Аэропорт - Хейли Артур - Страница 25
- Предыдущая
- 25/125
- Следующая
Звук затих почти так же стремительно, как возник. Самолёт «Пан-Америкен», вылетевший рейсом пятьдесят восемь, был уже далеко, на расстоянии нескольких тысяч футов от земли, и продолжал забираться всё выше и выше, пробиваясь сквозь буран и мглу к ясным высям, где он ляжет на курс, чтобы лететь во Франкфурт, в Германию. А за ним по полосе два-пять, высвобожденной для взлётов — над Медоувудом, уже катил самолёт «Континентл Эйрлайнз», рейс двадцать три, направлявшийся в Денвер, штат Колорадо. На соседней рулёжной дорожке стояли цепочкой самолёты, дожидаясь своей очереди на взлёт.
Так было весь вечер — ещё до того, как начался митинг, и теперь медоувудцам, чтобы довести дело до конца, приходилось пользоваться краткими перерывами между оглушительным шумом то и дело взлетавших самолётов.
Пользуясь паузой, Занетта стремительно продолжал:
— Так вот, я сказал, что они лгуны и обманщики. Всё, что происходит здесь сейчас, убедительно свидетельствует об этом. Они обязаны хотя бы принимать меры по приглушению звука, но сегодня даже это…
— Господин председатель, — послышался женский голос из глубины зала, — всё это мы уже слышали. Мы это знаем, и, сколько ни повторяй, ничего от этого не изменится. — Все взоры обратились к говорившей, которая уже поднялась с места. У неё было энергичное, умное лицо; прядь длинных, до плеч, каштановых волос упала ей на лоб, но молодая женщина нетерпеливым жестом отбросила её назад. — А я, как и все остальные, хочу знать, что мы всё-таки можем сделать и на что мы можем рассчитывать?
Раздался взрыв аплодисментов и одобрительные возгласы.
— Будьте любезны, дайте мне закончить… — раздражённо оказал Занетта.
Но ему это не удалось.
Снова оглушительный грохот обрушился на воскресную школу.
Это вышло так смешно, что все расхохотались — впервые за вечер. Даже председатель криво усмехнулся и беспомощно развёл руками.
Как только грохот утих, чей-то мужской голос сварливо буркнул:
— Да продолжайте же!
Занетта кивнул. И продолжал свою речь, выбирая паузы между взрывами грохота, совсем как альпинист, перескакивающий со скалы на скалу. Жители Медоувуда, заявил он, должны отбросить деликатность и попытки договориться с руководителями аэропорта, воззвав к их разуму. Пора перейти в атаку, опираясь на закон. В конце концов, жители Медоувуда — граждане США и обладают определёнными правами, которые сейчас попираются. Чтобы отстоять их, надо обратиться в суд, следовательно, медоувудцы должны быть готовы вести борьбу в суде — борьбу упорную, даже, если потребуется, жестокую. Что же до тактики, то, по счастью, мистер Эллиот Фримантл, известный юрист, хотя его контора и находится далеко отсюда, в городе, согласился присутствовать на нашем собрании. Мистер Фримантл хорошо знаком с законами о превышении шума, нарушении спокойствия и правильном использовании воздушного пространства, и очень скоро те, кто, невзирая на буран, пришёл на собрание, будут иметь удовольствие услышать этого уважаемого джентльмена. Собственно говоря, он прибыл сюда с готовым предложением…
Слушая эти стереотипные фразы, Эллиот Фримантл ёрзал на стуле. Он легонько провёл рукой по своим аккуратно подстриженным седеющим волосам, пощупал, тщательно ли выбриты подбородок и щёки — а он брился за час до собрания, — и его острый нюх подтвердил, что запах дорогого одеколона, который он всегда употреблял после бритья и облучения кварцем, всё ещё ощущается. Закинув ногу на ногу, он полюбовался двухсотдолларовыми блестящими ботинками из крокодиловой кожи и провёл рукой по складке брюк своего твидового костюма, сшитого на заказ. Эллиот Фримантл давно обнаружил, что клиенты предпочитают процветающих юристов и непроцветающих врачей. Если юрист выглядит процветающим, значит, он умеет добиваться успеха в суде, а ведь как раз успеха и жаждут те, кто затевает тяжбу.
Именно на это и рассчитывал Эллиот Фримантл: он надеялся, что большая часть присутствующих скоро обратится в суд и что он будет представлять их там. А пока он с нетерпением дожидался той минуты, когда эта старая курица Занетта перестанет кудахтать, усядется наконец на место и он, Фримантл, возьмёт слово. Легче всего потерять доверие аудитории или присяжных, если дать им время поразмыслить и догадаться, о чём ты будешь говорить, прежде чем ты раскрыл рот. Остро отточенная интуиция подсказала Фримантлу, что именно это сейчас и происходит. А значит, придётся потрудиться больше обычного, чтобы утвердить свою компетентность и превосходство своего интеллекта.
Собственно говоря, кое-кто из коллег мог бы поставить под сомнение превосходство интеллекта Эллиота Фримантла. Они, пожалуй, могли бы даже возразить, когда председатель назвал его джентльменом.
Коллеги-юристы склонны были порой считать Фримантла эксгибиционистом, добивавшимся высоких гонораров главным образом благодаря врождённому умению подать себя и привлечь к себе внимание. Все, правда, соглашались с тем, что у него был завидный нюх, позволявший откапывать выгодные дела, которые вызывали потом много шума.
Ситуация в Медоувуде возникла словно по заказу для Эллиота Фримантла.
Он где-то прочёл о проблеме, вставшей перед населением этого городка, и попросил знакомых порекомендовать его кому-нибудь из домовладельцев как единственного юриста, способного им помочь. В результате комитет домовладельцев обратился к нему, и то обстоятельство, что они нашли его, а не он — их, дало ему психологическое преимущество, на которое он и рассчитывал. Готовясь к встрече с медоувудцами, он полистал законы и последние решения судов, связанные с проблемой шума и нарушения спокойствия — а надо сказать, что этот вопрос был для него абсолютно новым, — и когда представители комитета прибыли к нему, он уже говорил с ними уверенно, как человек, посвятивший этой проблеме всю жизнь.
Через некоторое время он предложил им план действий, что и привело к данному собранию и его появлению на нём.
Слава богу, кажется, Занетта завершает своё многословное вступление. Оставаясь до конца банальным, он изрёк:
— Итак, я имею честь и удовольствие представить вам…
Не успел Занетта произнести его имя, как Эллиот Фримантл вскочил на ноги. И начал говорить ещё до того, как тот опустил свой зад на стул. По своему обыкновению адвокат обошёлся без вступления.
— Если вы ждёте от меня сочувствия, можете сразу уходить, потому что его не будет. Вы не услышите от меня ни слова сочувствия ни сегодня, ни при других наших встречах, если таковые состоятся. Я не из тех, кто поставляет носовые платки для слёз, потому, что они вам нужны, запаситесь ими сами или подарите их друг другу. Мой бизнес — закон. Закон, и только закон.
Он говорил намеренно резко и знал, что шокирует их, но именно этого он и добивался.
Он заметил, что репортёры подняли на него глаза и обратились в слух. Их было трое за столиком возле президиума, отведённым для прессы: двое молодых людей из крупных ежедневных городских газет и пожилая дама из местного еженедельника. Все трое были ему нужны, и он позаботился о том, чтобы узнать их имена и ещё до собрания перекинуться с ними несколькими словами. И вот карандаши уже забегали по бумаге. Отлично! Эллиот Фримантл при осуществлении любого из своих проектов неизменно высоко ставил сотрудничество с прессой и по опыту знал, что легче всего достичь расположения газетчиков, дав им материал для живого рассказа. Обычно это ему удавалось. Газетчики ценили это куда больше, чем бесплатную выпивку и еду, и чем живее и колоритнее было дело, тем благоприятнее пресса отзывалась о нём.
Чуть поубавив агрессивности, Фримантл продолжал:
— Если мы решим, что я буду представлять ваши интересы, мне придётся задать вам ряд вопросов — о влиянии шума на ваш дом, ваши семьи, ваше физическое и моральное состояние. Но не думайте, что я стану задавать вам эти вопросы, потому что меня волнует ваша участь. Честно говоря, нисколько. Пора вам узнать, что я чрезвычайно эгоистичен. Если я стану задавать вам эти вопросы, то лишь затем, чтобы выяснить, насколько велик с точки зрения закона нанесённый вам ущерб. А я уже сейчас убеждён в том, что известный ущерб вам нанесён — быть может, даже значительный — и, следовательно, по закону вы имеете право на компенсацию. Однако каких бы ужасов вы мне ни наговорили, я не лишусь сна: благополучие моих клиентов не интересует меня за пределами моей конторы и суда. Но… — Фримантл сделал тут эффектную паузу и выбросил палец вперёд, как бы подчёркивая свои слова: — …но у меня в конторе и в суде вам как моим клиентам я отдам максимум внимания и умения во всём, что касается правовых вопросов. И в этом отношении, если мы, конечно, будем работать вместе, обещаю, что вы будете рады иметь меня на своей стороне, а не на стороне противника.
- Предыдущая
- 25/125
- Следующая
