Никто пути пройденного у нас не отберет - Конецкий Виктор Викторович - Страница 17
- Предыдущая
- 17/96
- Следующая
– В воду, Слава! – приказал Советник.
– Плавать не умею! – заорал Слава.
– Марш!
Переводчик плюхнулся за борт. Советник прыгнул за ним, прихватил за волосы и поплыл к плотику.
Эсминец продолжал лежать на воде. Он – редкий случай – погружался не носом и не кормой, а плашмя, боком.
Спасательный надувной плотик был полон людьми, водой и мазутом. Он был пробит осколками и пускал пузыри. Никто устройства плота не знал. Советник приказал отыскать мех для надува плота. Мех нашли, но не могли найти штуцер. Раненые молились и стонали.
До берега было около двух миль. Плотик дрейфовал в сторону открытого моря.
„Теперь мне все равно, – подумал Советник, – потому что ничем не оправдаешься. Корабль погиб. Потеряли корабль. И мне отвечать. Плохо мне будет. Ох плохо!“
– Ну, если акулы не сожрут, то теперь порядок! – сказал Славка.
– Акулы оглушены взрывами или разбежались от взрывов, – сказал Советник. И вспомнил, что с кораблем уходили на дно документы, фотоаппарат, кинокамера, снятые пленки, деньги и ботинки, которые он успел снять, прежде чем прыгать в воду. „Хорош я буду, явившись в штаб в носках…“»
– Для начала, Коля, это просто замечательно, – сказал я даже без всякой паузы. – Попахивает Хемом, но про смерть и всякие такие африканские страсти у нас никто писать не умеет. А где продолжение?
– Больше ничего не получается.
– Когда это тебя угораздило?
– Шестнадцатого мая семидесятого на рейдовой стоянке Порт-Беренис в заливе Фаул-Бей, Красное море. Египтяне говорили, в этих местах зимовала английская королева в добрые старые времена.
– И как все-таки это произошло?
– Как? Первая атака – четыре «Фантома» по три захода, вторая атака – восемь «Фантомов» по два-три захода.
– Что за посудина?
– Эскадренный миноносец «Кагер», тип «Зет», заложен в сорок втором в Англии, вступил в строй в сорок четвертом.
– Боже! Этот драндулет мог ходить еще в союзных конвоях!
– Тактико-технические данные помнишь?
– Откуда? Я четверть века обхожу все боевые корабли за тридевять миль, а если есть возможность, то и дальше.
Коля ткнул пальцем в рапорт – читай, мол, сам. «Водоизмещение 2555 тонн, длина 110 метров, ширина 8, осадка 5,2. Самый полный ход – 28 узлов при попутном ветре. Главный калибр – 4 орудия в отдельных башнях, 2 в носу, 2 в корме, 114 миллиметров, максимальный угол возвышения 55°. Два торпедных аппарата, четырехтрубные. Экипаж 22 офицера, 239 старшин и матросов…»
– А что там у вас было из твоей родной пульно-вздульной артиллерии? – все-таки поинтересовался я еще.
– Десятка полтора «Бофорсов».
– Чего это такое?
– Сорокамиллиметровые автоматы. Эсминец стоял в двух милях от берега под прикрытием зенитного артиллерийского полка – три батареи по шесть стволов в каждой, калибр 57 миллиметров.
– На чем стояли? На бочке или якорях?
– У меня же написано. На правом якоре. На клюзе сто метров. Я считал зенитное прикрытие недостаточным и настойчиво требовал установить на ближней береговой косе дополнительную батарею или «стрелы»…
– Что такое «стрелы»?
– Ты сейчас откуда?
– Месяц назад пришел из Антарктиды.
– Я спрашиваю, откуда ты свалился?
– Из барокамеры, где дышал кислородом вместе с тобой.
– Ты действительно дурак или притворяешься?
– Действительно дурак, Коля.
– Этой штукой стреляют с рук вслед самолету, и она догоняет его. Имеются в виду низколетящие самолеты. Если противник знает, что у тебя «стрелы», он уже не пойдет на бреющем.
– Теперь понял. Что-то вроде фаустпатронов?
– Если тебе так нравится. Так вот. Потопили нас накануне того дня, когда у меня была назначена встреча с береговыми артиллеристами для совместного обследования места под добавочную батарею. Ладно, это уже те детали, которые и вспоминать тошно. Ты кораллы в стиральном порошке пробовал вываривать?
– Нет, их следует выдерживать в хлорке.
– Вот этого мы не знали. Красивая штука кораллы. И вообще там много было красивого. Из гостиницы был выход на смотровую площадку – ступеньки к самому морю, видны прибрежные лагуны – разного цвета, в зависимости от цвета кораллов и водорослей. Такие зеленые иногда, как наши зеленя, а с другой стороны по горизонту красные горы. По синему небу – очень четкая кромка красных гор. А при луне, ночью – горы там и ночью видны – какая красота! И вся долина Нила – мы из Кены питьевую воду в канистрах возили – тоже красота дивная. А с крыши гостиницы остров Шакер просматривался. Это на него ездили трупы опознавать. А за ним, за Шакером, южная оконечность Синайского полуострова. Там база израильская была Шармшейх. Правда, потом меня перебросили в Сафаджу – пыль, песок, маленький порт. Там английская база была, и англичане, когда уходили, ее взорвали.
– Коля, теперь постарайся рассказать мне все более или менее последовательно.
– В конце апреля эскадренный миноносец «Кагер» прибыл в Беренис из Бомбея, где проходил докование и ремонт с декабря прошлого года. Кораблю было приказано отработать первую задачу до конца мая в условиях рейдовой стоянки. Н у, что такое полгода ремонта в мирном, нейтральном порту, не тебе объяснять. Конечно, личный состав значительно утратил боевые навыки. Я в Александрии был, когда они в Беренис пришли. Пришли и в первую же ночь на родном рейде взорвались. На верхней палубе возле кормового торпедного аппарата у них была устроена стальная выгородка-кранец, где хранился запас взрывпакетов для отпугивания диверсантов-аквалангистов. Ну, знаешь, от сигареты запаливают фитиль и время от времени кидают за борт.
– А! – обрадовался я. – Капитан третьего ранга Креббс? Крейсер «Орджоникидзе» на рейде Портсмута? Лето пятьдесят четвертого?
– Молодец. Возьми конфетку. Вот весь этот запас у них и шарахнул. Но, к счастью, в торпедных аппаратах не было торпед. Иначе мне так и не пришлось бы повоевать. Вырвало кусок палубы и повредило гидравлику рулевого управления. Плюс всего четыре покойника. Вообще, должен сказать, на войне как-то мало убивают. На тральце у Курдаги всего шесть человек погибло.
– Слушай, но ведь в семидесятом войны между Египтом и Израилем вроде бы не было, – сказал я, вспомнив рейсы на Сирию и Ливан в шестьдесят девятом году.
– Потому мы, советские советники, там и были, что войны не было. В случае официального начала боевых действий мы должны были немедленно покинуть страну. «ТЩ» израильтяне потопили в отместку за диверсию египтян. А «Кагер» – тут история длиннее. Еще в шестьдесят седьмом египтяне потопили однотипный израильский эскадренный миноносец «Яффе». Тогда израильтяне поклялись отплатить тем же. Вот и отплатили.
– Все-таки что дальше-то с вами было?
– Дальше у меня только черновик рапорта, – сказал Коля и сунул мне пачку замусоленных бумажек с карандашным текстом.
Я вылупил на них глаза, потому что покрыты они были массой условных обозначений, формулами и сокращениями.
– Тут и Крачковский с Шумовским не разберется, – сказал я. – Читай сам.
– Пролет авиации противника к месту базирования кораблей в Беренисе происходил по трассе пролета международной гражданской авиации. Заход в атаку на корабль произведен внезапно, со стороны солнца, из-за отрогов гор. Это одной парой «Фантомов». И заход второй пары на контркурсах с другого борта через малый, две-три минуты, промежуток времени. Вторая атака производилась с барражирования по эллипсам на высоте шесть-семь тысяч метров, выход поочередно парами с интервалами двадцать – тридцать секунд, с крутого пикирования со стороны солнца. Сбрасывание бомб и пуски «нурсов» производились с высот четыре-пять тысяч метров. Бомбометание производилось с высокой точностью – отклонение от центра корабля на десять – восемьдесят метров. Отрыв бомб и звуки от них не слышны. Хорошо виден выход авиации из пикирования. Вой «нурсов» слышен хорошо, но с запозданием. Точность «нурсов» хорошая. Слышимость работы авиации затрудняется из-за огня своей артиллерии. Наблюдению за атакующими самолетами мешает яркое солнце с отсветами от поднятого ветром песка и потоки воды от взрывов бомб, которые заливают глаза и оптику.
- Предыдущая
- 17/96
- Следующая
