На грани и за гранью - Хазин Макс - Страница 2

• Предыдущая
• 2/6
• Следующая

Гришаня в честь встречи выставил и свою бутылку водки, на закуску подал вареное мясо. Сидели хорошо, вспоминали колонию, кто где сейчас. Зинка больше молчала. Но закуска кончилась раньше, чем выпивка, и Гришаня пошел во двор, где у него стояла летняя кухонька, а Зинку позвал с собой, чтобы помогла. Отсутствовали они минут сорок, и гость начал уже не то что беспокоиться – нет, ревность тут ни при чем, Зинка ему безразлична – а удивляться: какую такую закуску готовят почти час? Очень хотелось еще выпить, а без закуски он не может, да и неудобно, хозяин мог заметить, что из бутылки отпито, а у них это не принято. Пошел он в кухню поторопить их, а там… В общем, Зинка лежала мертвая в углу, и не просто мертвая, а вся распотрошенная, вроде бы распластанная в луже крови. Гришаня же задумчиво жарил что-то на керогазе, кажется, печенку, полная сковородка была и шкворчала… Он не помнит, как убежал со двора, как добрался до милиции. Жаль, не сумел вчера толком объяснить, а в вытрезвителе его и вовсе слушать не стали, там и не такое бормочут. Очень жалко Зинку, надо скорее ехать к Гришане, как бы он не скрылся.

Откровенно говоря, рассказ посетителя приняли за бред в состоянии алкогольного психоза. Тем более что он и сам не отрицал – пил без просыпу почти две недели. На всякий случай – чем черт не шутит – поехали вместе с ним к Короткову. Тот и не думал скрываться, преспокойно отдыхал, благо был выходной день.

– Где Зинка? – спросили у него.

– В огороде, – равнодушно пояснил Коротков и самолично показал, где именно он закопал женщину, вернее то, что от нее осталось…

При обыске у Короткова нашли в погребе бочонок с засоленным мясом. Он и скрывать не стал, что за последнее время убил в своем доме нескольких женщин и в основном питался человечиной, которую заготавлил впрок. Его товарищи по работе рассказали следователю, что он и на автобазу часто приносил жареное мясо и щедро угощал собутыльников, а на их вопросы, где ему удается покупать в большом количестве столь дефицитный продукт, хитро улыбался и отшучивался – надо, мол, уметь жить.

Своих жертв каннибал отбирал только из бездомных, опустившихся бродяжек, специально для этой цели посещал рынки и вокзалы. Потому-то, когда они бесследно исчезали, никто и не заявлял об их пропаже. Некоторых так и не удалось опознать, хотя все они мирно покоились на коротковском домовом кладбище – в огороде.

Экспертиза выявила у Короткова галлюцинаторно-параноидную форму сифилиса мозга. Вкратце его история такова.

В свое время он заболел сифилисом от одной из подобных бродяжек, которых уважал как доступную и дешевую сексуальную добычу. Полечился немного частным образом, а когда внешние симптомы болезни исчезли, визиты к врачу прекратил. Вынужденное в начале лечения воздержание и панический страх снова заразиться привели, как он посчитал, к импотенции. Между тем болезнь прогрессировала и поразила головной мозг, начались необратимые изменения в психике. Он возненавидел вообще всех женщин как «источник» его несчастий и решил убивать их. Технически исполнять акции мести никакого труда для него не составляло. Но уже на втором эпизоде его осенила попутная бредовая идея – он может вылечиться, если будет поедать мясо своих жертва. Так и лечился…

Удивительно, но очень похожая история случилась в начале 20-х годов нашего века в одном маленьком немецком городке: там благополучный бюргер убил и съел более десяти (точное число так и не установили) женщин легкого поведения. Но Коротков об этом, безусловно, не знал.

В описанных ситуациях диагноз ни малейшего сомнения не вызывал: в первом случае «Казанова» просто продублировал свои преступления до первого принудительного лечения; во втором – объективно подтверждался, помимо иных доказательств, положительным результатом анализа, именуемого «реакцией Вассермана», когда возбудитель сифилиса выявляется безошибочно.

Однако в следственной практике далеко не редкость, что психиатры признают человека невменяемым, как говорится, «на ровном месте». Я имею в виду, что ни прошлая жизнь, ни обстоятельства совершения преступления, ни даже поведения во время следствия не дают оснований усомниться в психической полноценности подозреваемого.

Я не намерен описывать те факты, когда преступника за взятку признают невменяемым, чтобы избавить от уголовной ответственности. Уже не один психиатр осужден за это, тема получила достаточно полное освещение в прессе и возвращаться к ней мне не хотелось бы. Речь идет о другом: при всяком отсутствии корыстной заинтересованности человека, по всем признакам здорового, признают душевнобольным. Понимаю, что в это верится с трудом, но любой практический работник припомнит не так уж мало подобных историй. Вот одна из них. Я, кстати, имел к ней косвенное отношение, во всяком случае, находился у ее истоков.

Пришел однажды ко мне на прием гражданин, как он объяснил, посоветоваться. Привела его в областную прокуратуру обоснованная тревога за судьбу родственников, хотя он рассказывал об этом с какой-то стеснительностью, вроде бы извинялся, что беспокоит по пустякам.

В подмосковном Красногорске у него живет брат, научный сотрудник, физик. Три дня назад после обеда брат с женой вышли из дома и отправились полить огород, участок находился километрах в полутора. Там они не появились (это подтвердили владельцы соседних участков) и домой не вернулись. Бесследно исчезли.

Я задал несколько вопросов и получил очень толковые, обстоятельные ответы. Чувствовалось, что посетитель уже не раз мысленно проработал все возможные версии.

– Не могли они неожиданно куда-либо уехать?

– Совершенно исключено. Во-первых, они были в спортивной одежде, документы и деньги остались дома. Во-вторых, оба работают, жена – учительница, в школе сейчас экзамены. В-третьих, дома же остались дети. Старший мальчик учится на третьем курсе медицинского института, младший – в девятом классе.

– Не было ли у них врагов?

– Никогда, очень мирные и спокойные люди.

– Может быть, кровная месть? – осторожно поинтересовался я (пропавшие супруги Кулиевы были уроженцами Дагестана).

– Что вы, они еще в ранней молодости уехали оттуда, а наш род вообще никогда не враждовал ни с кем.

– Какова же ваша версия? – я счел возможным задать этот непрофессиональный вопрос: ведь версии должен выдвигать я, именно за этим ко мне и пришли.

Несмотря на очевидную нам обоим трагичность ситуации, мой собеседник был весь во власти детективно-романтических сюжетов.

– Сначала я подумал, что их могла похитить иностранная разведка, ведь брат работал в академическом институте. Но у него на работе мне сказали, что секретными разработкам ни он сам, ни институт в целом не занимаются. Взять их заложниками с целью выкупа никому бы и в голову не пришло – семья живет на достаточно скромную зарплату. Остается одно: их похитили, чтобы убить, а внутренние органы – сердце, печень, почки продать за большие деньги людям, нуждающимся в их пересадке. Я слышал, что таких случаев много. Это даже получило название – «разобрать человека на запчасти».

Я как мог успокоил посетителя, объяснив, что все это слухи, ни одного такого факта, к счастью, пока не зарегистрировано, и задал последний вопрос: обращался ли он в милицию?

– Как же, буквально на следующий день. Но там только посмеиваются – погуляют и вернутся, все, мол, пропавшие, возвращаются. Но поймите, им просто негде быть, они бы по крайней мере возвонили. И мы теперь боимся за детей, не оставляем их одних, родственники поочередно дежурят…

Я позвонил красногорскому городскому прокурору. Он об этом случае уже знал, мы обсудили детали происшествия, и уголовное дело немедленно было возбуждено.

Мне лично наиболее вероятной казалась совершенно прозаическая версия: Кулиевых сбила машина, а тела водитель увез, заметая следы.

Ближайшие два дня бросили серьезную тень на мою репутацию проницательного юриста: любители выгуливать и натаскивать собак на болоте стали находить тщательно упакованные свертки с частями трупов. Конечно же, это оказались супруги Кулиевы, их опознали родные дети. Они же… оказались убийцами.

• Предыдущая
• 2/6
• Следующая