Брак по расчету - Хейер Джорджетт - Страница 23

• Предыдущая
• 23/49
• Следующая

– Надеюсь, что нет, – сказал Рул, – но дело в том, что мой кузен связал твое имя с именем Летбриджа.

– С-связал мое имя! – повторила Горация. – Н-ну так Кросби – с-самая противная жаба на свете! Что же он сказал?

– Нечто весьма грубое, – ответил эрл. – Я не стану тебя расстраивать, повторяя это.

– Полагаю, он д-думает, будто я влюблена в Роберта, – глядя ему прямо в глаза, заявила Горация. – Но это не т-так, и мне все равно, что он говорит!

– Безусловно, никому нет дела до того, что говорит Кросби. К несчастью, он это сказал при Пелхэме, и Пелхэм не самым умным образом вызвал его на дуэль. Горация захлопала в ладоши.

– Д-дуэль? О, как чудесно! А с Пелхэмом все в порядке?

– С ним ничего не произошло, а вот с Кросби…

– Очень рада это слышать, – сказала Горация. – Неужели ты думал, что это меня б-будет раздражать? Он улыбнулся:

– Нет. Но боюсь, что это будет раздражать Пелхэма. Необходимо держать Летбриджа подальше. Ты осознаешь это, Горри?

– Нет, – упрямо сказала Горация. – Нет, н-не осознаю!

– Тогда постараюсь объяснить. Ты сделала Летбриджа своим другом, или, скажем так, ты решила стать его другом.

– Это, сэр, одно и то же.

– Напротив, дорогая, это большая разница. Но, как бы то ни было, ты, вероятно, часто бываешь в его компании.

– В этом нет н-ничего особенного, сэр, – сказала Горация; брови ее начали хмуриться.

– Совсем ничего, – спокойно ответил его светлость. – Но мне придется говорить с тобой откровенно, Горри. Поскольку Пелхэм посчитал, что это дело стоит дуэли, мало кто из людей поверит, что за этим. ничего не кроется.

Горация вспыхнула, но твердо ответила:

– Мне в-все равно, чему поверят люди! Ты сам сказал, что в этом ничего такого нет, так что если тебе до этого нет дела, то и другим не должно быть!

Он поднял брови.

– Моя дорогая .Горри, я, кажется, ясно дал тебе понять, что беспокоят меня последствия.

Горация фыркнула. Он посмотрел на нее, затем наклонился и, взяв ее руки в свои, поднял с кресла.

– Не хмурься, Горри, – сказал он. – Сделай мне одолжение, оставь эту дружбу с Летбриджем! – Его руки скользили по ее рукам, он улыбался ей весело и лукаво – Милая моя, я знаю, что довольно стар, но мы могли бы ладить гораздо лучше.

Перед Горацией возник образ леди Мейси. Она отстранилась от эрла и сказала, с трудом сдерживая слезы:

– М-милорд, мы же договаривались, что не будем мешать друг другу. Согласитесь, я н-не вмешиваюсь в ваши дела. Более того, у м-меня нет такого желания, уверяю вас. Я не могу отстранить Р-Роберта т-только из-за того, что могут сказать дурные люди.

Улыбка из его глаз исчезла,

– Понятно… Горри, как ты думаешь, имеет ли право муж приказывать, если он не может просить?

– Вы не м-можете заставить меня п-подчиниться вам, милорд!

– Какое гадкое слово, моя дорогая! – заметил эрл. – никогда никого в жизни не заставлял себе подчиняться. Она пришла в легкое замешательство.

– Скажите, что вы с-собираетесь делать, сэр?

– Дорогая Горри, конечно же, я собираюсь положить конец твоим отношениям с Робертом Летбриджем.

– Н-но ты не м-можешь! – заявила Горация.

Эрл открыл табакерку и лениво взял из нее щепотку.

– Нет? – учтиво переспросил он.

– Нет!

Эрл щелкнул табакеркой.

– Ты что-нибудь еще хочешь мне сказать? – спросила Горация, бледная от негодования.

– Больше ничего, моя дорогая, – заявил его светлость весело.

Горация издала звук, подобный тому, который издает разозленный котенок, и выскочила из комнаты.

Горация, имевшая, безусловно, сильную волю, тем не менее была не в силах противостоять соблазнам. Мысль о том, что весь высший свет смотрел на нее, заставила Горацию вести себя еще более вызывающе. Предположение о том, что она, Горация Уинвуд, влюбилась в Летбриджа, было просто нелепым. Но следовало иметь в виду, что жена Летбриджа едва согласилась бы делить благосклонность мужа с его любовницей.

Итак, выбрав весьма подходящий объект, чтобы пробудить ревность у его светлости, Горация стала думать, какой бы необычный поступок ей совершить. Долго думать не пришлось – она быстро нашла именно то, что искала.

В Рейнлее давали бал-маскарад, на который, по правде говоря, она уже и не надеялась попасть, поскольку Рул недвусмысленно дал ей понять, что сопровождать ее туда не намерен. По этому поводу между ними произошла небольшая ссора, но Рул прекратил ее, шутливо сказав:

– Не думаю, что тебе бы там понравилось, моя дорогая. Это сборище далеко не светское.

Горация знала, что маскарады рассматривались в их кругу как нечто вульгарное, и согласилась с эрлом. Но теперь дело приобрело совсем иную окраску, и она решила непременно посетить бал – естественно, в сопровождении Летбриджа. Скандал ей не грозил, поскольку предполагалось, что они оба будут в масках, и единственным человеком, кто мог бы их разоблачить, был милорд Рул.

Теперь следовало уговорить Летбриджа. Она опасалась, что сделать это будет нелегко. Но все решилось само собой.

– Взять тебя на маскарад в Рейнлей, Горри? – удивился он. – Но зачем?

– П-потому что мне хочется пойти. Ты возьмешь меня с собой? – спросила Горация.

– Конечно, возьму, – ответил Летбридж, склоняясь над ее рукой.

На пятый день, вечером, экипаж лорда Летбриджа остановился на Гросвенор – сквер, и миледи Рул в пышном бальном платье и в маске вышла из дома, сбежала по ступенькам и села в карету.

– Если его светлость спросит, передайте ему, что я отправилась в Рейнлей, – беззаботно сказала она мажордому.

По приезде в Рейнлей Горация испытала большую радость оттого, что все-таки попала сюда. Сады были расцвечены множеством фонарей, размещенных с большим вкусом. В воздухе плыли звуки вальсов и мазурок, толпы гостей, танцующих, весело щебечущих, просто гуляющих, заполняли аллеи и тропинки, посыпанные мелким гравием. На каждом шагу встречались ротонды и павильоны с разнообразными закусками и освежающими напитками.

Глядя сквозь щели маски, Горация повернулась к Летбриджу, стоявшему рядом в алом домино, и воскликнула:

– Я так р-рада, что мы пришли! Посмотри, как здесь прелестно! Тебе хорошо, Р-Роберт?

– В твоей компании – да, – ответил он. – Не хочешь ли потанцевать, дорогая?

– Да, конечно! – восторженно воскликнула Горация. Казалось, ничто не могло шокировать присутствующих, но Горация была неприятно поражена при виде двух кавалеров, молотивших друг друга кулаками из-за дамы в маске. При этом дама комментировала кулачный поединок далеко не светскими выкриками и смехом. Горация ничего не сказала, но про себя подумала, что Рул не напрасно запретил ей посещать маскарады.

Однако, надо отдать ему должное, лорд Летбридж вел свою прекрасную спутницу осторожно, минуя шумные сборища, а она продолжала восхищаться царившим вокруг весельем. Как она сказала во время ужина, это самое прекрасное и захватывающее зрелище, какое только можно вообразить, и для полноты счастья недостает только одного.

– Боже, Горри, что же это может быть? – с насмешливым удивлением спросил Летбридж. Она улыбнулась:

– Р-Роберт, это был бы самый прекрасный вечер в моей жизни, если бы только мы с-смогли с тобой сыграть в карты!

– Ох, капризница! – ласково сказал Летбридж. – Говори тише, а то ты, боюсь, шокируешь вон того господина, который, по-моему, прислушивается к нашему разговору.

– Ты же не любишь т-танцевать, Роберт, ведь не любишь же! А я хочу попробовать с тобой свои силы за карточным столом.

– Ты слишком честолюбива, Горри, – поддразнил он ее. – Я играл в карты, когда ты еще училась вышивать. Спорю, что я играл лучше, чем ты вышивала.

– За меня все делала Л-Лиззи, – призналась Горация. – Но в карты я играю гораздо лучше, чем вышиваю, уверяю тебя. Р-Роберт, ну пожалуйста!

– Я не могу обидеть невинную овечку! – засмеялся он. – У меня не хватит духа!

• Предыдущая
• 23/49
• Следующая