Нежданная любовь - Хейер Джорджетт - Страница 36
- Предыдущая
- 36/71
- Следующая
— Я вовсе не имею в виду, что вы плохо управляетесь, моя дорогая мисс Лэнион, — любезно заверила она Венецию. — Должна признаться, меня приятно удивило все, что я здесь увидела, и могу уверенно заявить, что вам нечего краснеть за ваше хозяйство!
— Безусловно! — весело согласилась Венеция. — Хотя я могла бы покраснеть, слушая комплименты, которые следовало бы отнести не ко мне. Миссис Гернард была экономкой в Андершо со дня моего рождения. — Она обернулась к Шарлотте: — Думаю, завтра миссис Гернард захочет показать вам дом. Не волнуйтесь, если она покажется вам немного чопорной. Миссис Гернард полюбит вас, как только поймет, что вы не собираетесь нарушать заведенный порядок. Поговорите с ней о Конуэе! Она его обожает — даже позволяет ему называть себя милой старушкой Герни, на что я никогда бы не осмелилась! Вероятно, миссис Герни захочет передать вам свои ключи. Уверена, мне незачем вас предупреждать, что вы должны умолять ее оставить их при себе.
— Конечно! Я никогда…
— Что до этого, дорогая моя, — вмешалась миссис Скорриер, — то, я думаю, тебе сразу же следует дать понять, кто здесь хозяйка. Вполне естественно, что мисс Лэнион робеет перед этой женщиной, зная ее с детских лет, но ты — другое дело. Со старыми слугами вечно одна и та же история. Они быстро понимают свои преимущества и становятся настоящими тиранами. Если хочешь выслушать мой совет, дорогая…
— Ей лучше послушать совет моей сестры, — прервал Обри, входя в комнату. — Только представьте себе, какой шум поднимет Конуэй, если увидит, что миссис Герни позволила поставить все в Андершо с ног на голову!
Мысль о недовольстве Конуэя заставила Шарлотту побледнеть, а миссис Скорриер сделать паузу. Она ограничилась словами «ну, посмотрим», и, хотя продолжала улыбаться, ее взгляд, брошенный на Обри, никак нельзя было назвать дружелюбным. Венеции оставалось только молиться, чтобы эта женщина не спровоцировала брата снова.
Но ее молитвы не были услышаны, и задолго до окончания обеда стало ясно, что Обри готов к военным действиям. Войдя в столовую и обнаружив, что ей отведено место во главе стола, Шарлотта отпрянула и пробормотала, инстинктивно побуждаемая лучшими чувствами:
— О нет!.. Ведь здесь всегда сидели вы, не так ли, мисс Лэнион? Я не хочу занимать ваше место!
— Но и я не хочу занимать ваше, — отозвалась Венеция. — Между прочим, я бы хотела, чтобы вы называли меня по имени, а не «мисс Лэнион».
— Благодарю вас, с удовольствием! Но прошу вас не…
— Моя дорогая Шарлотта, мисс Лэнион сочтет тебя дурочкой, если ты не перестанешь ломаться! — заявила миссис Скорриер. — Она абсолютно права, и тебе нечего робеть. — Женщина широко улыбнулась Венеции и добавила: — Судьба сестер занимать второе место, когда их братья женятся, не так ли?
— Несомненно, мэм.
— Не слишком ли это сурово, дорогая? — заметил Обри, блеснув глазами. — Ты будешь первой в Андершо, даже если станешь есть на кухне, — и отлично это знаешь!
— Что за преданный брат! — хихикнула миссис Скорриер.
— Не преданный, а глупый, — поправила Венеция. — Хотите сидеть у огня, мэм, или…
— Миссис Скорриер должна сидеть на дне стола, — уверенно заявил Обри.
— Не на дне, а в конце, — наставительно произнесла миссис Скорриер.
— Да, конечно, — с удивленным видом согласился Обри. — Разве я сказал «на дне»? Интересно, почему?
Венеция спросила Шарлотту, понравился ли ей Париж. Это было первым из многих поспешных вмешательств, которые ей пришлось делать во время обеда, ибо Обри хотя и не прибегал к неспровоцированным атакам, но не оставлял без отмщения даже намек на агрессию. Обри ясно дал понять, что будет защитником сестры, и выигрывал все схватки с врагом. Венеции же оставалось предположить, что миссис Скорриер либо очень глупа, либо напрашивалась на неприятности, побуждаемая злым гением. Казалось, будто она не в силах противостоять искушению подавлять воображаемые претензии Венеции, так что столовая вскоре превратилась в поле битвы, в которой одна сторона неизменно демонстрировала свое превосходство. Будучи не в состоянии справиться с изощренной тактикой Обри, миссис Скорриер попыталась нанести сокрушительный удар. Улыбнувшись, она сказала, что очень трудно принять Обри и Конуэя за братьев, настолько они не похожи. Какое нелестное сравнение она намеревалась сделать, осталось неизвестным, ибо Обри тотчас же отозвался:
— Ну разумеется, мэм! Конуэй — сила семьи, я — ее мозг, а Венеция — красота.
Неудивительно, что миссис Скорриер поднялась из-за стола в весьма дурном настроении. Когда она села в гостиной у камина, ее глаза блеснули сталью, вызвав дрожь у бедной Шарлотты. Однако старания миссис Скорриер выглядеть нелюбезной были сорваны Венецией, извинившейся, что оставляет Шарлотту и ее мать, так как ей нужно написать два срочных письма. Выйдя из комнаты, она присоединилась к Обри в библиотеке, с чувством произнеся:
— Черт возьми!
Обри усмехнулся:
— На что спорим, что я сбегу из дома в течение недели?
— Ни на что! Я бы тебя ограбила, чтобы ты этого не сделал! Надо же думать и о чувствах Шарлотты! Она хоть и дурочка, но не виновата в этом и к тому же держится очень мило и дружелюбно.
— «Так ласкова и так, увы, скучна» — ты это имеешь в виду?
— Спасибо, что хотя бы ласкова. Можно мне воспользоваться твоим столом? Я должна написать тете Хендред и леди Денни, а в гостиной и буфетной не развели огонь.
— Как же ты об этом не позаботилась? — критически осведомился Обри.
— Замолчи, если не хочешь, чтобы у меня началась истерика! — взмолилась Венеция, садясь за письменный стол. — Пожалуйста, Обри, заточи мне перо — оно совсем затупилось.
Обри взял у нее перо и вынул из ящика стола перочинный нож. Возясь с пером, он осведомился:
— Ты напишешь тете и Денни о женитьбе Конуэя?
— Конечно, и надеюсь, что успею предупредить хотя бы леди Денни. Тетя наверняка прочитает об этом в газете — а может, уже прочитала, так как эта ужасная женщина говорила, что послала туда объявление перед отъездом из Лондона. Как будто, подождав три месяца, она не могла потерпеть еще несколько дней!
Обри вернул ей перо.
— Конуэй не был обручен с Кларой Денни, не так ли?
— Нет — во всяком случае, открыто! Леди Денни говорила мне в ту пору, что они оба слишком молоды и что сэр Джон не согласится на помолвку, пока Конуэй не достигнет совершеннолетия, а Клара не начнет бывать в обществе, но, несомненно, он одобрил бы этот брак, а Клара считает себя невестой Конуэя.
— Как все-таки глупы девушки! — с раздражением воскликнул Обри. — Конуэй мог бы демобилизоваться после смерти папы, если бы захотел! Она должна была знать это!
— Да, — вздохнула Венеция, — но, судя по словам Клары, боюсь, что она считает, будто Конуэй остается в армии из чувства долга.
— Конуэй? Даже Клара Денни не может верить в такую чушь!
— Может, уверяю тебя! Как может и любой, кто не слишком хорошо знаком с Конуэем, ибо помимо веры в себя и способности придумывать великолепные причины, чтобы делать то, что ему нужно, он выглядит весьма благородно.
Обри согласился, но спросил после паузы:
— А ко мне это тоже относится?
— Нет, дорогой, — весело ответила Венеция, открывая чернильницу. — Ты просто делаешь, что тебе нужно, не утруждая себя поисками благовидных предлогов. Это потому, что ты чудовищно самонадеян и, в отличие от Конуэя, ни капли не заботишься о том, что о тебе подумают.
— Ну, лучше быть самонадеянным, чем лицемером, — заметил Обри, с полным спокойствием принимая такую интерпретацию своего характера. — Должен признаться, мне не терпится услышать о причине этого странного брака. Почему Конуэй не написал нам о нем? Он ведь знал, что ему так или иначе придется все нам рассказать! Что-то тут не так!
Венеция оторвала взгляд от письма, которое начала писать.
— Меня это тоже озадачило, — согласилась она. — Но я думала об этом, переодеваясь к обеду, и, по-моему, нашла хорошее объяснение. Именно потому я и опасаюсь, что новости станут тяжелым ударом для бедной Клары. Думаю, Конуэй действительно намеревался жениться на Кларе. Я не имею в виду, что он все еще пребывал в том идиотском состоянии, которое сделало его таким занудой во время последнего приезда домой, но он любил ее достаточно, чтобы считать подходящей для себя женой. Более того, полагаю, они дали друг другу слово, хотя семья Денни об этом не подозревает. Если Конуэй считает себя связанным обещанием жениться на Кларе, то понимаю, почему он не написал нам.
- Предыдущая
- 36/71
- Следующая
