Пудра и мушка - Хейер Джорджетт - Страница 27

• Предыдущая
• 27/36
• Следующая

– Ваш взгляд, мадам, красноречивее всяких благодарностей! Коих, я, впрочем, недостоин: я счел за честь написать это.

– Подумать только! – воскликнула леди, глядя то на Тома, то на сэра Морриса. – Филипп, подойдите и представьтесь Дженнифер. Или вы уже знакомы?

Филипп выпустил руку Клеоны и повернулся к Дженнифер.

– Дженнифер! Ну конечно, мы знакомы! – он подошел к ней. – Дженни, дорогая, я несказанно рад вас видеть!

Та молча смотрела на него, широко раскрыв глаза.

– Филипп? Неужели это т… вы? – прошептала девушка в замешательстве.

– Разве вы меня не помните? Дженни, умоляю, не расстраивайте меня! Не мог же я так сильно измениться за это время?

– Вы изменились, – честно призналась она тихим и робким голосом. – Очень!

– Ничуть, я клянусь, что вы заблуждаетесь! Отец, вы мне позволите присесть на ваше место и побеседовать с милой Дженнифер?

Филипп занял освободившееся место.

– Я полагаю, что мне следует называть вас теперь мистер

Жеттан! – сказала Дженнифер.

– Дженни, если вы будете так жестоки, то…

– Что же вы сделаете?

– Посвящу четверостишье вашим прекрасным глазам! – рассмеялся Филипп. – В самом деле? Мне это будет очень приятно, мистер

Жеттан, – улыбнулась Дженни.

– Я напишу стихотворение завтра к полудню, – быстро ответил Филипп, – если вы не прекратите именовать меня столь чопорно!

– Да, но…

– Дженни, перестаньте судить по моему глупому наряду, еще раз клянусь вам, я ничуть не изменился!

– Кло мне ответила точно так же, когда я сказала, что она изменилась…

– Не может быть! – Филипп бросил взгляд в сторону ничего не подозревающей Клеоны. – Она вам действительно так и сказала?

– Да, но ведь она изменилась, вы со мной не согласны?

– С ног до головы, – медленно произнес Филипп по-французски.

– Что вы сказали? – всполошилась Дженнифер.

– Дурацкая привычка, Дженни. Я весь день болтаю по-французски, это многих задевает.

– По-французски? Вы говорите по-французски? Как это прелестно! – воскликнула Дженнифер. – Скажите же скорее что-нибудь еще, я вас очень прошу!

– Свет твоих прелестных очей пронзил мое несчастное сердце, – он с улыбкой поклонился.

– А что это означает?

– Не нужно вам этого знать, – мрачно ответил Филипп.

– Ой! Но мне так хочется! – не отставала она.

– Я сказал что ваши глаза прекраснее всего на свете.

– Вы так сказали? Но это… это же ужасно! А вы не забудете… как вы обещали… вы мне посвятите… помните, вы раньше говорили?

– Четверостишье? Теперь, думаю, уже нет. Это должно быть никак не меньше сонета. И обязательно – цветы. Жаль только, что сейчас не сезон для ваших любимых цветов!

– Разве? А какие мои любимые цветы?

– Незабудки. Она задумалась.

– Нет, пожалуй, я не очень сильно люблю незабудки. А у меня может быть другой любимый цветок?

– Тогда подснежник.

– Ой, мне он страшно нравится! – Дженни счастливо захлопала в ладоши. – Но для подснежников теперь уже поздно?

– Боюсь, что да! – ответил Филипп. – Но если вы согласитесь ждать, то я тотчас отправлюсь за ними хоть на другой конец света!

Дженнифер захихикала.

– Но вы ведь не можете этого сделать, правда? Клеона! Клеона!

Клеона подошла к ней.

– Да, Дженни? Наверное, мистер Жеттан наговорил тебе кучу комплиментов?

– Н-нет, то есть, я хотела сказать, да! Он мне сказал, чтобы я продолжала называть его Филиппом. И что он… собирается написать сонет про мои глаза и скрепить его подснежниками! Мистер Ж… Филипп, а вы знаете, какой любимый цветок у Клеоны?

Филипп встал и предложил свой стул Клеоне.

– Зачем вы спрашиваете, Дженни, ведь это наверняка роза.

Клеона села. На ее губах появилась натянутая улыбка.

– Роза? А вам не кажется, что это слишком напыщенный цветок, сэр?

– Ах, мадемуазель, вам, должно быть, не встречалась роза, которая еще только начала распускаться!

– О-ля-ля, сэр! Я поняла ваш намек! Я забыла поблагодарить вас за букет, что вы прислали мне сегодня утром!

Филипп посмотрел на фиалки, что были приколоты у нее на груди.

– Но я не посылал вам никаких фиалок, – сказал он недоумевающе.

Глаза Клеоны вспыхнули негодованием.

– Я имела в виду не эти. – Она небрежно притронулась к цветам. – Эти мне прислал сэр Дерик Брендерби.

– Ему очень повезло, мадемуазель. Я извиняюсь, что не догадался сделать того же!

– Почему же? Наоборот, вам очень повезло. Госпожа Энн

Натли весь вечер вчера носила ваши гвоздики.

Клеона поймала себя на том, что слишком заинтересованно и явно смотрит ему в глаза. Она поспешила перевести взгляд, в горле у нее немного пересохло. На какое-то мгновение ей почудилось, что перед ней стоит прежний Филипп, угрюмый и бесхитростный, немного смущенный. Если бы…

– Мистер Же… Филипп! Научите меня говорить по-французски!

– Обязательно, дорогая моя.

Комок в горле тут же исчез; минутная теплота в голубых глазах бесследно растворилась. Клеона повернулась к Джеймсу, который не отходил от нее ни на шаг.

– Ты представляешь, вчера утром он мне это принес самолично, с подснежниками! Ума не приложу, где он сумел их ради меня достать! Кло! Они ведь уже давно сошли! Но он все же сумел это сделать! А какие стихи! Я милее ничего не слышала, Кло, дорогая! Он сравнивал мои глаза с зеркальной гладью лесных озер-близнецов! Правда, это прекрасно?!

Клеона дернула плечиком.

– Это не слишком оригинально, – сказала она.

– Тебе не нравится? – спросила Дженнифер разочарованно.

Клеона пожалела, что расстроила бедную Дженни.

– На самом деле очень нравится. Так ты говоришь, что мистер Жеттан сам привез стихи?

– Именно! Он оставался у нас почти целый час, говорил со мной и с моим папой. Представляешь? Он просто умолял меня, чтобы я подарила ему хотя бы один танец в среду! Это так мило с его стороны!

– Очень, – без энтузиазма согласилась Клеона.

– Никак не пойму, зачем он сделал это? – продолжала Дженнифер. – Джемми говорил мне, что он без ума от госпожи Натли. Кло, она, действительно, такая красивая?

– Я не знаю. Наверное, да.

– Филипп учит меня говорить по-французски. Это так тяжело, он смеется над моим акцентом. А ты говоришь по-французски, Кло?

– Немного. Но я не сомневаюсь, что мой акцент также развеселил бы его.

– Я так не думаю! Я спросила его, считает ли он тебя красивой, и ты знаешь, что он мне ответил?

– Дженни, но нельзя же спрашивать такие вещи!

– Что ты! Его это ничуть не смутило. Ни капельки! Он просто рассмеялся, он все время смеется. Ты представляешь, Кло! И он ответил, что, наверное, так думают абсолютно все. Разве это не дерзко?

– Очень, – ответила Клеона. Дженнифер придвинулась к подруге.

– Клеона, хочешь я открою тебе один секрет? На лице Клеоны появилась горькая усмешка.

– Секрет? Какой секрет? – поинтересовалась она.

– Кло, у тебя такой напряженный вид! Я наверняка знаю, что Джеймс в тебя влюблен!

Клеона мгновенно расслабилась и с облегчением рассмеялась.

– Не вижу в этом ничего смешного, – обиженно сказала подруга.

– Дорогая, прости меня, но я не это имела в виду. Я, конечно, знала, что Джеймс увлечен мною.

– Неужели? Ой, как интересно! И ты собираешься за него замуж? – голос Дженнифер дрожал от волнения.

– Дженни, ты задаешь ужасные вопросы! Нет, не собираюсь.

– Кло, но он же любит тебя! Разве он тебе не нравится?

– Дело не в этом. Джеймс только думает, что любит меня. Он еще очень молод. Я… Расскажи лучше мне про свой наряд, дорогая!

– Для бала? – Дженнифер снова оживилась. – На мне будет белое шелковое…

– Сэр Дерик Брендерби! Дженнифер запнулась на полуслове. Вошел высокий кривоногий мужчина.

– Милая госпожа Клеона! Рад, что застал вас дома! Целую ручки!

Клеона с улыбкой поспешила убрать руки от слишком назойливого поцелуя своего поклонника.

• Предыдущая
• 27/36
• Следующая