Мир наизнанку (сборник) - Дяченко Марина и Сергей - Страница 6

– Ма, я не знаю, где она. Мобильный отключен… Она сказала, что позвонит вчера после пары, но не позвонила…

Пашкин голос бубнил и зудел, будто парень отвечал скучный урок у доски. Лиза лежала на своем диване, по-прежнему на своем диване, и не решалась открыть глаза.

– Нет, ма, мы точно не ругались. Она могла уехать к себе, может, телеграмму получила. Может, в телефоне аккумулятор сел. Свинья она, если честно, так поступать…

Мать и сын разговаривали на кухне. За последние несколько дней Алена похудела – она, когда нервничала, вообще не прикасалась к еде. А нервничать доводилось часто; теперь Лиза понимала, откуда взялись многочисленные перипетии Алениной жизни. Алена была героиней сериала, его центральным персонажем, и упивалась своей ролью даже тогда, когда по сюжету приходилось плакать.

Сводная сестра сперва отказалась от прав на жилье, потом стала жертвой грабежа и очутилась на улице без единой копейки. Теперь Алене следовало либо выгнать ее, сделав бомжом, либо приютить, потеряв и жилплощадь, и деньги. Либо извернуться как-нибудь еще; Лиза не сомневалась, что Алена извернется. Персонаж, подобный Алене, не может быть однозначно черным либо белым. Алена попробует сплавить сестру, не нанеся критического урона собственной совести; а тут, в довершение всем проблемам, куда-то пропала Пашкина невеста Света, тусклая девочка, тощая, как кузнечик.

– Телеграмму ее матери? А если она не там – прикинь, как мать перепугается?

Не в характере Паши было заботиться о нервах будущей тещи. Лиза пошевелилась, села, дотянулась до своей джинсовой юбки, брошенной на спинке стула. В кармане, оттопыривая его, лежала колода карт с обгоревшими кромками.

– Да не волнуйся ты! Вернется – я ей объясню, что так делать нельзя…

– Я сама ей объясню, – резко сказала Алена. – Голова у нее в последнее время не болела, на тошноту не жаловалась?

– Да нет, она здоровая как лошадь, даром что худая…

Лиза, сглотнув, положила колоду перед собой на одеяло.

Руки тряслись. И прыгало, сотрясая футболку, сердце.

– Здравствуйте. Я ищу Горохова Дениса.

– А по какому поводу? – не очень любезно сказал охранник в форме какой-то частной фирмы.

– Ну… он мне нужен.

– Девушка, я не могу звонить Денису Дмитриевичу потому, что он вам нужен! Назовите свой вопрос, где вы работаете, как вас зовут…

– Зовут меня Кравцова Елизавета, я… скажите ему, что я от Хозяина.

Охранник чуть заметно дрогнул лицом. Удалился в свою будочку и снял там трубку телефона. Лиза перевела дыхание.

Гадать на обгорелых картах оказалось просто и жутко. Трижды подряд одна за другой выпали три карты: две странички из паспорта Горохова Дениса Дмитриевича, с фотографией и штампом регистрации, а также нечеткая фотокопия его визитной карточки, витиеватой, с английским текстом. С каждым разом карты становились тяжелее, слипались, подчинялись неохотнее; раскладывать в десятый раз Лиза не стала и долго мыла руки, пытаясь соскоблить с ладоней следы копоти.

Невеста Света до сих пор не нашлась, хотя ее искали уже неделю. Ее мать в провинции понятия не имела, куда девчонка могла подеваться. Сегодня Паша с Аленой понесли заявление в милицию о пропаже человека.

– Входите, – охранник провернул турникет. – Хауз номер шесть!

Лиза вошла в длинный ухоженный двор: трехэтажные дома стояли, соприкасаясь гаражами, увешанные тарелками антенн и коробками кондиционеров, будто бродячие торговцы-коробейники. На лакированной двери медно блестела шестерка; Лиза остановилась, мгновенно вспомнив, как шла по колено в снегу, мимо фасадов заколоченных домов к строению с запорошенной снегом вывеской и чайником у входа. Было это или приснилось? Она в сотый раз задала себе ритуальный вопрос, но тут дверь номер шесть отворилась сама. На порог явился мужчина лет тридцати в золотистом махровом халате, со светлыми влажными волосами, зачесанными назад, и с надписью «барин» на высоком лбу – если надпись Лизе и пригрезилась, то вполне обоснованно.

– Здравствуйте, – сказала она, очень жалея, что пришла сюда. – Я ищу Горохова Дениса Дмитриевича…

– Входите, – любезно разрешил барин.

Лиза прошла через просторную переднюю, увешанную зеркалами и украшенную безделушками, начала было снимать туфли, но барин пренебрежительно дернул головой, и Лиза ступила, цокая каблуками, на блестящий паркет большой гостиной.

– Извините, я не ждал гостей, – сказал барин. – Вы сказали, вы от Хозяина?

Это недоразумение, тоскливо подумала Лиза. Сейчас окажется, что под Хозяином имеется в виду какой-нибудь криминальный авторитет…

Она придвинулась к журнальному столику и выгрузила из кармана три карты, завернутые в блокнотный лист. Барин склонился над ними, но в руки брать не стал.

– А вы, простите, кто?

– Я Елизавета Кравцова, я…

– Нет, я вижу, что вы фантик, то бишь информационный фантом. Я имею в виду – вы тень, или вещь, или, не про нас будь сказано, проклятие?

– Я персонаж сериала, – после паузы призналась Лиза. – Второстепенный.

Последнее слово она произнесла с плохо скрываемым стыдом. Барин не удивился:

– И чего вы хотите?

– В целом?

– Ну, не в частности же, – барин улыбнулся.

– Хочу перестать им быть. Хочу нормального человеческого статуса.

– Ага, – барин задумался. – Я оденусь, если вы не против, а вы пока вот закусите яблочком…

Он поставил на стол перед Лизой вазу с фруктами и ушел. Она осталась одна в огромной комнате, оформленной по всем правилам дизайнерского искусства, снабженной гардинами, вазонами, декоративными водопадами и огромным аквариумом чуть не во всю стену, где, против ожидания, не было рыб, а сидели в живописных позах два больших геккона.

Барин вернулся через несколько минут. На нем были потертые джинсы и клетчатая рубашка, и в целом он выглядел уже не так монументально и барственно, как в халате.

– Я вообще не знала, что вы меня поймете, – Лизу от напряжения вдруг прорвало потоком болтовни. – Я не была уверена, что вы станете со мной говорить, я долго не решалась к вам идти…

– Помолчите, – сказал он, снова склоняясь над картами. – Хозяин обещал, что я буду вам помогать?

– Нет, – призналась Лиза, чуть запнувшись. – Но он дал мне карты, а они…

– Ясно, – барин кивнул. – Меня зовут Денис, я перемещенное лицо. Знаете, что это значит?

– Ну…

– Слушайте внимательно, – он сел напротив, уперся локтями в колени и соединил кончики пальцев. – Я родился котом. В возрасте шести месяцев меня сбила машина. За рулем был Горохов Денис, порядочная сволочь, на ту пору ему было чуть больше двадцати. Я помню запах асфальта, бензиновую вонь и как меня стукнуло. Потом сразу вижу себя в машине, за рулем, а координация движений и представления о жизни, сами понимаете, у кота иные… Да и машину я не умел водить, а скорость – сто двадцать… Я врезаюсь в забор, срабатывают все подушки безопасности, а машина классная, у меня с тех пор только «БМВ»… Удар, подушки, я без единой царапины, только синяк на ноге… Машина – в хлам. Ну я и лезу в кусты, отлеживаться от этого ужаса, но вижу, что не помещаюсь, я очень большой… Меня находят люди, привозят в клинику, у Дениса Горохова обнаруживаются папаша и мамаша, такую сволочь воспитали… Ну и вот. Человеческий мозг – удивительная штука. Адаптируется потрясающе. Я теперь даже говорю без акцента.

Лиза неуверенно улыбнулась.

– Да, конечно, это шутка, – сказал Горохов, наблюдая за ней. – Это я рассказал, чтобы вас позабавить. Теперь о вашей проблеме, Елизавета. Вы собираетесь перестать быть частью сериала. Это теоретически возможно, но трудно, потому что сериалу это не понравится. Сериалы – изобретательные твари, жестокие и с чувством юмора. Раненый или напуганный сериал начинает менять жанры: лирическая комедия за несколько дней мутирует в мистический триллер с маньяками и демонами ада, и дальше – в кровавый трэш-мясорубку… А поскольку вы персонаж, выключить экран вы не сможете.