Цена счастья - Хейер Джорджетт - Страница 58

• Предыдущая
• 58/76
• Следующая

— Выходит, ты уже познакомилась с его дьявольским нравом? — Глаза у юноши горели гневом. — Хорошо же он обходится со своей невестой! Именно так я и думал! Он не любит тебя. Уверен: кузен хочет жениться на тебе, просто чтобы досадить мне!

Отвернув от Джерарда лицо, Эмили покачала головой:

— Нет, он любит меня. Только… я не хочу выходить за него замуж.

— Боже всемогущий, ты и не должна выходить за него! — пылко воскликнул юный мистер Монксли. Затем схватил руку девушки и поцеловал ее. — Как ты могла дать согласие на эту помолвку? Он же вел себя по отношению к тебе так…

— Нет, тогда я ничего не могла сделать, — стала объяснять Эмили. — Как я могла сказать «нет», когда мама все устроила и была так мною довольна? Это очень плохо — не слушаться своих родителей! И даже папа был доволен — он сказал, что в конце концов я оказалась не таким уж пустым местом, как он думал. А мама говорила, что я научусь любить лорда Ротерхэма, и он даст мне все, что я захочу, не говоря уж о том, что сделает меня знатной дамой, и у меня будут свои дома и собственный выезд, и парадное платье маркизы, если вдруг случится коронация. А ведь она должна скоро произойти, правда ведь? Потому что бедный король…

— Эмили, все это ерунда! — протестующе воскликнул Джерард. — Ты же не продашь себя за диадему маркизы?

— Н-нет, — согласилась Эмили, хотя и с некоторой неуверенностью в голосе, — я думала вначале, что, возможно… Но тогда лорд Ротерхэм еще вел себя пристойно.

— Ты хочешь сказать, что потом он… повел себя непристойно? — ужаснулся Джерард. — Дело обстоит еще хуже, чем я предполагал! Бог мой, я никогда бы не подумал…

— Нет-нет! — нерешительно выговорила Эмили и, зардевшись, опустила голову. — Просто он очень странный человек. Мама мне все объяснила и сказала, что я должна быть польщена… силой его чувств. Но… мне не нравится, когда меня так грубо целуют, а это его… се-сердит, и… Джерард, я боюсь его!

— О, гнусное животное! — В голосе юноши клокотало негодование. — Ты должна немедленно объявить Ротерхэму, что не можешь выйти за него замуж.

Ее глаза удивленно расширились.

— Ра-разорвать помолвку? Нет, я не могу! Мне ма-мама не позволит…

— Эмили, милая Эмили, она же не может принудить тебя выйти замуж против твоей воли. Ты только должна быть решительной!

Трудно было представить менее решительное выражение лица, чем то, что было у Эмили Лейлхэм, когда она слушала эти храбрые речи. Девушка побелела, в ее глазах затаился страх, и все тело дрожало. Ни один довод Джерарда не мог убедить Эмили, что она способна противостоять объединенному натиску ее матери и лорда Ротерхэма. При одной мысли о том, что придется бороться с двумя такими страшными людьми, несчастная девочка ощущала дурноту. Более того, хотя Джерард о том и не задумывался, эта альтернатива браку с маркизом казалась Эмили еще хуже, ибо не несла с собой таких приятных вещей, как диадема и титул маркизы. Мама ей говорила, что дамы, которые разрывают свои помолвки, остаются до конца дней старыми девами. И она права, стоит посмотреть на леди Серену — она такая красивая и такая умная, а до сих пор одна! Придется после разрыва помолвки жить дома с мисс Проул и детьми, и быть опозоренной, и наблюдать, как все ее сестры выходят замуж одна за другой и ездят на вечера и… нет, просто невозможно! Джерард ничего в этом не понимает!

Однако тот стал уверять Эмили, что подобное несчастье с ней не случится, а если и случится, то в любом случае продлится недолго, потому что он придумал очень хитроумный план и был уверен, что, если хорошо объяснит его суть своей обожаемой Эмили, та поймет, что ничто не послужит их целям лучше, чем помолвка с Ротерхэмом и ее последующее расторжение.

— Если ты не будешь помолвлена, твоя мама продолжит строить планы, как поскорее выдать тебя замуж за какого-нибудь знатного и состоятельного джентльмена, и не захочет даже выслушать мое предложение. Но когда ты объявишь о расторжении помолвки, она поймет, что дальше упорствовать бесполезно, и оставит тебя в Глостершире, а на следующий сезон вывезет в свет Анну.

— Анну? — возмутилась Эмили. — Ей будет только шестнадцать, и я этого не вынесу!

— Да послушай меня! — взмолился Джерард, горя от нетерпения. — В ноябре 1817-го я стану совершеннолетним — осталось ждать чуть больше года. И тогда уж Ротерхэм будет вынужден передать мне во владение мое состояние. Ну, конечно, это не совсем состояние, но я смогу получать около трехсот фунтов в год, что, по крайней мере, означает материальную независимость. Я не уверен полностью, выдаст ли маркиз мне эту сумму сейчас, если я брошу Кембридж, потому что отец завещал ее мне — вернее, кузену Ротерхэму как моему опекуну, пока мне не исполнится двадцать один год, чтобы из этих денег платить за учебу и содержание. А Ротерхэм выплачивает мне только содержание, а за учебу платит сам. Я его об этом не просил, и вообще-то лучше бы он этого не делал, потому что больше всего на свете мне не хочется считать себя обязанным ему. Уверен, он послал меня в Итон, чтобы держать в подчинении. Но забудем об этом. Дело в том, что я боюсь, как бы маркиз не заставил меня закончить полный курс в Кембридже. И знаешь, я тоже считаю, что должен завершить учебу, потому что хочу сделать политическую карьеру, и степень магистра мне в этом поможет. Один из моих близких друзей состоит в родстве с лордом Ливерпулем — у них есть общие интересы, и лорд готов помочь мне. Так что ты видишь теперь, что у меня прекрасные перспективы, помимо моей поэзии. Ротерхэм может считать, что поэзия — это не доходное дело, но вспомни о лорде Байроне! Уж он, наверное, сделал на стихах состояние, и если у него это получилось, то скажи, почему у меня не получится?

Эмили, слегка ошеломленная его красноречием, не могла найти причину, почему у него это не получится, и только восхищенно покачала головкой.

— Посмотрим, как получится! Заметь, я не рассчитываю на это, ведь у нашей публики отвратительный вкус. Но сейчас не об этом. Сейчас главное — решить, что нам делать! Ты обязательно должна разорвать эту ужасную помолвку. А я поеду в Кембридж на третий год, и как только окончу учебу — это будет в сентябре следующего года, — тут же постараюсь, чтобы меня представили лорду Ливерпулю. Это будет нетрудно, и я начну свой путь к успешной карьере. Затем в ноябре, когда мне исполнится двадцать один год, а твоя мама отчается подыскать тебе подходящего, на ее взгляд, мужа, — но если до этого тебе сделают предложение, ты должна будешь решительно отвергнуть его, запомни это! — я снова предложу тебе руку и сердце, и твоя мама станет рассыпаться в благодарностях! Что ты об этом плане думаешь, любимая?

Эмили не ответила. Она была мягкосердечной девушкой, и, кроме того, у нее почти отсутствовало мужество. Поэтому она уклонилась от оценки плана Джерарда, который, по правде сказать, совсем ей не понравился. Эмили почувствовала, что молодой человек не испытывал никаких сомнений в том, что ее чувства к нему остались такими же, как прежде. А открыть Джерарду, что, хотя он все еще нравился ей, у нее уже нет желания выйти за него, казалось Эмили невероятно трудной задачей. Она стала говорить уклончиво, пролепетала что-то о дочернем долге и, наконец, сказала, что леди Серена считает ее дурочкой, если она так боится лорда Ротерхэма.

— Леди Серена? — выпалил Джерард. — Скажи, пожалуйста, а почему же в таком случае она сама бросила маркиза? Мне очень хочется задать этой леди такой простой вопрос.

— Она живет здесь, в Лаура-Плейс, вместе с леди Спенборо, — нерешительно ответила Эмили, — однако, наверное, этого не стоит делать? Она может принять твой вопрос за непозволительную дерзость. А кроме того, она сама сказала мне, что они с лордом Ротерхэмом просто не подходили друг другу. Они ссорились так часто, что ей наконец все это надоело. Но я не думаю, что леди Серена боялась его. Она вообще ничего не боится!

— Так, значит, леди Серена сейчас в Бате? — В голосе молодого человека не чувствовалось восторга. — Лучше бы ее здесь не было.

• Предыдущая
• 58/76
• Следующая