Проблеск надежды - Хегган Кристина - Страница 15

• Предыдущая
• 15/78
• Следующая

– Какой?

– Поговори еще раз с Дайаной Уэллс. Скажи ей, что ты просто хочешь иногда видеться с мальчиком. Прошло уже достаточно времени, и она, возможно, стала более сговорчивой.

Трэвис покачал головой:

– Я уже говорил тебе, что она не желает со мной разговаривать. Она просто захлопывает дверь перед моим носом и швыряет трубку, когда я звоню. Она даже пригрозила матери, что, если потребуется, добьется запретительного судебного решения. Ты не мог бы как-нибудь помочь?

– К сожалению, нет. Я хотел бы помочь тебе, но...

– Ты можешь это сделать, – наклонившись к нему, сказал Трэвис. – Я хочу, чтобы ты представлял мои интересы.

Кейн очень удивился:

– Я специализируюсь на уголовных делах, Трэвис. Я не веду дел об опекунстве.

– Я знаю, но мама хочет, чтобы этим занялся ты.

– Дело возбуждает не Маргарет, а ты.

– Я тоже хочу, чтобы ты взялся за это дело.

– Это неразумно. В этом штате есть полдюжины адвокатов, значительно более компетентных в вопросах семейного права, чем я.

– Но ни у одного из них нет твоего опыта работы в суде. Судьи тебя уважают. И кто, как не ты, сведущ в этих вопросах, если сам недавно боролся за опекунство...

Заметив, как напряглось лицо Кейна, Трэвис осекся, выругав себя:

– Будь я проклят, Кейн, прости меня. Мне не следовало напоминать тебе об этом.

Кейн, у которого пропал аппетит, положил вилку и нож. Он приехал в Сан-Франциско, чтобы забыть прошлое, но даже и по прошествии двух лет воспоминания всегда настигали его, когда он меньше всего ждал. Как сейчас, например.

– Извини, – снова услышал он голос Трэвиса.

Усилием воли Кейн прогнал воспоминания, нахлынувшие на него после слов Трэвиса, и сосредоточился на настоящем.

– Все в порядке.

– Этот мальчик так много значит для меня, Кейн и для мамы тоже.

Кейну было проще простого отказать Трэвису. Он не был ничем обязан ему лично. Даже не любил его. Но не мог отказать Маргарет. Он не забыл все, что она сделала для него и его матери.

– Ладно, – сказал он после паузы. – Я согласен. – Он вынул из нагрудного кармана маленькую записную книжку и перелистал ее. – Я смогу встретиться с тобой только в конце следующей недели, но попрошу Джеки подготовить необходимые документы.

Трэвис вздохнул с облегчением и откинулся на спинку стула.

– Не знаю, как и благодарить тебя.

– Не питай слишком больших надежд. Как я уже говорил, твои шансы получить то, что ты хочешь, очень малы, и нам предстоит много поработать, чтобы подготовиться ко всяким неожиданностям.

– Понимаю.

– Прежде всего я хочу, чтобы ты изменил образ жизни. Адвокат Дайаны Уэллс обязательно обратит на это внимание на судебном заседании, так что тебе лучше быть во всеоружии, чтобы убедить всех, что ты перевернул в жизни новую страницу и относишься к отцовству серьезно.

– Но так оно и есть, Кейн. Клянусь тебе. Кейн довольно долго задумчиво смотрел на него.

– Хорошо, – сказал он, наконец. Потом, взглянув на часы, поднялся из-за стола. – Мне пора идти. – Он хотел было вытащить бумажник, чтобы расплатиться, но Трэвис остановил его:

– Позволь мне заплатить. В следующий раз можешь заплатить ты. – Приподнявшись с места, он пожал Сандерсу руку. – Спасибо, Кейн. Я тебе действительно очень благодарен.

– Буду рад тебе помочь. – Кейн скептически улыбнулся. – Мне так кажется.

Закутавшись в старенький уютный халатик, Дайана сидела у окна с чашкой утреннего кофе. Прямо перед ней раскинулся парк Лафайет, в котором, несмотря на ранний час, уже кипела жизнь: молодые мамаши выгуливали своих детишек, любители бега совершали утренние пробежки, мужчины и женщины постарше сидели, наслаждаясь теплым осенним солнцем. Под дубом старый китаец в черном одеянии проделывал медленные плавные движения, занимаясь гимнастикой таи-чи.

Это время года она любила больше всего. Схлынули толпы туристов, листья на деревьях по всему городу приобретали яркие золотисто-рыжие оттенки, а воздух был свежим и бодрящим. Дайана успокоилась. Прошло больше недели после того, как она позвонила Маргарет Линдфорд. Сначала она боялась худшего: нашествия армии адвокатов, берущих приступом ее дом, повесток в суд или как минимум неприятных разговоров по телефону. Ничего этого не было.

Она проводила взглядом стаю улетавших на юг серых пеликанов. Конечно, еще слишком рано, чтобы вздохнуть с облегчением, но шестое чувство подсказывало ей, что она права в своих давних подозрениях. Отцовский инстинкт Трэвиса оказался таким же фальшивым, как и все остальное, что в нем было. Он, несомненно, узнал, что сына ему без борьбы не получить, и отказался от своей затеи.

Сделав глоток кофе, она вдруг увидела, что перед ее домом остановилась серая машина. Она с любопытством наблюдала, как низенький невзрачный человек вышел из машины и направился к ее дому.

Дайана напряглась. Не слишком ли рано она успокоилась?

В дверь позвонили.

Дайана с обреченным видом затянула потуже поясок халата и пошла открывать.

За дверью стоял мужчина, лицо которого не выражало никаких эмоций.

– Вы мисс Дайана Уэллс?

–Да.

Сунув руку в нагрудный карман, он извлек сложенный пополам лист бумаги и протянул его ей.

– Это вам, мэм.

Трясущимися руками Дайана развернула и прочла документ.

Это была повестка в суд. Ей предписывалось явиться 6 декабря в окружной суд Сан-Франциско. Трэвис Линдфорд возбуждал против нее дело об опекунстве над Заком.

В малой гостиной Маргарет Линдфорд, куда несколько минут назад были приглашены все члены семьи, Рендл Аткинс молча слушал свою тещу, которая рассказывала им невероятную историю о чудом отыскавшемся внуке. Рядом с ним, тоже в полном молчании, сидела его жена Франческа.

Трэвис стоял возле камина, картинно положив локоть одной руки на каминную доску, а другой вращая кубики льда в стакане виски. Оказавшись в центре всеобщего внимания, он явно наслаждался ситуацией.

Рендл сделал глоток и перевел взгляд на шурина. Так, значит, любимчику матери опять повезло. Именно тогда, когда все думали, что он идет ко дну, он отыскал спасательный круг и вышел сухим из воды – живой, невредимый, и торжествующий.

Когда две недели назад из президентского «люкса» «Линдфорда» было украдено колье миссис Барклэй, Маргарет была готова растерзать Трэвиса и назначить Франческу своей преемницей.

Потом произошло невероятное. Трэвис, выслушав ультиматум, предъявленный матерью, условия которого Рендл и Франческа считали для него невыполнимыми, не только согласился их выполнить, но и чудесным образом отыскал для нее то, чего она желала больше всего на свете, – внука.

– А поэтому, – продолжала Маргарет, останавливая взгляд сначала на дочери, потом на сыне, – в соответствии со старинной линдфордской традицией, я передам свою долю акций отеля Трэвису, но не в день рождения его первенца, поскольку у него уже есть ребенок, а в тот день, когда ему присудят опекунство над Закери. – Она улыбнулась: – Франческа, Рендл, я надеюсь, вы оба присоединитесь ко мне, чтобы поздравить Трэвиса.

Поскольку все молчали, она взглянула на дочь, подняв брови.

– Франческа!

Рендл окинул взглядом жену – милые черты лица, густые черные волосы, перехваченные шарфом, серьезные темные глаза, крупный рот. Если не считать необычной бледности, то догадаться о том, как глубоко она разочарована, не смог бы никто, кроме него.

– Франческа! Ты меня слышала, дорогая? Франческа расправила плечи. Она знала, что от нее требуется. Она должна была сказать: «Поздравляю, Трэвис. Я очень рада за тебя. Скажи мне, если потребуется моя помощь». Но как могла она произнести это, зная, что «вмешательство руки господней», как театрально выразилась ее мать, означает, что «Линдфорд» для нее потерян навсегда?

Она, черт возьми, выстрадала право стать владелицей отеля! Ей тридцать один год, и более половины своей жизни она готовилась к тому дню, когда станет первой женщиной из рода Линдфордов, в руки которой перейдет отель. Она много потрудилась, чтобы достичь этой цели, удивляя всех, даже родителей, преданностью делу, новаторскими идеями и мужеством.

• Предыдущая
• 15/78
• Следующая