будто ребенок в опасности, но у тебя всегда было слишком живое воображение.

– Это не фантазия, отец. Пища, которую нам подавали, была отравлена. Щенок Джеймса умер, отведав ее. Это не шутки, – твердо сказала Бетия, в то время как ее сердце трепетало от ужаса. Прежде она никогда не перечила родителям, но потребность уберечь Джеймса придавала ей сил. – Уильям Драммонд хочет смерти мальчика, и я уверена, что он убил Сорчу и Роберта.

– Он, конечно, поплатится за смерть нашей дочери, если то, что ты говоришь, – правда.

«Но не за то, что пытался убить малыша», – подумала Бетия и мысленно покачала головой. Боуэн и Уоллес поверили ей. Они позаботятся о ребенке, даже если родители откажутся поверить ей. К тому же хочет этого Эрик или нет, скоро он войдет в семью. Он тоже верит ей, и был на ее стороне, когда они спасались от Уильяма и его людей. Она не нуждается в поддержке родителей.

– Какая бы ни была опасность, – сказала леди Драммонд, – это не извиняет твоего поступка. Ты не подумала о позоре, который ты навлечешь на нас, изображая из себя девицу легкого поведения?

– Я уповаю на то, что этот молодой человек – единственный, с кем ты делила постель, – промолвил отец.

С минуту Бетия не могла вымолвить ни слова. Неужели единственный ее грех заставил их поверить, что, выйдя за ворота Данби, она задирала юбки перед каждым встречным? Да знали ли они ее? Пытаясь унять ноющую боль в груди, она сказала себе, что родители просто потрясены и злятся, что на самом деле они вовсе не думают о ней так. Находить для них оправдания было ее давней уловкой, но она не сработала на этот раз, и девушка удивилась, не понимая, в чем дело.

– Я совершила ошибку, разделив ложе с сэром Эриком, но он был моим единственным мужчиной.

– Что ж, послезавтра это станет его заботой, – процедила мать. – Если ты не оставишь свои повадки блудницы, ему придется выбить их из тебя.

– Ты хоть изредка думаешь о нас или нет? – вопрошал отец. – У тебя здесь работа, так нет же, теперь ты покинешь нас, а кого мы найдем на твое место? Поверить не могу, что мы взрастили такую безответственную дочь. Но ты же всегда делала то, что хотела, не правда ли?

– Совсем не похожа на сестру, упокой Господи ее бедную душу, – добавила мать, громко сопя носом. – Нет, наша Сорча знала, как порадовать нас, мы всегда гордились ею. Но она умерла, а ты все еще здесь. Я никогда не смогу понять, почему Господь забрал нашего ангела, оставив тебя здесь. Это…

Дальнейшие ее слова потонули в громком детском плаче. Бетия немедленно взяла малыша у Гризеллы и сжала в объятиях, похлопывая его по спине, чтобы успокоить. Когда Джеймс затих, привалившись к ее плечу и посасывая палец, Бетия заметила, что он сердито смотрит на Гризеллу. Она покосилась на служанку и отметила, что у той слишком уж невинный вид. Было не похоже на Джеймса неожиданно ударяться в слезы, и девушка начала думать, что Гризелла каким-то образом обидела малыша. Прижимая к себе ребенка, она перевела взгляд на родителей и заметила, что они смотрят на малыша со смешанным выражением неудовольствия и смущения.

– Ты уверена, что это ребенок Сорчи? – спросил лорд Драммонд.

– Я не припомню, чтобы наш ангел когда-либо издавал такие ужасные звуки.

– Это сын Сорчи, – ответила девушка. – Он может быть очень чутким. Возможно, гнев, витающий в комнате, расстроил его, – пробормотала девушка и поцеловала малыша в макушку, желая скрыть выражение своего лица.

– Что ж, поскольку она не сообщила нам о том, что родила Роберту сына, нам придется поверить тебе на слово.

– Ты же не пытаешься выдать за ребенка Сорчи нагулянного тобой бастарда? – спросила мать, украдкой разглядывая Джеймса, как если бы пыталась найти в нем ответы на все вопросы.

Бетия не могла поверить, что родная мать может сказать такое своей дочери. Ее всегда удивляло, почему родители не торопятся навестить своего новорожденного внука. Теперь она поняла. Их это просто не интересовало. Это объясняло также, почему они с такой охотой заклеймили Джеймса бастардом.

– Это сын Сорчи, и если потребуется, я притащу любого жителя Данкрейга, чтобы подтвердить этот факт.

– Нет нужды говорить в таком тоне со своей матерью, – произнес отец ледяным голосом. – Достаточно о ребенке. Завтра ты выйдешь замуж. Я послал Питера за священником. Он выслушает твою исповедь и, я надеюсь, отпустит твои грехи, чтобы обвенчать тебя с сэром Эриком Мюрреем.

Девушка присела в реверансе и, несмотря на то, что формально ее никто не отпускал, заторопилась к выходу из зала. Гризелла последовала за ней. Бетия молилась, чтобы ей не пришлось предстать перед лицом родителей еще раз. Боль в сердце смешалась с гневом. Она ожидала от них всего, но только не такого холодного пренебрежения внуком.

– Я думала, они полюбят его, как любили его мать, – тихо промолвила она, войдя в спальню и положив малыша на кровать.

– Да, я тоже так думала, – согласилась Гризелла, садясь рядом с Джеймсом и не сводя глаз с Бетии, расхаживающей по комнате. – Он такой милый и ласковый малыш.

– Кроме тех случаев, когда кто-то щиплет его, – пробормотала Бетия, пристально взглянув на Гризеллу и слабо улыбнувшись, когда девушка вспыхнула. – Ты должна обнять его сейчас, чтобы он забыл об этом или подумал, что ты сделала это не нарочно.

Подхватив ребенка и усадив его на колени, Гризелла вздохнула:

– Я просто хотела, чтобы она замолчала.

– Что она и сделала. Слушать ее было больно, но я не удивилась, узнав, что она желает видеть меня, а не Сорчу похороненной в Данкрейге. Как бы то ни было, я должна преодолеть свою боль и побеспокоиться о Джеймсе. – Она шагнула к кровати и взъерошила волосики ребенка. – Я сумею воспитать и защитить его.

• Предыдущая
• 20/59
• Следующая