Кровь и память - Макинтош Фиона - Страница 48

Пил обратил внимание, что в тот момент, когда Илена дошла до самого печального куплета, незнакомец прищурился. Другие мужчины, которые, судя по всему, были здесь вместе с ним, тоже начали подходить ближе. Один даже рискнул что-то сказать своему повелителю, однако тот вновь сделал знак, чтобы ему не мешали слушать. Тот, кому приказано было молчать, обернулся, ища поддержки у других, однако так и не получив ее, недоуменно пожал плечами. Все понимали, что им придется на какое-то время набраться терпения.

Наконец Илена довела балладу до душераздирающего конца. Из толпы тотчас послышались крики одобрения, люди подались вперед и принялись кидать в шапку монетки. Загадочный незнакомец, оттеснив людей, подошел ближе. Пил отметил про себя, что люди тотчас уступают ему дорогу, некоторые даже отвешивают поклоны. Нет, это не местный дворянин, а кто-то из высшей знати.

Пил осторожно приблизился к шапке и нагнулся, чтобы подобрать ее с земли. Илена, закрыв глаза, тяжело прислонилась к колодцу — после исполнения баллады у нее не осталось сил. К тому же песня наверняка разбередила душу, ведь в ней рассказывалась история ее собственной трагической любви. Как и героиня песни, она потеряла любимого человека. Незнакомец взял ее за руку, и Пил понял: несмотря на грязное платье и всклокоченные волосы, человек этот узнал в ней женщину знатного происхождения, иначе почему бы он поднес ее руку к своим губам. Скорее всего ее выдала одежда, подумал Пил. Такие наряды полагались лишь благородным дамам.

— Госпожа, — вежливо произнес незнакомец, — у вас ангельский голос.

Его собственный был мягок и вкрадчив, и Пилу показалось, что он уже где-то слышал его.

Илена широко раскрыла глаза — но нет, человек этот, судя по всему, был ей незнаком. Она, насколько позволяли силы, отвесила поклон.

— Благодарю вас, сударь. Я уповала на то, что мой голос добудет пропитание мне и моему спутнику, — сказала она и повернулась к Пилу. Когда же Илена вновь посмотрела в глаза незнакомцу, те приобрели оттенок морской воды в бурю.

— Разрази меня всемогущий Шарр! — воскликнул он. — Но вам, госпожа, не пристало петь, чтобы зарабатывать себе на пропитание. Где ваша семья? Хотел бы я знать, кто довел вас до такого плачевного состояния.

— Моя семья? — еле слышно переспросила Илена, и вновь повторила. — Моя семья… ее больше нет, сударь. Я единственная, кто еще жив, и спасаюсь от тех, кто желает причинить мне зло.

Незнакомец нетерпеливо вздохнул и подозвал одного из своих людей.

— Она слаба, возьми ее на руки, — распорядился он и сбросил с себя плащ.

Человек послушно выполнил его приказание. Благородный незнакомец укутал Илену в свой плащ, и в этот момент Пил решил, что ему пора заявить о себе.

— Господин, — произнес он, выходя вперед. — Мое имя Пил.

— И?

— Я монах, — добавил Пил, — точнее, послушник… И мне было поручено оставаться рядом с госпожой Иленой. Она несколько недель набиралась сил в нашем монастыре, но наши скитания через всю страну вновь измотали ее.

Пилу показалось, что он неплохо справился со своей задачей — представился и кратко изложил то, что с ними случилась, В свое время брат Якуб учил его, что краткость — одно из самых лучших человеческих качеств.

Благородный незнакомец пристально посмотрел на него.

— Следуй за мной, — произнес он.

Пил трусцой пустился за ним вслед, едва поспевая за размашистыми шагами. Он по-прежнему держал в руке шапку с подаянием, и при каждом его шаге монетки подпрыгивали и позвякивали. Все вместе они вернулись в трактир, где незнакомец провел их прямиком в обеденный зал. Не терпящим возражений тоном он отдал распоряжения, и повара поспешно принялись выполнять его приказания. Свита засуетилась, забегала взад и вперед, чтобы как можно скорее выполнить все, что от них требовалось.

Вскоре они уловили запах жареного бекона, отчего у Пила голова пошла кругом.

— Сначала поешьте! — велел незнакомец. — А потом мы с вами поговорим.

Илене принесли кубок горячего молока со специями. Она молча выпила предложенный напиток, одарив служанку благодарным взглядом. Перед Пилом тоже поставили кубок. Юноша залпом выпил его содержимое и тотчас ощутил, как по телу разливается благотворное тепло.

— Спасибо, господин, — произнес он, с вожделением глядя на огромные ломти хлеба, густо намазанные маслом, и подрумяненные кусочки жареного бекона. Какие тут слова, если рот исходит слюной. Он набросился на еду молча, но с аппетитом, лишь изредка бросая взгляд на Илену. Та съела предложенный хлеб, но так и не притронулась к мясу. Их новый знакомый на какое-то время оставил их за столом одних, а сам, отойдя в сторону, негромко принялся о чем-то разговаривать с человеком, который, как понял Пил, был вторым после него по старшинству. Не успел Пил закончить трапезу, как его тотчас потянуло в сон. Однако поспать ему не дали.

— Ну а теперь поговорим, — произнес незнакомец и позвал Пила в угол комнаты, где на столе красовался поднос, уставленный бокалами эля.

— Сударь! — воскликнула Илена. — Я могу рассказать о себе сама!

— Что ж, тогда прошу! — коротко ответил тот. — Можете говорить не стесняясь.

Илена посмотрела на Пила и даже нашла в себе силы улыбнуться. Оба понимали, что им нужно с кем-то поделиться пережитым, а тут как раз нашелся человек, готовый их выслушать. Пил ободряюще кивнул — в глазах своей спутницы он заметил былой блеск, да и выражение лица Илены уже не было столь печальным. Воистину, сытная пища способна творить чудеса.

Когда Илена начала свой рассказ, голос ее даже не дрогнул.

— Мы пришли сюда из Риттилуортского монастыря, вернее, были вынуждены бежать оттуда.

Их собеседник нахмурился.

— Это почему же?

Илена горестно вздохнула.

— Неужели, весть о том, что случилось, еще не долетела до вашего северного края?

Человек вопросительно посмотрел из-под тронутых сединою бровей — он явно ждал продолжения рассказа.

— Монастырь был безжалостно предан огню, сударь. Большинство простых монахов убиты на месте, старшим же уготовили мучительную смерть на кресте.

Две пивные кружки с грохотом опустились на стол, эль выплеснулся на руки тех, кто их держал — это оба слушателя выразили таким образом свое возмущение.

— Что?! — Их новый знакомец явно отказывался верить в услышанное.

— Я говорю чистую правду, ибо все видела собственными глазами. Нам посчастливилось спрятаться, но мы стали свидетелями того, как королевские солдаты устроили резню, зверски убивая монахов одного за другим.

Перед глазами у Илены вновь возникла жуткая картина того страшного утра, и она почувствовала, что ей вот-вот станет дурно.

— Это был такой ужас, что его невозможно передать словами, господин. Солдаты нагрянули в час, когда монахи хранят обет молчания, и с той самой минуты мы, не зная отдыха, спасаемся бегством.

— Похоже, все было просчитано заранее — они застали всех на месте, — отозвался второй собеседник.

Илена впервые присмотрелась к нему внимательнее. Его улыбка и шевелюра золотистых локонов повергли ее в смятение. Незнакомец как две капли воды походил на ее покойного мужа. Даже бородка — и та точно такая же! Не укрылось от Илены и то, что между двумя мужчинами есть несомненное сходство. Уж не отец ли это с сыном, подумала она, не заметив даже, что рассуждает вслух.

— Верно, это мой сын Крис. Приношу глубочайшие извинения за то, что забыл представиться. Я — Йериб Донал, герцог Фелроти.

Илена тотчас лишилась дара речи и лишь молча переводила взгляд с отца на родного брата своего возлюбленного Элида. И внезапно копившиеся под гнетом молчания чувства — страх за собственную жизнь, горе из-за потери близких людей — накрыли ее словно гигантской волной. Илена разрыдалась. Оба мужчины в ужасе смотрели на сотрясаемую рыданиями молодую женщину, не зная, чем ей помочь.

Первым нарушил молчание Пил.

— Это надо же, господин! Ведь это именно к вам мы держали путь! — выпалил он и посмотрел на Илену. — Перед вами госпожа Илена Тирск.