Барабашка - это я: Повести - Мурашова Екатерина Вадимовна - Страница 27

• Предыдущая
• 27/44
• Следующая

Сенька, догадавшись, потрусил за угол и оттуда крикнул обрадованно:

— Вот! Сюда! Здесь работает!

Дядя Миша не спеша зашел в будку, вставил в прорезь монетку и, чуть помедлив, уверенно набрал номер.

Долго никто не подходил, и Сенька уже начал психовать, но тут монетка с громким стуком провалилась в автоматные внутренности. Сенька вздрогнул.

— Егор? Здравствуй. Прости, что разбудил. Это Михаил… Да, Михаил… Тот самый… — Лицо человека в кофте перекосила неописуемая гримаса.

Сенька подумал, что сейчас он бросит трубку, и испугался.

Но дядя Миша справился с собой и, помолчав, продолжал:

— Да, да, считай, что так и есть. Анна сказала правду… Разумеется, с того света… Здесь неплохо. В общем, так же, как и везде… У меня просьба к тебе, Егор. Где-то в Москве есть институт, а может, отдел, а может, лаборатория по изучению аномальных явлений. Ну, «тарелки», привидения и прочее… Я читал в газетах. Ты по роду своей деятельности должен быть в курсе. Мне нужен адрес… Нет! — Дядя Миша печально усмехнулся. — Нет, я звоню не из сумасшедшего дома. Не волнуйся. Это было бы слишком легким выходом для меня… Нет! Возьми себя в руки, Егор. Логика — твоя сила. В каком это сумасшедшем доме по ночам психов пускают к телефонам?.. Это нужно не мне. Одному моему другу… А узнать сможешь?.. Когда?.. Как можно скорее… Завтра в одиннадцать я тебе звоню. Договорились… Я очень признателен тебе, Егор, и… не бери в голову… До свидания… — Человек в кофте положил трубку на рычаг и несколько секунд невидящими глазами смотрел на маленький серый диск. Сенька подумал, что он смотрит в глаза неведомому Егору (а может, Анне) и что-то силится разглядеть в них…

— Завтра, в одиннадцать, — наконец отрывисто сказал он. — Все будет. А сейчас, гражданин Сенька, — спать!

— Ага, — обрадованно кивнул Сенька. — Ага! Благодарствуйте! А то уж я и не знал, куда толкнуться. Повезло мне!

— Куда уж! — усмехнулся дядя Миша. — Такое везение!

Когда Сенька проснулся, Лехи уже не было, Шурка по-прежнему лежал (или лежала) на топчане, а дядя Миша легонько тряс его за плечо:

— Вставай, гражданин Сенька! Вставай!

— Ага. — Сенька сел на лежке и вытаращил глаза, чтобы они побыстрей открылись.

— Вот адрес. — Дядя Миша протянул Сеньке четвертушку тетрадного листа. — Доедешь до метро «Аэропорт», там спросишь… И чтобы сразу домой, понял? Обещания держать надо…

— Ага, спасибо, — обрадовался Сенька и хищно схватил протянутую бумажку. — Я пойду сразу, да?

— Иди, — вздохнул дядя Миша и подтянул к кадыкастому горлу засаленный кофтин воротник. — Помни, что обещал.

— Помню, конечно, век не забуду, — невпопад поблагодарил Сенька, схватил мешок и, пятясь, поклонился дяде Мише и лежащему (лежащей) Шурке. — Бывайте здоровы. Благодарствуйте за приют. Лехе привет передавайте!

— Бывай, гражданин Сенька, — пробормотал дядя Миша и отвернулся к тусклому подвальному окну, в которое, грациозно изгибаясь, протискивалась серая тигровая кошка.

Со стороны Шурки все было тихо.

Серый высокий дом с длинными узкими окнами выглядел внушительно и отчужденно. Сенька долго стоял около массивной двери, не решаясь войти, потом замерз и, вслед за низеньким лысым мужниной, проскользнул внутрь.

Из большого гулкого вестибюля наверх вели две широкие лестницы. «Куда ж теперь?» — растерялся Сенька и заглянул в бумажку. Ничего, кроме адреса, в ней не было.

Отступать было некуда. Сенька отошел к стене, сел на кожаный диванчик и стал ждать. Мимо проходили люди, некоторые удивленно на Сеньку косились, но никто из них у него доверия не вызывал. И Сенька продолжал сидеть.

Наконец увидел спускающуюся по одной из лестниц немолодую женщину в синем шерстяном костюме, метнулся ей навстречу.

— Пожалуйста, скажите, где мне найти того, кто «тарелки» изучает? — выпалил Сенька заранее приготовленную фразу.

— Что?! Какие «тарелки»? — растерялась женщина.

— Неужто обманул?! — обмер Сенька и добавил тоном ниже: — Ну, эти, летающие…

— А-а… — улыбнулась женщина. — Так тебе на третий этаж, к «пограничникам»…

— Не, не! Мне к пограничникам не надо! — испугался Сенька.

— Надо, надо! — решительно сказала женщина. — Больше некуда. Третий этаж, триста восьмая комната. Спросишь Андрея Воронцова. Отчества я не помню, ну да и так найдешь…

Медленно, с трудом переставляя ноги, поднимался Сенька на третий этаж. Нашел триста восьмую комнату. Прочел на двери табличку: «Группа пограничных явлений. Клиническая база Института экспериментальной медицины».

«Надул, точно надул, — сокрушенно подумал мальчик. — Пограничные явления — это, наверное, как лучше шпионов на границе ловить… А „тарелки“-то тут причем?.. А-а! — Потрясающая мысль вдруг пришла Сеньке в голову. — А вдруг „тарелки“ — это такие шпионские самолеты?! У нас — ихние, у них — наши, а? Точно! А здесь изучают, как их ловить. Ну и ясно, где же ловить, как не на границе? Пограничные явления!» От такого ловкого проникновения в государственную тайну Сеньку даже зазнобило. Однако восторг быстро прошел, и он снова скис. «Ну и чего? Пусть так. Все, значит, правильно. Только мне-то тут чего делать?»

В этот момент дверь триста восьмой комнаты распахнулась, едва не саданув Сеньку по лбу, и на пороге возник высокий черноволосый парень в брюках-варенках и клетчатой, расстегнутой на груди рубашке.

— Фу, черт! — громко сказал он и вытер рукой мокрый, блестящий лоб. — А ты чего? — помолчав, добавил парень, заметив Сеньку, который выразительно сверлил его глазами.

— Мне гражданин Воронцов нужен, — серьезно сказал Сенька, от безнадежности решивший выяснить все до конца.

— Я, гражданин начальник! — отрапортовал парень и вскинул к уху растопыренную пятерню.

Сенька не выдержал и ухмыльнулся.

— Ну и чего же тебе от меня требуется? — спросил Воронцов и неожиданно мягко сполз спиной по стене, присев на корточки.

— Мне требуются те, которые изучают «тарелки», барабашек и прочие такие шутки. У меня к ним важное дело, — выпалил Сенька.

— Ну что ж, выкладывай! — вздохнул Воронцов, снизу вверх глядя на Сеньку. Глаза у него были коричневые, веселые, усталые и казались старше его самого.

— А вы — тот? — недоверчиво спросил Сенька.

— Самый тот, — успокоил его Воронцов.

— Тогда — вот! — Сенька вынул из кармана куртки свернутую, стертую на углах газету и протянул ее парню.

Тот развернул ее, прочитал название: «Сталеварская правда», вопросительно глянул на Сеньку.

— Вот здесь. — Сенька ткнул грязным пальцем в одну из заметок.

Воронцов вздохнул еще раз и покорно прочел:

«В минувшее воскресенье на улице Новоселов, в доме 49 развернулись фантастические события. Вечером, когда хозяева квартиры сидели за столом, собираясь ужинать, внезапно погас свет. В темноте с подоконника с ужасным грохотом упали цветочные горшки, закачалась люстра, зазвенела посуда в буфете, а когда испуганные хозяева вскочили на ноги, вспыхнули занавески.

Прибежавшие на зов хозяйки соседи помогли тушить пожар и видели, как сама собой опрокинулась с антресолей тяжелая коробка с домашним скарбом. Причины загадочных событий остались неизвестными и для хозяев квартиры и для участкового милиционера, вызванного на место происшествия.

Как бы там ни было, но отныне можно смело утверждать, что и наш славный Сталеварск не обойден вниманием барабашек».

Дочитав, Воронцов аккуратно сложил газету и вернул ее Сеньке.

— Ну и чего? — спросил он. — Интересуешься?

— Да, очень, — подтвердил Сенька.

— У нас сейчас при Дворце молодежи клуб есть. Любителей летающих «тарелок». Намедни тут представители были. Топай туда. Там единомышленников найдешь. Знаешь, где Дворец молодежи?

— Я из Сталеварска приехал, — хмуро сказал Сенька.

— Да-а? — лениво удивился Воронцов. — А зачем?

— Затем! — Сенька потряс зажатой в кулаке газетой. — Барабашка — это я!

— Та-ак! — не касаясь пола руками, Воронцов поднялся и навис над Сенькой. — Это в каком же смысле?

• Предыдущая
• 27/44
• Следующая